В обстреле проклятого, словно заколдованного, мыса охотно приняли посильное участие и эсминцы, возобновившие огонь еще оставшимися у пушек готовыми шрапнелями с фланга. Их никто не беспокоил, так что ремонт шел споро. «Блестящего» уже тянул на буксире «Безупречный», сумевший задействовать три своих котла. Этот «тандем» медленно продвигался в направлении до сих пор беспомощно дрейфовавшего «двести шестого».

Судя по докладу его командира, пробоину на миноносце закрыли пластырем, что уменьшило поступление воды, но из-за повреждений в кочегарке он не имел пара, и воду качали только вручную. Крен все еще сохранялся, и не было никакой уверенности, что корабль удержится на плаву, так что от предложенной с «Безупречного» помощи не отказались.

Три других номерных миноносца, хотя еще явно не полностью оправились от японских снарядов, занялись двумя подозрительными каботажниками, пытавшимися приблизиться к проходу между мысами Кого и Ёрифуне. Те появились, вероятно, из бухты Таварата, все еще заполненной остатками японской завесы, и осторожно пробирались вдоль самого восточного склона мыса Кого, скрываясь среди остовов затонувших там пароходов на фоне поросшего лесом берега. Сами по себе тревоги эти суда не вызывали, беспокоило лишь, что они тянули за собой нечто, похожее на связки мин или минные плоты.

Как только на пароходиках поняли, что их движение обнаружено, выпустили в небо красную ракету и добавили хода. А с берега позади них, прямо из леса, по миноносцам открыли огонь сразу две новые группы уже не полевых, а более мощных пушек. Похоже, это были гаубицы, судя по вставшим круто вверх дымным выбросам. Калибр оказался довольно серьезным для миноносцев, но управление огнем неважным. Несмотря на малую дистанцию, залпы раз за разом ложились мимо, а вскоре и вовсе сменились шрапнельным заградительным огнем.

Но сыпавшаяся на головы шрапнель не смогла остановить продвижения наших обозлившихся номерных недобитков, также «подавших голос». Видя это, после первых же выстрелов из трехдюймовок пароходы обрубили буксиры и поспешно развернулись в направлении Сасебо.

К этому времени по частоте стрельбы и низкой, но крутой траектории полета снарядов обеих групп пушек, бивших с берега, пришли к выводу, что имеют дело со старыми мортирами калибром не более шести дюймов. Эти архаичные пушки должны были быть довольно неповоротливыми.

Воодушевленные такими наблюдениями миноносцы вообще перестали обращать внимание на них и пытались преследовать ретировавшегося противника. Но не долго, так как два из них быстро отстали, едва выжимая восемь узлов. В итоге они отказались от своей затеи и подошли к борту «двести шестого» для оказания помощи. На сбившихся в кучу неподвижных хрупких корабликах в течение трех следующих минут и сосредоточились обе новые батареи, но результата добиться не успели.

Спустя какое-то время в лесу на восточном склоне мыса Кого открыли свои позиции еще две полевые батареи шестиорудийного состава, одна из которых была точно гаубичной. Действуй они так же против миноносцев, тут бы всем им и лежать на дне, рядышком. Но они били совсем в другую сторону. Возможно, отражали высадку десанта с транспортов эскадры или отгоняли наши тральщики. Вскоре туда же начали посылать свои залпы и мортиры.

А миноносцы, между тем, после бегства нежданных противников начали бить по всем видимым батареям из уцелевших пушек. Но малочисленные мелкашки, стрелявшие только бронебойными гранатами, не производили никакого видимого эффекта. Даже когда к бомбардировке присоединилась «Аврора», давая через их головы залпы из пары носовых орудий, это больше способствовало поддержанию духа команд, чем наносило вред японцам.

Комендорам шестидюймовок приходилось стрелять на глазок, лишь примерно ориентируясь по вспышкам выстрелов сквозь загоняемую в залив ветром с моря сизую взвесь от догорающих японских судов под обоими берегами входного канала и разводы дымов из труб суетившейся под западным берегом нашей мелочевки. Дальномерные станции были заняты более опасными целями справа и слева.

Тем временем, лишившись своего главного преимущества – маневренности, оба наши крейсера превратились в удобные мишени, не способные толком постоять за себя. «Жемчуг» вообще не стрелял, так как сотрясениями от собственных залпов все время выбивало подпоры, державшие горловины люков на жилой палубе и кормовую переборку погреба, грозя неконтролируемыми затоплениями и потерей остатков плавучести. А огневой производительности одной «Авроры», чьи кормовые орудия также не могли действовать, чтобы не мешать аварийным и палубным работам, было явно недостаточно для успешной борьбы с четырьмя капитальными японскими батареями у входа в Сасебо и одновременно с поразительно живучими пушками на мысе Кушукизаки.

Поскольку оба поврежденных эсминца уже извели всю свою шрапнель и теперь с нулевым эффектом часто лупили по близкому берегу справа и слева только бронебойными гранатами, уделить должное внимание резко активизировавшимся противодесантным полевым и мортирным батареям на восточном склоне мыса Кого оказалось просто нечем.

К тому же на «Авроре» от внезапных залпов оживших японских пушек под самым боком прямым попаданием сразу оказалась разбита одна из шестидюймовок. Другая вышла из строя по техническим причинам (из-за частой стрельбы появились трещины в стволе). Хотя с мыса Кушукизаки сверкали дульным пламенем теперь только три огневые точки, малая дистанция до них и полная неподвижность крейсеров создавали им оптимальнейшие условия.

Избежать новых повреждений в такой ситуации было невозможно, и они не заставили себя долго ждать. Один за другим, почти одновременно, три снаряда разорвались в батарейной палубе. В результате оказались разрушены выгородка мусорной лебедки первой кочегарки левого борта и церковная кладовая. Затем последовало попадание в верхнюю угольную яму левой машины и в салон командира. Следующим снарядом, пробившим левый борт, разрушило пекарню, проломив ее палубу и обдав осколками и рассыпавшейся мукой помещение бани. Мука загорелась. Начался сильный пожар сразу в двух палубах между второй и третьей трубой. Тяжелый дым тянуло вентиляцией в кочегарки.

А с другого борта все время прилетали снаряды с форта. Оказавшимся под частым перекрестным обстрелом нашим крейсерам приходилось совсем туго. Снова показавшемуся из собственной дымовой завесы «Быстрому» приказали продолжать закрывать крейсера со стороны Сасебо. Нужно было срочно вытаскивать сильно горящего, но державшегося пока на воде «Жемчуга» из-под огня.

Некоторые опасения вызывали бухты Ясушисаноура и Ушиноура, а также акватория в устье реки Сугио и канал Хаики восточнее входа в Сасебо. Там могла скрываться вредная мелочь, вроде той, что в последнее время во все возрастающих количествах сновала возле Цусимы и норовила подорвать себя вместе с кем-нибудь из наших кораблей (катера, шхуны, фуне, груженные взрывчаткой или имеющие давно устаревшие метательные и даже шестовые мины). Подобное судно уже было уничтожено сегодня еще на подступах к японской базе, поэтому для избежания неприятных сюрпризов подтянувшимся на подмогу двум более или менее оклемавшимся номерным миноносцам приказали контролировать также и это направление.