Интересно, какую песню запел бы Дмитрий Соболев, если бы узнал, что она посвящена в его тайну. Да какая там тайна. Теперь это секрет полишинеля. Впрочем, нет. О его литературных махинациях мало кому известно. Значит, можно воспользоваться этим и…

Что будет тогда? Он бросится к ее ногам, умоляя простить его за горячность?

Нет, не время выкладывать свои козыри на стол. Маша вышла на палубу. И невольно залюбовалась ночным небом.

— Какая удивительная ночь! — прошептала она. — Звезды горят как бриллианты на темном бархате неба… В чем смысл жизни? Ради чего живешь ты, Машка? Зачем тебе эта гонка за престижными женихами? Допустим, Соболев соблазнится на твои прелести, а дальше что? Каждую ночь ложиться с ним в постель, все равно что всходить на плаху перед казнью. Каждую ночь! — Маша поморщилась.

Чуть поодаль Маша заметила воркующую парочку. Она узнала Шавуазье и его русскую подружку. Вот Леонид что-то шепнул девушке на ушко, та в ответ рассыпалась звонким, счастливым смехом.

Маша с завистью наблюдала за ними. Она втайне мечтала, чтобы у нее появился именно такой мужчина, который будет говорить ей нежные слова, дарить цветы. Маша неожиданно для себя подумала о Роберте. Чем не мужчина? Американец, журналист, у него удивительное чувство юмора. Может, присмотреться к нему? Судя по всему, она ему симпатична. Конечно, Френсис не слишком богат, точнее, совсем не богат, но Маше было с ним легко и просто.

Правда, она взяла у Френсиса деньги за то, что добыла у Соболева информацию для газеты. «Ничего страшного, — успокоила себя Маша. — Роберт американец, а значит, я получила дополнительные очки — моя деловая хватка должна была произвести на него впечатление».

С Робертом надо обязательно встретиться, решила она. И тут ее мысли снова вернулись к Соболеву. Она никогда не свяжет жизнь с подлецом! Маша Стеклова будет счастлива. Она еще не знала с кем, но будет счастлива. Девушка улыбнулась. Жизнь ее станет другой. Красивой, как это звездное небо. Чтобы быть счастливой, надо просто любить и быть любимой. И как она раньше не понимала этой простой истины?

Маша продолжала корить себя за прошлую жизнь, в которой не было места для любви. Всю свою, пусть пока и небольшую, жизнь она гналась за призрачным счастьем, а в результате осталась одна.

Маша смотрела на небо широко распахнутыми глазами. У нее было такое ощущение, что она видела его впервые. И вдруг она заметила, как к «Титанику» стремительно приближается белое космическое ядро. Она судорожно вцепилась в перила, уловив в этом раскаленном шаре скрытую угрозу. Она испуганно перекрестилась и прошептала:

— Боже, прости меня за прошлые грехи!

— Вот стерва! — еще долго не мог совладать с нервами русский писатель Дмитрий Соболев. — Чтоб этих баб… Они так же внезапно меняются, как и погода. И никакие прогнозы здесь не помогут.

Он принялся вынашивать планы мести.

Соболев еще не знал, как он отомстит Маше, да и вообще будет ли ей мстить. Он жаждал вернуть ее. Снова раздеть, бросить на постель и насладиться ее ласками. Дмитрий мечтательно зажмурился. И точно наяву увидел обнаженную девушку. Соболев даже протянул руку, но, открыв глаза, никого не увидел.

— Нет, ты еще вернешься ко мне, скверная сука, — зло прошипел он.

Соболев достал бутылку «Смирновской», одним движением свернул ей головку, налил полный стакан и залпом выпил. Огненная жидкость обожгла внутренности. Соболев помотал головой:

— Хороша чертовка.

Он и сам не знал, говорил о Маше или о водке.

Соболев налил второй стакан. Уставился на него тупым взглядом.

— Вот теперь и верь людям. Я к ней со всей душой, а она махнула хвостом — и была такова…

Давненько он так не прокалывался. Ничего, когда они приедут в Америку, Машка сама к нему прибежит. Это сейчас она такая гордая, пока баксы есть. Без него она не сможет вернуться домой: билеты были у него.

Соболев выпил второй стакан. За скорейшее возвращение Машки в его постель. Он накажет ее за строптивость. И накажет в постели. Он заставит Машку удовлетворить его самым изощренным способом.

Дмитрий выпил еще полстакана водки, поморщился. Алкоголь начал затуманивать мозги, мысли его скакали.

— Нет, я пойду, сейчас же пойду ее искать, я ее… прямо на палубе… как последнюю… — Он встал, пошатываясь, пошел к двери, но, не удержав равновесия, свалился на диван. Через несколько секунд раздался его громкий храп.

И приснился Соболеву странный сон.

Он стоял на палубе в позе Наполеона, заложив одну руку за лацкан пиджака, а во второй держал книгу. И тут, словно из-под земли, точнее, из-под воды, появился уральский следопыт Виталий Лутовинов. Он был одет в потертую кожанку времен гражданской войны. Показав Соболеву револьвер, он устало произнес:

— Искусство принадлежит народу, — и протянул руку, чтобы взять у него книгу.

— Ни за что, — завопил Соболев.

Лутовинов снова посмотрел на револьвер.

Дмитрию стало страшно, но он еще крепче прижал книгу к себе.

— Она принадлежит мне.

— А ты кто, народ?

— Нет, но это мое…

Лутовинов снова ухватился за книгу и что есть силы рванул к себе. Раздался взрыв. И все исчезло.

Соболев видел только вечную бездну, в которую он падал…

— Праздничная иллюминация в нашу честь. — Винсент Уитаккер, старший помощник капитана «Титаника», вскинув голову, наблюдал за расцвеченным яркими хвостами небом.

— Теперь я всегда буду отмечать четырнадцатое апреля как свой второй день рождения, — проговорил первый помощник Джек Нортон.

Винсент продолжал смотреть на падающие звезды. Несмотря на то что «Титаник» миновал айсберг, который тащили буксиры, на душе его было по-прежнему тревожно. Он не мог объяснить причину этой тревоги, но она лишала его покоя.

«Все же кончилось, почему бы тебе не наслаждаться жизнью», — убеждал себя он.

Внезапно небо стало ослепительно белым. Казалось, что одновременно вспыхнули тысячи солнц. Океанский лайнер вздрогнул от удара небесного тела. В рубке мгновенно вылетели все стекла, а Уитаккера с Нортоном бросило на панель управления.

Когда огромный метеор врезался в тело корабля, Винсент неожиданно для себя облегченно вздохнул.

— Именно это я и предчувствовал, — тихо произнес он.

— Что происходит, кэп?! — в ужасе вскричал Нортон.

Экраны дисплеев после удара тут же погасли.

Винсент нажал кнопку тревоги.

— Проклятие, отключилось питание, — побелевшими губами промолвил Нортон. Казалось, еще немного и он потеряет сознание.

Уитаккер, напротив, выглядел удивительно спокойным, будто на корабль каждый день падали огромные камни.