Если вы думаете, что я весь вечер слушал счастливые визги, так и думайте. Это правда.

Сессию в Питере она сдала досрочно, чтобы семестр у нее был закрыт, и прилетела ко мне в середине декабря. Знаю, мелкой пришлось тяжело, столько сразу навалилось: и документами занимайся, и язык новый учи, и ещё сессия, а вариант сдать на «удовлетворительно», лишь бы как-нибудь, ей не подходит.

Но я знаю и то, что она сильная девочка, и когда видит мотивацию, все сделает ради своей цели.

Я ей говорил, что мы не будем пересекаться в новом для нее университете, но во время ее вступительных сам потащился ждать под дверью аудитории. Тут к нашим отношениям все отнеслись проще, к тому же, теперь мы уже не просто тайно встречаемся, она моя жена, а это совсем другое дело. Забавно только, что я кольцо ношу на левой руке, как делают европейцы, а она на правой, как принято в России. Но разве есть какая-то разница? Думаю, это даже можно считать нашей особенностью, фишкой, что ли.

Глупо было сомневаться в том, что она поступит. Единственное, за что я боялся – это, конечно же, польский. Экспресс-обучение дало свои плоды, но уровень языка у Дианы пока не очень высокий. За неё выступило то, что английским она владеет шикарно, а для факультета международников это важнейший фактор.

Скоро мелкой предстоит выйти на учебу в совершенно новое для неё место, но есть ещё буквально несколько дней для отдыха. Знаете, моя семья – удивительная, потому что мы отмечаем и католическое Рождество, и новый год, и Рождество православное. Для Дианы это стало открытием, но она тоже нашла в этом что-то интересное, соединяющие людей из разных миров. Учитывая то, что с университетом в Питере она разобралась, все бумажные дела были решены заранее, мы договорились остаться в Польше до самого конца декабря, а в Россию прилететь уже на Новый год на два-три дня. Планов – огромный список, дел впереди очень много, но теперь, когда решение самых сложных вопросов позади, можно наконец наслаждаться тем, что мы вместе.

Ведь это и было конечной целью всех последних месяцев нашего труда?

Кайфую от всего. От того, с каким трепетом она выбирает рождественские украшения для дома на праздничной ярмарке, как сама, без меня разговаривает с продавцами на польском и торгуется с ними. Слышите? Настолько в себя поверила, что уже и торговаться готова. Кайфую от того, как с деловым видом осматривает машины, когда приезжаем выбирать в автоцентр. На питерскую тачку покупатель уже нашелся, во время поездки как раз собираюсь решить и этот вопрос. А здесь нужна будет новая. И я понимаю, что мелкая будет проситься за руль, когда получше освоится в городе.

Кайфую от ее вещей в своём шкафу. От запаха ее косметики, стойко поселившегося в моей, хотя нет, уже нашей комнате. От этого невинного, но такого заводящего взгляда, с которым кутается в свою новогоднюю пижаму. С оленем, конечно.

- Абрамова, – тяну ее к себе на кровать в один из этих сладких зимних вечеров, когда в воздухе пахнет шоколадом и корицей. – Слушай, мне будет сложно привыкнуть к тому, что это будет больше не твоя фамилия, когда сменишь.

- Я ношу эту фамилию двадцать лет, думаю, ты сможешь меня и дальше так называть, если тебе нравится.

- Пани Новаковская тоже хорошо звучит.

- Я и не спорю, – довольно задирает голову и откидывает волосы с плеч.

Даже в этой смешной пижаме с оленем она очень красивая. До безумия уютная, «своя», но от этой уютности совершенно не становится менее желанной.

Но хоть мы и дома, здесь не получается позволить себе все, что хотелось бы. Да, мы теперь женаты, и все происходящее между нами – официально, но забывать о присутствии родителей и бабушки не можем.

- Диан, если тебе здесь не очень комфортно, ты можешь сказать. Для меня это родной дом, мне в любом случае хорошо. А вот тебе сложно, наверное, привыкать к жизни в большой семье. Я помню, что обещал решить этот вопрос, но сначала бы  с машиной разобраться…

- Стеф! – она резко тормозит мою речь. – Не думай так даже! Мне здесь хорошо. Да, непривычно, что мы не вдвоём, но места много, думаю, нам всем его хватает? И не забывай, я в другой стране, мне нужно привыкнуть ко всему. А твои родители помогают, объясняют.

- Ты сегодня так спорила с продавцами на рождественской ярмарке,  по тебе и не скажешь, что надо привыкать.

- Да это другое, – улыбается она. – Наверное, так даже лучше, что мы пока живем здесь. Знаешь ли, мне всего двадцать, надо бы ещё поучиться быть хорошей хозяйкой.

- Все придёт со временем, мелкая. В следующем году будем думать о других вариантах, все постепенно. Раз тебе здесь хорошо, значит, я рад. Но вот оленя я с тебя все равно сниму.

- Тянешься к своим братьям? – намекает на те самые шутки, оставшиеся ещё с весны, с нашего полёта в Мурманск.

- Абрамова… Я в этой жизни тянусь только к одному. К тебе.

- Главная проблема в том, что это более, чем взаимно, – с довольным видом сообщает мне мелкая. И я знаю, что это так.

Студентка и преподаватель, девочка с Севера и поляк с русскими корнями. Они не знали, что будет дальше, пока судьба не столкнула их на университетском занятии по разные стороны баррикад… Их тянуло друг к другу с первого взгляда, первой перепалки и первого поцелуя. Они отбросили все условности и запреты. Но как же долго они ждали эту ночь…

Питер. Тридцатое марта

Стефан

Перед тем, как постучать в дверь аудитории, успеваю подумать, что все же стоило провернуть дело как-то более корректно. Нет, не то слово подобрал, – адекватно. Хотя мы с этим понятием не стояли рядом никогда.

Все последние ноты адекватности я потерял в тот момент, когда связался с Абрамовой. Своей студенткой, на которую у меня стоял с первой нашей встречи. С той самой чёртовой пары, когда она приперлась в запрещенно узком платье и сапогах на огромных шпильках, чтобы меня позлить. Но позлила не меня, а мое мужское самолюбие, потому что из-за стояка мне пришлось половину занятия прятаться за кафедрой.

Она невозможная. Бесит своим вечным желанием переспорить, сказать что-то едкое, задеть меня. А своими приторно-невинными фразами с ума сводит. Да так, что хочется заткнуть ей рот жёстким поцелуем, а ее саму завалить уже куда-нибудь.

Я себя чувствую как подросток, страдающий от нехватки секса. В свои-то двадцать семь! Да, Стефан Янович, докатились…Питерский друг Ваня даже шутил, что подозревает меня в надрачивании на ее фотки. В лицо ему сказать я не могу, но так и есть. Кроет меня редкостно, выход какой-то нужен.

А причина-то этой всей ерунды простая: у меня с Дианой до сих пор не было… Не мог я ее торопить, не хотел, да и нужна она мне не только ради постели. Так не катит – моя девушка должна быть моей по всем параметрам.