Он подъехал к погрузочной рампе перед закрытым складом. Перед его машины ткнулся в нее. Я подъехал к нему сзади, прижался бампером. Его заперло.

Он сидел в машине. Все окна по-прежнему задраены. Очень неподвижно сидел. Очевидно, в машине у него телефона не было, чтобы звать на помощь.

Я тоже сидел в машине, думал, что делать.

Можно выпустить воздух из его ебаных колес. Можно раскурочить ему машину – окна, корпус. Но мне нужен был он сам. Я хотел раскурочить его.

По радио у меня по-прежнему играл Малер. Когда симфония закончится, выйду и что-нибудь сделаю; время у меня есть. Много времени. Никакие жаркие киски меня дома не ждут.

Так мы оба и сидели. Интересно, о чем он думает? Уж точно никогда больше не станет кататься ни у кого на бампере.

Малер играл, мы оба ждали. Затем, перед самым окончанием Малера он распахнул свою дверцу и вышел из машины.

Неожиданно. Меня несколько сбило с толку. Он принимал мой вызов. Показывал, что и у него кишка не тонка. Вызывал ставку. Хорошо. Хорошо. Хорошо блядь хорошо.

Я вышел из машины. И тут увидел его отчетливо. Это был, конечно, он.

Я двинулся к нему.

Он не отступил. За ним еще оставалось шесть или восемь шагов, но он не отступил.

Я дошел, остановился шагах в трех от него.

– Ладно, ебалá, выкладывай.

– Что выкладывать?

– Ты зачем со мной играешь? Чего тебе надо? Ты вообще кто?

– Это мое дело.

– Говорливый ты для парня, которому сейчас будут драть жопу отсюда и до Гонолулу.

– Это мы еще посмотрим.

– Вот как?

– Вот так.

– Ты слишком далеко зашел, когда мою девушку выеб.

– Славная девушка, – ухмыльнулся он. – Славная тугая пизда.

Я кинулся вперед, замахнулся правой. Он поднырнул, выпрямился.

– Придется еще немного постараться.

– Я и постараюсь. Я возьму тебя за жопу.

– Валяй.

Я двинул вперед, сделал ложный выпад правой и поймал его левой за правым ухом. Он встряхнул головой, вроде бы оглушило, а потом заехал мне правой так, что она сверкнула о мой лоб с огромной силой. Это он неплохо. Но я ощущал, что он у меня в руках. Я кинулся вперед, молотя обоими кулаками, по-уличному. Он дал в ответ. Мне перепало несколько хороших. Но я чувствовал, что начинаю одолевать, его удары слабели, и я видел лучше и метил точней. Провел хук левой ему в живот, затем выписал ему апперкот правой. Он рухнул и перекатился. Я не стал его пинать. Стоял и выжидал, когда поднимется. Я собирался прописать ему старомодную медленную, легкую и жестокую трепку, которую он будет помнить не только наяву, но и во сне.

Он встал, тряхнул головой, побрел к своей машине.

– Не выйдет, детка, – сказал ему я. – Я тебя прикончу.

Он нагнулся над передним сиденьем. Потом отошел.

В руке он держал аккуратный на вид черный пистолетик – да и не такой уж маленький. На меня оружие и раньше направляли, поэтому давайте я секретом поделюсь. Первым делом в пистолете замечаешь дырочку в конце ствола. Дырочка эта завораживает. Оттуда все и вылетит. Дырочка – как змеиный глаз, уставленный на птицу, кролика, кем бы ни была жертва. Все слишком уж предельно.

– Ладно, дружок, – сказал он, – садись в машину, сдавай отсюда задним ходом, и я поехал.

– Никуда я не сдам.

– Умереть хочешь?

– Нет.

– Тогда сдай назад.

– Я хочу знать, зачем ты ебешь мне мозги. Что это тебе? Что это значит? Почему ты похож на меня больше, чем я сам?

– Ты не в том положении, чтоб задавать вопросы.

– Тогда жми на спуск, засранец; я сейчас тебе устрою.

Я пошел на него…

Когда я пришел в себя, его не было. Машина моя стояла рядом. Я чувствовал ссадину на лбу. Он двинул меня пистолетом. На макушке порез. Ручейком бежала кровь. Я вынул платок. Подержал там немного. Дошел до машины. Ее передвинули. Он вытащил ключи у меня из кармана. Я открыл дверцу. Ключи торчали из замка. Я сел, сдал оттуда задним ходом, выехал снова на шоссе.

Нажал на кнопку радио. Получил Моцарта – «Реквием в ре-миноре». Уместно….

Когда я доехал до себя, Кэрин сидела на тахте и смотрела телевизор. Она сказала:

– Что это? Я думала, ты просто за водкой пошел. Где водка?

– Святый клятый сратый, – сказал я.

– Ох, ты опять пьяный, – сказала Кэрин. – Я пошла.

Я сидел за столиком в китайском кафе и ждал. Мой контактер опаздывал на десять минут. Может, и не появится. Мне его выбрал надежный источник.

Я подозвал официанта, чтобы принес еще пива.

– А еще порцию чау-мейна. С креветками.

Он ушел и вскоре вернулся с пивом. Я хорошенько хлебнул. Я никогда не пью из стаканов. Из бутылки вкус лучше.

Открылась дальняя дверь, вошел человек. Довольно приятного вида. Отчего-то я ждал более матерого типа. Но, может, это не он? Мужчина шел ко мне. За средним столиком между нами сидел еще кто-то. Человек подошел к моему, выдвинул стул, сел.

– Добрый вечер, – сказал он.

– Ага, – сказал я, – откуда вы знаете, что это я?

– Знаем, – ответил он.

Явился официант.

– Горячего чаю, – сказал он официанту. Тот ушел.

Я чуть подался к нему.

– Что это будет мне стоить? – тихо спросил я.

Он тихо же ответил.

– Что у вас на счету в банке?

– Десять тысяч.

– Двадцать.

– Откуда вы знаете?

– Знаем.

– Это много денег.

– Такова цена. Хотите или нет?

– Хочу. Банковский чек будет у вас, когда закончится.

– Только наличка. Все сотнями. Немаркированными.

– Будет трудно.

– Справитесь.

– Как мне вам передать?

– Сообщим.

– Аванс не хотите?

– Нет, возьмем целиком – и потом. Тем временем завтра снимете со счета, чтоб уж точно. Поняли?

– Да.

Пришел официант с чаем.

– Благодарю вас, – сказал он официанту, – но будьте добры, принесите еще и лимону.

Официант ушел.

– Откуда вы знаете, что я вам заплачу? – спросил я.

– Заплатите – и когда мы скажем.

Тут повисло молчание. Он просто сидел и смотрел на меня.