машину тормози и паркуйся, пока она всего не расскажет.

— Эй, едь дальше! Я так объясню, не останавливайся!

— Слушаю внимательно.

— Ну, мы с Сашкой думали, должно быть какое-то оружие последнего шанса, — нехотя начинает гаджет. — На случай если он под контролем, а я ещё что-то могу.

— И вы себе сделали пистолет? Решив, что он — панацея?

Я бы мог очень многое рассказать по этому поводу, но неохота. Сотрясать воздух — Барласова уже нет, а железяка и сама сообразит, если захочет.

А может, уже сообразила.

— Вначале Сашка достал патроны, — возражает искин серьёзно. — Их не распечатаешь. А под них я сделала ствол.

— Хренасе ты террористка.

— Ничего подобного! Закладывалась исключительно на самозащиту! Да так оно и случилось, — динамик заунывно вздыхает.

— Допустим, пистолет мы распечатаем, хотя мне и непонятно, КАК три-дэ принтер такое пропустит. Патроны где взять?

Если подумать, предложение не лишено смысла. Так-то, огнестрел в нынешнем положении — полнейший бред на него надеяться. Если опираться на здравый смысл и мой личный опыт.

Но опыт предшественника возражает, что вовсе нет: пятеро нападавших успешно грохнуты утром, в помещении не взорвана мина и тело Барласова уцелело. Как и ребёнок-железяка.

То, что в его организме теперь живу я, с точки зрения спасения одного артефакта ничего не меняет. А именно над этим артефактом Саша Барласов и трясся больше всего.

Занятно.

— Патроны в багажнике, под ковриком. Несколько коробок, — ворчит гаджет. — Подними верхнюю запаску и разуй глаза.

Ничего себе. И я с таким спокойно езжу в мире, где любого второсортного может со скоростью звука выпотрошить чистокровный?! Причём без последствий для себя лично.

— А сколько запасок у этой машины?!

— Теоретически две, но в наличии только верхняя. Вместо нижней контейнер, — хмуро отвечает динамик.

— Хренасе. Откуда сами патроны?

— Сашка запас тогда. Он предполагал, что ствола можно лишиться по разным причинам, но его и распечатать легко. А вот патроны.

— Пистолет правда будет пропущен принтером?

— Если задачу загружу я — запросто.

— Как это?

— Делим пакет деталей на несколько частей так, чтобы связь между ними не прослеживалась, я смогу. Эй, мудила, ну не целиком же его печатать! Ты как маленький, ей богу!

— Хм.

— Потом печатаем порциями на разных принтерах! Всё! Ты в машине собираешь. Можно вообще сделать неметаллический, такое даже на части делить не надо. А стрелять будет не хуже, поверь.

— Знаю, у нас было подобное.

Сам не сталкивался, но глоки то ли из керамики, то ли из пластика в своё время сделали чуть ли не революцию процедуры предпосадочного досмотра в аэропортах.

Предложение браслета, несмотря на детскую наивность, именно в нынешних реалиях смысла не лишено: самый первый враг, если верить конституционалу, всё же частные структуры.

С ними в ряде случаев выгоднее говорить на их языке, как утром, даже если они пользуются государственными людьми и организациями.

— Принимается. — Резко сворачиваю вправо, корректируя маршрут.

Здание высотой в половину километра призывно маячит на фоне утреннего неба в нескольких километрах впереди. Кроме прочего, это самый большой молл города.

— Ура-а-а. Заодно брендовой одежды себе докупишь под моим руководством, хорошо? — продолжает развивать наступление железяка. — Нам сейчас никакая защитная функция не лишняя.

— Ты имеешь ввиду одежду, прикрывающую от ментала чистокровных?

— Да.

— Без проблем.

По этому пункту тоже не думаю спорить: дорога предстоит длинная, ехать немало. Одежда в любом случае актуальна, почему бы и не такая.

_______

— Здравствуйте, проверьте пожалуйста сообщение от врача неотложки, — называю фамилию.

— Имя пациента? — чистокровная сотрудница ресепшн даже не поднимает на меня глаз.

— Фролова Светлана. Вот мой идентификатор, — мажу пальцем по сканеру. — Я имел отношение к её госпитализации. Эсэмпэвцы сказали, у вас оно вроде зафиксировано и меня к ней могут пустить.

— Кто сказал? — она наконец оживает и удивлённо удостаивает меня взгляда.

— СМП, скорая медицинская помощь. У вас иначе называется?

— На каком основании? — интонации и мимика автомата стремительно возвращаются на место.

— Э-э-э, не понял?

— На каком основании могут пустить к ней?

— Врач неотложки, Семёнов, сказал: если я уговорю вас, то лично вы договоритесь с реанимацией. Если Фролова хотя бы может смотреть, я должен просить вас изо всех сил: у меня-то нет полицейского иммунитета, а стреляли по нам обоим.

Со своего места вижу, как она с серьёзным лицом оставляет личный чат и перемещается в служебную программу. У меня эти данные от браслета, потому вслух, к сожалению, ничего прокомментировать не могу.

— Мы с ней фигурируем в общем уголовном производстве, — добавляю. — Стреляли по обоим, мы вплотную стояли. Мне бы кое-что у неё уточнить, пока и меня не... оформили.

— Это вы её спасли при деструкции сердца?! — в менталистке наконец просыпается человек.

— Спасла скорая и Семёнов, — стою, скромно потупившись. — Я только придержал её на минуту, пока кардиология ехала. К тому же, я ей машину немного испортил, — поднимаю двумя пальцами в воздух небольшую стопку банкнот. — Оттуда моторчик вытащить пришлось из-под капота вместо её сердца. Вот, хочу возместить девушке ущерб.

Стянутые резинкой крупные купюры неожиданно выскальзывают из моих пальцев и падают перед сотрудницей клиники.

— Ой, уронил, — подмигиваю ей. — Не поднимайте, не нужно: у меня ещё есть. Так как мне вас уговорить?

Чистокровная в белом халате задумывается.

— Просто спросите реанимацию? Дальше как они скажут. Нарушать ничего не нужно. — Настаиваю строго в рамках правил.

— Если скажут, запрет?

— Значит, запрет. Я не собираюсь спорить с профессионалами на работе.

— А вы — наш коллега?

— Можно сказать, — киваю. — Только диплом на этой территории не верифицирован.

— Ой, не можете работать по специальности, — понимающе кивает фемина.

В её глазах появляется сочувствие, а деньги исчезают где-то под столом.

Через четверть часа унылого топтания внизу меня отводят, куда надо:

— Как вы с ней общаться будете? Она говорить не может, а вы второсортный. — Хмурый мужик лет сорока, тоже в белом халате, не оглядываясь на меня, очень быстро идёт вверх по лестнице.

Излишним пиететом он не страдает, впрочем, доктора реанимации везде такие.

— У меня браслет от Ирфе. Создам экстренный чат на двоих и