— В том-то и штука, сынок. Они смотрели и слушали, но видели только тучу пыли и поднятых в воздух листьев. Он сумел приземлиться среди деревьев на площадке метров десяти в диаметре. Для этого нужно быть пилотом экстра-класса.

— Не только. Для этого требуется специальное оборудование, которое стоит огромных денег. А машину нашли?

— Угнана еще несколько месяцев назад. Номера чужие. Мы надеялись найти хотя бы один отпечаток пальца напарника, но там чисто.

— А как соседи?

— Никто не пострадал.

Я сообщил Картеру и Аманде, что с их друзьями ничего не случилось, и снова обратился к Фредди:

— Клэр отследит для нас этот вертолет.

Наша организация нередко переправляет клиентов по воздуху не только внутри страны, но и за границу, и потому у нас налажены неплохие контакты с Федеральным авиационным агентством и рядом частных чартерных компаний. Тот факт, что воздушное судно было небольших размеров, а значит, имело ограниченную дальность полета и базировалось где-то неподалеку, должен был облегчить Дюбойс поиски того, кто его арендовал.

— Мы обнаружили кровь. Надеюсь, никто из вас не ранен? — спросил Фредди.

— Где именно?

— У дороги. На каменной ограде, на кустах. Несколько капель на тропинке.

— Это кровь Лавинга. Я попал в него. Но он остался на ногах. Потеря крови большая?

— Не слишком. Кроме того, мы нашли четкие следы самого Лавинга, и его приятеля тоже.

— Я поручу Клэр проверить медицинские учреждения.

— Что это за птичка у тебя работает? Клэр? Надеюсь, и перышки у нее хорошенькие?

Опять дурацкая шутка.

— Слушай, Корт…

— Так, теперь ты начнешь про Уэстерфилда, — сказал я.

— Это ты по моему голосу догадался, сынок? — спросил Фредди.

— Ну, что он там?

— Во-первых, звонит не переставая. Звонит мне. Звонит всем подряд. Чем ты его так задел?

— Он хочет упечь моих клиентов в спецучреждение. Он совершает ошибку, но моих доводов слышать не хочет. Вот мне и пришлось, как бы это сказать… — Я искал подходящий эвфемизм.

— Поставить всю свою дальнейшую работу под угрозу, насмехаясь над распоряжениями генерального прокурора США. И разозлить чуть не каждого второго члена правительства.

— У Лавинга слишком много связей в столичном округе. Я не мог рисковать, — ответил я.

— А знаешь, мне плевать. Это твои проблемы. С моей-то головы и волосинки не упадет.

— Позвони мне, если криминалисты найдут что-нибудь интересное. Лавинг ведь облазил весь дом Картера.

— Договорились.

Мы закончили разговор, но тут же на дисплее телефона определились номера моего босса, а потом и Уэстерфилда. Я сбросил оба звонка и связался с Дюбойс. Рассказал ей о том, что произошло, и упомянул о вертолете:

— Найди его. Любым возможным способом.

— Постараюсь, — сказала она и записала подробности.

— И еще. Лавинг ранен, — добавил я.

— Так вы все-таки зацепили его. Это хорошо, — без излишних эмоций отреагировала на это моя молодая помощница.

— Проверь всех, к кому он мог обратиться за врачебной помощью.

Закон требует, чтобы любой медицинский персонал немедленно сообщал полиции о случаях огнестрельных ранений. Уличные банды и мафия непременно имеют своих врачей, медсестер или на худой конец ветеринаров, которые могут обработать рану и напрочь забыть при этом позвонить в правоохранительные органы. Имена многих таких медиков были нам известны, и время от времени мы устраивали за ними слежку (арестовывать их не имело смысла — они служили ценными источниками информации, когда начиналась охота на одного из раненых киллеров или «дознавателей»).

Но Лавинг, конечно же, ни к одному из них не пойдет. Я поделился с Дюбойс своим мнением и добавил:

— Он найдет какого-нибудь частника. Врача, который вне наших подозрений. Просмотри еще раз как следует его досье, отметь все адреса, по которым он был замечен, все телефоны, по которым звонил. На всякий случай проверь и общедоступные сведения в регистратурах.

Вот где ей опять пригодится наш ОРК и прочие нестандартные базы данных.

— Хорошо, посмотрю, что удастся нарыть, — сказала она. — И еще, Корт…

Она снова назвала меня по имени.

— Что?

— Я все еще проверяю ту съемку, что вы сделали в доме Грэма.

— Молодец.

Следующие слова после паузы дались ей не без труда.

— Я все много раз обдумала и поняла, что у вас не было другого способа добыть у него необходимую информацию. Я о том, что вы заставили меня сделать. Мне это очень не понравилось тогда. И долго трясло после. Но это был очень умный ход. Я не забуду о нем.

— Другого способа не было, — эхом повторил я ее слова.

Я выключил телефон, и примерно с полчаса мы ехали в полном молчании. Картер попросил включить радио, но я сказал ему:

— Не обижайтесь, но пока я воздержусь от этого. Нам всем нужно сосредоточиться, а радио мешает думать.

— О, тогда конечно.

Я заметил, что Аманда то и дело бросает на меня взгляды через зеркало заднего вида.

— Ведь все, что там произошло, было из-за меня, так? — спросила потом она. — Из-за моего блога в Интернете?

— Да. Он сумел вычислить твое настоящее имя по псевдониму через одну из социальных сетей. Потом отследил почтовый ящик отправки на компьютере соседей Билла, а там и адрес его самого.

Она закрыла глаза.

— Я так виновата. Мне… То есть я думала, что не могу пользоваться только своим компьютером. И не подозревала, что меня можно обнаружить на чужом. Я же использовала «ник».

Но меня она ни в чем не убедила. Девочка отнюдь не глупая. Наверняка подозревала, что риск существует, но по юношескому легкомыслию или чрезмерному рвению (скорее всего и того и другого понемногу) не придала этому значения.

— Мне действительно жаль Сьюзан — ту девушку из нашей школы, — добавила она.

— Которая покончила с собой?

— Да. Вообще-то это была автомобильная авария, но она неслась с бешеной скоростью как сумасшедшая. Словно ей было безразлично, останется она в живых или погибнет. Это один из способов самоубийства, как сказали нам всем школьные психологи. Я потому и хотела обязательно написать об этом в блоге. Я стремилась к тому, чтобы все поняли: вести себя так неосторожно за рулем — это как наглотаться таблеток или повеситься.

Когда я слушал ее, мне в голову пришла занятная мысль. Рядом со мной сейчас сидела девочка-подросток, посвятившая себя заботам о других. В каком-то смысле ее тоже можно отнести к категории «пастухов». Интересно, будь у меня дочь, сумел бы я вырастить ее такой, как Аманда? Но уж я бы точно гордился такой дочерью, это я знал наверняка.