Слишком занят своим восхождением по социальной лестнице. Тратит слишком много сил, продвигаясь по дороге, ведущей к успеху. Он взял ее из низов – простую девушку из Севенн, слишком простую, по мнению его родителей. Но она была красива. Самая красивая, самая свежая и очаровательная из всех девушек, которых ему довелось встречать. Ей не нужны были его деньги, его имя. Ей не было дела до всех этих Реев Фроме, недвижимости и светских развлечений. А еще вместе с ней он смеялся. Раньше никому не удавалось рассмешить Франсуа Рея.

Рука Анжель обвивается вокруг моей шеи, ее горячие губы прижимаются к моему затылку. Я расправляю плечи. Близится конец истории.

– В январе 1974 года Бланш получает отчет частного детектива. Теперь у нее на руках есть факты: сколько раз невестка встречалась с любовницей, где и в какое время проходили эти встречи. Подтверждением служили фотографии. При виде них Бланш начинало тошнит. И она злилась, жутко злилась. Она не решается рассказать все своему мужу, показать фото, она разгневана, но и испугана одновременно. Она хранит эту тайну. Джун Эшби замечает слежку. Она идет за детективом до самого дома Реев. И звонит Бланш с требованием прекратить эти чертовы козни, но та ни разу не отвечает на ее звонок. Трубку берет то горничная, то сын горничной. Джун просит Кларисс быть начеку, пытается ее предупредить, убеждает, что нужно на время перестать видеться, подождать. Но Кларисс приходит в бешенство, узнав, что за ней следят. Она понимает, что Бланш непременно позовет ее к себе, чтобы показать порочащие ее фотографии. Она не сомневается, что Бланш заставит ее отказаться от встреч с Джун, будет угрожать тем, что отнимет у нее детей. И вот в одно солнечное и холодное февральское утро Кларисс провожает детей в школу, ждет, когда муж уедет на работу, потом надевает свое красивое красное пальто и пешком отправляется на авеню Жоржа Манделя. Идти недалеко, они часто с детьми и мужем ходят туда. Но после Рождества Кларисс еще не была у свекрови. Она вообще старается видеться с ней пореже с тех пор, как та потребовала, чтобы она вычеркнула Джун из своей жизни… Кларисс идет быстро, ее сердце часто бьется, но она не замедляет шаг, она хочет как можно скорее дойти до места. Она поднимается до лестнице и нажимает дрожащим пальцем на дверной звонок. Гаспар, ее единственный друг, открывает ей дверь и улыбается. Кларисс говорит, что ей нужно увидеться с мадам по срочному делу. Мадам в маленькой гостиной заканчивает завтракать. Одетта спрашивает у Кларисс, выпьет ли она чаю или кофе. Кларисс отказывается, она зашла на минутку, поговорит с мадам и уйдет. Мсье Робер дома? Нет, мсье в отъезде. Бланш сидя просматривает свою почту. На ней шелковое кимоно, на голове бигуди. При виде Кларисс ее лицо мрачнеет. Бланш приказывает Одетте закрыть дверь и не беспокоить их. Потом она встает. Она сует под нос Кларисс фотографии и вопрошает: «Вы знаете, что это? Это вам ни о чем не говорит?» – «Да, знаю, – отвечает спокойно Кларисс, – на этих снимках мы с Джун, вы следили за нами». Бланш вне себя. Да кто она вообще такая? Ни образования, ни манер! Франсуа нашел ее чуть ли не на помойке! Дочь грубых, вульгарных крестьян! Замарашка! «Да, у меня есть фотографии, свидетельствующие о вашем отвратительном поведении. Вот они, могу вам показать. Все, все здесь: когда вы с ней встречались, где вы с ней встречались. И я отдам все это Франсуа, пусть знает, на ком он женился, пусть знает, что его жена не достойна воспитывать его детей!» Кларисс спокойно отвечает, что не боится ее. Бланш не остается ничего другого, как исполнить свою угрозу – поставить в известность Франсуа, Робера, Соланж, да хоть весь мир, если ей так хочется. «Я люблю Джун, а Джун любит меня, и мы хотим провести остаток наших дней вместе, и мои дети будут жить с нами. Что бы ни случилось, мы не будем больше прятаться, не станем врать. Я сама обо всем расскажу Франсуа. Мы разведемся, со всей возможной осторожностью объясним ситуацию нашим детям. Франсуа мой муж, значит, я сама должна все ему рассказать, поскольку я его уважаю». Яд течет в жилах Бланш, он готов выплеснуться наружу – беспощадный, смертоносный. «Да что вы знаете об уважении? Что вы знаете об истинных ценностях? Вы – гнусная развратница, вот вы кто! Я не позволю вам марать наше имя своими лесбийскими связями! Вы перестанете встречаться с этой женщиной и будете делать все, что вам прикажут. Вы сохраните свое семейное положение».

Я замолкаю. Голос мой снова срывается. В горле огонь. Я иду на кухню, дрожащей рукой наливаю себе стакан воды. Выпиваю ее залпом, стакан стучит о зубы. Когда я возвращаюсь к Анжель, перед глазами неожиданно встает ужасная картина. Я словно смотрю фильм, хоть и против своей воли. И вижу коленопреклоненную женщину, в сумерках, на рельсах. Вижу, как на нее с огромной скоростью несется поезд. Я вижу эту женщину. На ней красное пальто.

Одетта стоит за дверью. Она не ушла, когда мадам попросила оставить их с невесткой наедине. Она осталась и слушает, приложив ухо к двери, хотя в этом нет никакой необходимости – мадам кричит, и очень громко. Одетта слышит каждое слово их ссоры. И вот Кларисс говорит: «Нет. До свидания, Бланш». Слышен шум борьбы. Одетта задерживает дыхание, слышит вскрик Бланш или Кларисс – она не знает, кто из них кричал, потом глухой звук, словно упало что-то тяжелое. И голос мадам, зовущей: «Кларисс! Кларисс!» А потом ее восклицание: «О Господи!» Дверь открывается, у мадам совершенно потерянный вид, она испугана и выглядит смешно со своими свисающими с головы бигуди. Одетте приходится подождать пару минут, прежде чем мадам удается выговорить: «Это несчастный случай. Позвоните доктору Дарделю, срочно. Срочно!» «Что за несчастный случай?» – спрашивает себя Одетта, разыскивая своего сына Она приказывает Гаспару немедленно позвонить доктору Дарделю и со всех своих коротких ножек мчится в маленькую гостиную, где, распростершись на банкетке, ее ждет мадам. Что за несчастный случай? Что стряслось? «Мы поссорились! – стенает мадам, и ее голос срывается. – Она собиралась уходить, а я хотела ее удержать. Мне нужно было сказать ей… Я поймала ее за рукав, а она упала, упала вперед лицом и ударилась головой о стол, вот здесь, где угол!» Одетта смотрит на острый угол стеклянного стола и вдруг видит Кларисс которая лежит на ковре и не двигается, не дышит. В ее лице ни кровинки. И у Одетты вырывается: «Ой, мадам, да ведь она мертва!» Приходит доктор Дардель – семейный врач, на которого можно положиться, старый и верный друг. Он осматривает Кларисс и приходит к тому же заключению, что и Одетта: «Она мертва». Бланш ломает руки, плачет, говорит доктору, что произошел ужасный несчастный случай, глупый, ужасно глупый. Доктор внимательно смотрит на Бланш и без колебаний подписывает свидетельство о смерти. «Тут уже ничего не поделаешь, – произносит он. – Единственное, что вы можете сделать, Бланш, – это довериться мне».

Я замолкаю. Это конец истории.

Анжель нежно разворачивает меня к себе, чтобы я мог видеть ее лицо. Она берет мое лицо в ладони и долго-долго на меня смотрит.

– Ты уверен, что именно так все было, Антуан? – спрашивает она меня ласковым голосом.

– Я много об этом думал. Это ближе всего к правде.

Она встает и идет к камину, прижимается лбом к камню, потом оборачивается ко мне.