— Это хорошо, что ничего… Ийлэ, ты как?

— Замечательно.

— И замечательно, что… — Он вздохнул и, потянувшись, потерся о шею носом. — У тебя на затылке волосы вьются.

— Неправда!

— Правда. Мне видней.

Возможно, но это еще не повод для клеветы. У альвы волосы не вьются!

— Ийлэ, — Райдо руку убрал, — ты… себя хорошо чувствуешь?

— Сейчас или вообще?

— И сейчас. И вообще.

— Вообще хорошо. Сейчас, — Ийлэ задумалась, стоит ли признаваться, — сейчас — очень хорошо. Мне с тобой очень спокойно. Я… я бы осталась с тобой насовсем. Понимаешь?

Райдо медленно кивнул.

А Ийлэ вдруг стало стыдно. И стыд заставил отвернуться, обнять себя.

Это все вчерашний день, когда она снова почувствовала себя слабой, а слабость заставила искать защиты. А рядом с ним Ийлэ чувствует себя защищенной.

Все правильно. Логично.

— Мы поговорим об этом позже. — Райдо коснулся губами виска. — А сейчас… сейчас мы поговорим о другом. Пустишь?

Ийлэ встала.

И Райдо поднялся, потянулся с тяжким вздохом:

— Старею…

— Просто в кресле спать было неудобно.

А кровать заняла Ийлэ.

— Это точно. — Он развел руки в стороны и присел. — Плечи затекли совершенно… послушай, сегодня я жду одного гостя… и, честно говоря, не уверен, что был прав, пригласив его в наш дом…

Наш? Этот дом больше не принадлежит Ийлэ, но возражения она оставила при себе.

— И я хотел попросить, чтобы ты побыла наверху. У себя. Возьми Ниру, Нани… займитесь там вышивкой или еще чем-нибудь… ребята Гарма будут рядом.

— Этот гость… опасен?

— Надеюсь, что нет.

— Кто он?

Райдо ответил далеко не сразу. Он потянулся, вздохнул и, присев у кресла, признался:

— Отец Брана.

— Что?

— Тише, мое сокровище. Не злись.

— Я не…

— Злишься. И боишься. Но поверь, я не отдам тебя ему…

— Меня?

— Вас, — поспешил исправиться Райдо. — Ему нужна Броннуин.

— Не называй ее так!

— Почему? Красивое ведь имя. Сильное. И она сильная, если выжила. И ты… и вы — мои девочки, которых я никому не позволю обидеть.

Ему хочется верить, но… он позвал сюда… не Брана.

Тот мертв.

А этот другой. И если так, то Райдо знает, что делает… или нет?

— Видгар все равно появился бы рано или поздно, так пусть уж появится тогда, когда это выгодно нам. И на наших условиях.

Нам?

О нет, Ийлэ не представляет, чтобы ей могло быть выгодно появление того, кто… кто захочет отомстить? Сочтет виновной? Отберет Нани?

— Подойди, — попросил Райдо и руку протянул, но Ийлэ покачала головой и попятилась. — Не глупи, сокровище мое, я тебя все равно не отпущу. Предупреждал же… не бойся, пожалуйста. Я ведь клялся, что не причиню тебе вреда. Веришь?

Верит, просто… Страшно.

Света много. Он ослепляет, Ийлэ вот-вот потеряется среди этого света в комнате, которая, смешно сказать, еще недавно виделась ей безопасной.

— Тише. — Он вдруг оказался рядом. — Спокойно. Это пройдет.

Теплые руки. Крепко держат. Не больно. Пока не больно. И не отпускает, Ийлэ пытается вырваться, а он держит и баюкает, приговаривая:

— Дыши. Вот так… давай со мной. Вдох и выдох. Только вдох глубокий… еще глубже… и выдох… и снова вдох… — Широкая ладонь скользила по плечам, и страх отступал.

— Я…

— Испугалась.

— Да.

— Меня?

Он смотрит очень серьезно, и если Ийлэ скажет, что да, то уйдет, оставит ее в покое. Наедине со страхами.

— Нет.

Снова стыдно, потому что нельзя бояться призраков, а она, Ийлэ, боится.

— Хорошо. Послушай, я знаю, что так бывает… я видел такое в госпитале. После войны много раненых, и не всегда эти раны видны сразу…

— Зачем ты мне…

— Затем, что нельзя стыдиться этого страха.

— Я не…

— Врушка.

— Врушка, — согласилась Ийлэ, прижимаясь крепче, потому что она точно знала: пока он рядом, страхи не вернутся.

— Пойдем? Я хотел тебе кое-что показать… собирался давно, но все как-то случая подходящего не было. И нынешний не очень чтобы, но другого не дождусь, наверное. А может, тоже трушу.

— Ты?

— Я. Или думаешь, что я бесстрашный?

— Думаю.

— Нет. Не бесстрашный. Я очень боюсь тебя потерять. — Райдо сказал это шепотом на ухо, и Ийлэ порадовалась, что он не видит ее лица.

Улыбки.

Нельзя улыбаться, когда говорят такое, а она… она просто перенервничала.

Он отвел ее в гостиную и велел:

— Присядь.

Сам вытащил из ящика бумаги, которые протянул:

— Вот… это тебя ни к чему не обязывает.

Бумага. Белая. Плотная. С характерной золотой вязью. Лоза и терний. Странно, что все еще лоза и терний… это геральдическая, королевской канцелярии, для бумаг особо важных… и должны были заменить. Почему нет? Или в этом городке всем плевать, на какой бумаге оформляют договоры…

…не договор, но брачное свидетельство.

Ийлэ читала. Перечитывала. Читала.

— Скажи что-нибудь, — попросил Райдо, присев рядом.

Что? Она вышла замуж… она, Ийлэ, вышла замуж за…

— Чтобы защитить? — Она протянула бумагу.

— Да. — Райдо взял ее осторожно. — Не мне объяснять разницу между женой и… подопечной, скажем так.

— Содержанкой.

— Мы оба знаем, что ты не содержанка.

Она отчаянно моргала, не позволяя себе заплакать, потому что сейчас-то для слез причин не было. Сейчас-то определенно для слез не было причин.

Райдо дотянулся до щеки.

— Тебе плохо?

— Я… я не знаю… ты… ты не можешь… жениться на мне.

— Почему?

— Ты смеешься?

— Я спрашиваю.

— Твои сородичи…

— Ничего не сделают. Я оставил род. — Райдо поднялся, чтобы убрать бумагу в стол. — Не скажу, что их это обрадовало, но смирятся. Впрочем, оставить род технически и уйти на самом деле — это немного разное. И если со мной что-то произойдет, то о вас позаботятся.