1‑го Белорусского фронта Сергея Басаргина, то результат стал очевиден — фронтовик устраивает засаду и убивает бандитов.

Во время египетской экспедиции возник вопрос: почему так много тренировочных центров было в Египте? Ну создайте диверсионный отряд в 1000 человек, зачем вам больше? В Советском Союзе диверсионный, контртеррористический спецназ «Вымпел» состоял из 1000 человек. В рамках локальных спецмероприятий этого достаточно, а если в планах геополитического игрока оккупация в мировых масштабах, то этого количества мало. Сколько римских легионов нужно чтобы захватить весь мир и где взять легионеров? Римские граждане, если это не обнищавшие люди, не охотно поступали на службу. Цивилизованные граждане Рима упражнялись в ораторском искусстве, в чтении стихов и устраивали круглосуточные дебаты в Сенате, проводили свое время на площадях, в харчевнях, банях, цирках и амфитеатрах, где развлекались созерцанием конных состязаний, гладиаторских боев и травли диких зверей, привезенных из экзотических стран. О какой военной службе можно говорить? Мировоззрение этой праздной толпы заключалось в лозунге «Хлеба и зрелищ!». Римский писатель Аммиан Марцеллин с неодобрением отзывался об образе жизни этих людей:

«Безделье так въелось в их нравы, что лишь только забрезжит утро желанного дня конных ристаний, как все стремглав мчатся в цирк чуть ли не быстрее самих колесниц, которым предстоит состязаться».

Так, а кто–же будет захватывать мир, чьими силами? Для этого выбиралась соответствующая контролируемая территория, на которой формировали и тренировали легионы. В отличие от республиканской традиции, при принципате легионы никогда не размещали в самой Италии — чаще всего в приграничных провинциях. Единственное воинское формирование, находившееся постоянно в пределах Италии — это преторианская гвардия императора. До времён империи легионы формировались из имущих слоёв населения по приказу Сената на одну или несколько кампаний. Легионы ранней империи представляли собой воинские подразделения, где строевыми солдатами служили свободные люди (имеющие латинское или римское гражданство), в качестве же нестроевых солдат могли служить как свободные, так и рабы. После реформ Гая Мария армия становилась профессиональной: рекрутинг из малоимущих слоёв населения; долгосрочная служба за деньги и за наделы земли; легионы стали более долговечными боевыми единицами и не распускалась в мирное время. Император Антоний уже набирал легионы не из римских граждан, а из эллинов и населения восточных провинций. Наемничество стало наиболее распространенной формой военной организации.

Если приводить примеры из сегодняшних реалий, то нецивилизованная лимита, которая приезжает из деревни в Москву или Киев добивается всего задуманного: и денег, и славы по сравнению с цивилизованными местными, которые в свое время начали отказываться выполнять черновую работу на многочисленных заводах. Цивилизованные жители столицы привыкли ездить на дачи, как по расписанию; поздно ложиться спать и поздно вставать; разбазаривать состояние, которое им досталось от предков; и бубнить в сторону приезжих: «понаехали», «заполнили всю столицу» и т. д. У столичной интеллигенции нет причины стремится к чему–то большему, ведь их прожиточный минимум обеспечен: жилой площадью они наделены, машина в гараже, а дача даст возможность не умереть с голоду. Амбиции коренных москвичей, как и киевлян, достаточно практичны, потому что покоятся на том, что имеется, а не на предполагаемых активах. Зато если посмотреть биографию тех, кто занял ключевые посты в муниципальном управлении, то выяснится, что в основном это уроженцы провинций. Вот так и работает мельница судьбы: ничтожное становится великим и наоборот. Провинциал старается всего добиться быстрее, у него голодный азарт, заинтересованность во всем, скорость в достижении целей, жесткие требования к себе и окружающим. Нецивилизованному провинциалу нужно все, у цивилизованного уроженца столицы — все есть.

Чем спецназовец отличается от маньяка? Маньяк обратно не способен ретрансформироваться в пределы «нормального человека», а спецназовец — может, и в этом разница. Спецназовец может «стать маньяком» на время выполнения боевой задачи, отработать задачу, а затем вернуться на базу, переодеться и принять душ, сесть в машину и спокойно ехать в цивилизованное место, к жене и детям. Не обсуждая с женой, что было на работе, сколько террористов он убил. Он словно стер из памяти все, что происходило недавно. Он опять цивилизованный человек. И данное умение из нецивилизованного превращаться в цивилизованного и обратно, это высший пилотаж управления собой, своей психикой, который доступен очень малому количеству людей.

Дело в том, что основная масса людей могут быть либо цивилизованными, либо нецивилизованными, но те, кто может превращаться в нецивилизованных на определенный промежуток времени, а потом обратно становиться цивилизованными, будто не придавая значения произошедшему, вот эти люди и правят миром, они способны переворачивать горы. Но про них никто ничего не знает, потому что это и есть та «Третья сила», которая организовывает всю власть на земле. А у хозяев «Третьей силы» достаточно способов противопоставления цивилизованным людям нецивилизованных.

Почему «бескровные» революции имеют успех? Потому что цивилизованные не могут противостоять нецивилизованным в созданных условиях. И когда цивилизованный командир спецподразделения нарушает приказ о штурме Белого дома и отказывается стрелять в совсем не мирных протестующих, мотивируя тем, что он не будет выполнять преступных приказов и он с «народом», возникает следующий вопрос: почему не снял погоны раньше и не оставил службу, если понимал, что власть преступна? Получается материальные блага принимать от преступной власти, это нормально, а выполнять приказ вышестоящего командования о штурме здания — не нормально. Таковы двойные стандарты.

Соответственно, поскольку гипотеза о существовании ложной цивилизации подтверждается со всех сторон, а формула «цивилизованные люди не способны решать нецивилизованные задачи» становится главенствующей в жизнедеятельности различных структур и государств, можно сделать практические выводы, в частности, и для современного делового человека. Цивилизованный деловой человек не способен организовать бизнес, положить начало бизнес–процессам, закрутить механизм по зарабатыванию денег. Бизнес — это война. А на войне нет цивилизованности, на войне не бывает демократии. На войне приказы и боевые действия. Бизнес всегда начинают нецивилизованные люди, а затем на их место приходят другие — цивилизованные. Сколько не приходилось смотреть интервью «акул делового мира», сколько не приходилось общаться с крупными бизнесменами, все как один говорили, что в основе первых заработанных денег лежал криминал.

«Я готов отчитаться за каждый доллар, но не спрашивайте меня, как я заработал первый миллион.»

— говорил Генри Форд

Это говорит о том, что способ приобретения первоначального капитала везде криминальный, а значит нецивилизованный. И этот факт не отменяется последующей добросовестностью приобретения средств. Криминальный личный интерес всегда превалирует над государственным, в том числе исходя из государственного законодательства (кому положено,