— Тогда поехали скорее, — выдохнула дым Ольга. — От этого катафалка меня уже тошнит!

Федор в «Геландевагене», навевавшем ему самые мрачные воспоминания, тоже чувствовал себя не лучше, но во избежание совершенно нежелательных встреч с гаишниками желание втопить до упора приходилось сдерживать. Только через сорок минут в высшей степени осторожной езды они добрались до Ясенева, и то из соображений конспирации Федор остановился с другой стороны оврага, где никто не смог бы соотнести шикарный джип с Катиным домом.

— Выходите, — сказал он Ольге, — и наденьте мою куртку, а то замерзнете. Нужно подождать минут пять, я приберу тут в салоне.

Федор имел в виду, что когда менты рано или поздно сопоставят брошенный «Геландеваген» с двойным убийством в Южном порту, совершенно незачем, чтобы в машине они обнаружили отпечатки пальцев здесь присутствующих.

Он вынул из кармана носовой платок и принялся методично протирать все поверхности в салоне. Но платок для такой объемной задачи был явно мал, и в поисках чего-нибудь более подходящего Федор открыл перчаточный ящик. Удивительно, но там на самом деле валялось какое-то тряпье, которое при ближайшем рассмотрении оказалось парой старых полушерстяных носков, и с их помощью Федор быстро закончил «зачистку» салона. Не решившись выбрасывать такую улику рядом с машиной, Федор сунул носки в карман шубы, укрывавшей Ирину, но внезапно отдернул руку. В кармане лежало что-то металлическое, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это — тот самый револьвер. Для верности Федор поднес пальцы к носу — от них явственно тянуло порохом. Секунду Федор размышлял, следует ли ему что-то делать с револьвером. Ведь как ни крути, а это — орудие убийства со всеми отсюда вытекающими! Но, не придумав ничего путного, Федор успокоил себя тем, что решил переговорить об этом с Ольгой, как с хозяйкой оружия.

Он осторожно извлек закутанную в шубу Ирину из салона и локтем толкнул дверь. Ирина снова о чем-то простонала во сне, обняла мужа за шею и затихла. Они двинулись в переход через овраг, причем со стороны могло показаться, что это просто заботливый кавалер несет крепко подвыпившую даму на руках домой. Только две вещи могли бы насторожить стороннего наблюдателя: постоянно озирающаяся вторая дама в мужской куртке, сопровождавшая пару, да то, что из-под полы дорогущей шубы, в которую была одета перебравшая леди, торчали ее совершенно голые ноги. Но, к счастью, ясеневский овраг в такое позднее время был совершенно безлюден, и скоро процессия была уже дома. Федор сразу открыл воду в ванной, и они с Ольгой, сняв с Ирины остатки пеньюара, поместили ее под умеренно горячую струю. Федор поливал Ирину из душа, пока ванна не наполнилась ей по плечи, после чего Федор, памятуя, что эдак немудрено и захлебнуться, воду убавил до тонкой струйки. Убедившись, что вода через сливное отверстие уходит не медленнее, чем прибывает из крана, они с Ольгой вышли из ванной, на всякий случай оставив все же дверь открытой. Сначала Федор повел Ольгу на кухню, и они даже сели так же, как позавчера и вчера сидели с Катей. Но сердце Федора полоснуло как ножом — так непривычно и невозможно было видеть здесь визави не Катино, а чужое лицо.

— Давайте перейдем в комнату, — глухо предложил он, и Ольга поняла, поднялась без звука с табуретки.

Она села на софу, он — в кресло.

— Я закурю? — как у хозяина, спросила у него Ольга, и он кивнул, принес с кухни пепельницу.

— Револьвер, это ведь вашего мужа? — решив начать объяснения с оружия, спросил он Ольгу, поднося ей зажигалку. — Не объясните, как из кейса в нашей спальне в Коровино он попал в карман вашей шубы?

— Если коротко — Шер-Хан передал мне кейс, не удосужившись проверить, что внутри, — выдохнула дым Ольга. — А если не коротко, то это, Федор, очень длинная история. Будете слушать?

— Буду, — кивнул Федор. — Зимние ночи длинные.

— Да, это мне хорошо известно! — грустно усмехнулась Ольга. — А выпить случайно нечего?

Федор молча встал, снова пошел на кухню, достал из холодильника початую ими с Катей вчера литруху «Русского Стандарта», из шкафа — два лафитника.

— Водку пьете? — спросил он Ольгу, показывая с порога бутылку.

— Такую — пью, — кивнула Ольга. — Да и любую сейчас выпила бы, лишь бы покрепче.

— Вот только насчет закусить небогато, — совсем по-хозяйски озаботился Федор. — Есть плов вчерашний…

— Я пью без закуски, — перебила его Ольга. — Наливайте уже, а то меня всю трясет.

Федору и сам чувствовал, что нужно выпить. Он налил лафитники, поднял свой, посмотрел на Ольгу.

— Да, за нее, — согласилась Ольга. — Она спасла жизнь не только вам с Иркой, но и мне. Когда он начал целиться в вас, я четко поняла, что я — следующая, что нужно стрелять, но руки отказывались подчиняться. Очень трудно, оказывается, выстрелить в живого человека, даже в такого, как Шер-Хан. Но когда он убил ее, все получилось само собой. Как ее звали? Катя? Царствие тебе небесное, Екатерина.

Ольга подняла рюмку и залпом, по-мужски, выпила. У Федора к горлу подступил комок и, чтобы не дать слезам вырваться наружу, он тоже махнул свою, задавил соленое горьким. Минуту Ольга сидела закрыв глаза и сдавив пальцами виски, потом вздохнула, откинулась в кресле.

— Так-то лучше, — сказала она, снова берясь за сигарету. — Ну что ж, слушайте, Федор.

* * *

Имя Дочи было — Ольга. К тому времени из худенькой субтильной девочки-подростка Ольга выросла в если не красавицу, то в весьма миловидную девушку, на которую начинали не без интереса посматривать некоторые сверстники. Правда, Ольгу их взгляды до поры до времени не трогали, и обществу юношей она предпочитала общение с одной-единственной задушевной подругой.

* * *

С Ириной Кротовой Ольга познакомилась еще на подготовительных курсах. Девушки сразу близко сошлись, и к концу первого курса были уже не разлей вода. Трудно сказать, что сближало белокурую красавицу Ирину с внешне простоватой Ольгой. Может быть, некоторой сходство в биографиях — Ирина лет с тринадцати тоже росла без отца, бросившего их с матерью. А может быть, отсутствие интереса к ухаживаниям однокашников, постоянно роившихся вокруг Ирины, а поскольку девушки постоянно были вместе, то и вокруг Ольги тоже. Но как бы то ни было, до той поры, как на их горизонте появился Алексей Куницын, Ольга и Ирина были совершенно неразлучны и давали друг другу клятвы дружить вовек и до гроба.

Он перевелся в «универ» из другого вуза. Чернобровый красавец, на год старше, так как перешел он с потерей курса, Алексей Куницын сразу стал центром внимания всей женской части своего потока. Разумеется, кроме Ольги с Ириной. Но с таким пренебрежением со стороны неразлучной парочки записной сердцеед мириться явно не хотел и скоро стал оказывать недвусмысленные знаки внимания обеим девушкам, никого из них вначале не выделяя. Прошло совсем немного времени, и Ольга вдруг поняла, что влюбилась в Алексея по уши. И когда Ирина призналась подруге, что ей тоже нравится новенький, для Ольги, имевшей все основания полагать, что любой парень предпочтет ей красавицу Ирину, это стало неприятным открытием. И хотя в тот раз подруги решили, что любовь никоим образом не должна повлиять на их дружбу, в сердце Ольги впервые поселилась ревность.