— Господа маги! — неожиданно окликнула хозяйка.

Цвирт с надеждой оглянулся. Может, он все-таки заблуждался и добрая женщина предложит им чаю? Он был голоден, а в трактире кормили весьма недорого, с лихвой компенсируя цены качеством.

Добрая женщина скрестила руки на груди.

— Верните мебель на место, пожалуйста, — самым вежливым голосом попросила она.

2

Левитировать умеет любой адепт. Я научилась этому в середине первого семестра и при необходимости могла подняться в воздух на высоту собственного роста, а при сильной необходимости — наверное, даже выше. Если использовать артефакт — подойдет даже грязный веник, — можно увеличить и высоту, и скорость, и длительность полета до вполне себе достойных величин. Но левитация, к сожалению, весьма энергозатратна, и ни один известный мне маг не способен взлететь выше Солнечного шпиля.

Но в былые времена, как водится, трава была зеленее, цари — справедливее, эльфы — куртуазнее, а маги — могущественнее. И какой-нибудь древний чародей, пролетая по делам над Драконьим Хребтом (ну так, молока нужно купить, а в Арре оно на медяшку дешевле), вполне мог заметить, что самая старая, загадочная и опасная из горных цепей Севера действительно похожа на дракона, распростершего крылья.

Нам же остается полностью верить карте.

…Вечером четырнадцатого грозника мы остановились на ночлег в небольшой лощинке возле реки — река эта состояла из пересохшего русла и весьма унылого ручейка на дне. Набрать воды стоило некоторого труда, зато лощинка была словно специально придумана для того, чтобы прятаться в ней от погони, — найти ее мог, наверное, только волкодлак. Но тем не менее впервые за всю дорогу Эгмонт обвел стоянку защитным кругом.

— Ты же говорил, не стоит попусту расходовать магию, — заметила я, когда Рихтер вернулся к костру.

— Попусту — не стоит. Если ты успела забыть, Яльга, это — Драконий Хребет.

— Верно, — поддержал его волкодлак. — Всякое тут случается…

— Мы пока еще только в предгорьях…

— А нам и в предгорьях жить хочется, — хмыкнул Рихтер.

Издалека эти горы казались голубоватыми — будто вереница туч у самого горизонта. Они приближались очень медленно, зато сейчас закрывали половину небосвода: черные на черном, и над раздвоенной вершиной сияла голубая звезда.

Звезды здесь были крупнее, чем внизу.

— Дай карту, Эгмонт…

Я зажгла два световых пульсара и расстелила пергамент на траве. За три с хвостиком недели я уже почти выучила, как выглядят северо-восточные владения Лыкоморья вплоть до последней деревеньки или завитушки на пририсованной сбоку розе ветров. Но сейчас я как в первый раз провела пальцем по изогнутой линии гор, которую нам предстояло пересечь.

Драконий Хребет очень походил на дракона. Я бы сказала — слишком; и один Эллендар разберет, почему это явное, невозможное в природе сходство до сих пор не нашло себе внятного магического объяснения. Чуть изгибаясь, он тянулся через полконтинента с северо-запада на юго-восток, и «голова» была покрыта панцирем ледников, а «хвост» уходил в эльфийские леса. Имелись и «лапы», числом четыре, и «крылья» — странной формы несимметричное плато.

Западный склон не принадлежал никому. Восточный — был владением Серого Конунгата. Я представила землю, покрытую лесами, простирающуюся до самого океана. На том берегу никогда не бывали дети Младшей Крови.

Что ждет нас там? Каким окажется конунг — золотой дракон, — и что вообще значит быть золотым драконом? Конечно, мы почти в безопасности, КОВЕН вряд ли рискнет преследовать нас в этих горах… но если мы в безопасности, почему Эгмонт установил защитный круг?

Я вдруг нашла имя тому чувству, которое владело мной в данный момент, и мигом успокоилась. Да я же попросту боюсь — еще бы, ведь впереди лежит неизведанность! А если так, то любопытство куда сильнее страха.

Вдобавок рядом со мной имеется самый настоящий волкодлак!

Ну, Яльга, ты и дура! Три недели бок о бок с Сигурдом — и хоть бы догадалась задать ему несколько вопросов!

А как удачно добытый материал может лечь в мою курсовую… Конечно, придется подумать, как половчее его туда впихнуть, однако преподаватели просто обязаны оценить мою инициативу, любознательность и научный склад ума! Перед глазами поплыли заманчивые картинки на тему «Защита курсовой/кандидатской/докторской».

Так… но ведь мы еще прошли Старые Земли! Места это уникальные, до нас там магов не было, и после, я думаю, тоже не будет. Обидно, если научная общественность ничего про них не узнает. С другой стороны, объем курсовой все-таки ограничен.

Я уже и думать забыла про неизведанные земли, загадочную Валери и прочие смущающие обстоятельства. Мрыс эт веллер! — Мы вернем Сигурда его конунгу, восстановив тем самым справедливость, а уж золотой дракон точно во всем разберется. И все встанет на свои места. Мы с Эгмонтом вернемся в Академию; мне наверняка придется сдавать сессию, а эти три недели сумасшедшей гонки в лучшем случае зачтутся как полевая практика…

Вот и решение! Что не войдет в курсовую, войдет в дневник практики. Я посмотрела на Сигурда — источник бесценной научной информации валялся у костра и жевал травинку. В последнее время он предпочитал человеческий облик, и мне это было на руку.

Подтянув к себе сумку, я вытащила оттуда тетрадь с курсовой, расправила смятые страницы и с удовлетворением перечитала уже написанные заметки.

В кармане завалялось старое перо, заряженное чернильным заклинанием. Я подновила чары и, устроив тетрадь на плоском камне, принялась записывать уникальные наблюдения. Хм, что там вообще было нехорошего? Пограничные камни, вихрь, овраг, занесенный снегом, и застывший над ним жук… Я красочно описала схватку с тамошними духами, коротко набросала то, о чем знала только со слов Сигурда, и, подумав, аккуратно вымарала абзац про зелененького Эгмонта. Вряд ли преподаватели оценят подобную натуралистичность.

На то, чтобы подробно законспектировать нашу дорогу через нехороший лес, мне потребовалось чуть больше пяти минут. Закончив, я отложила перо, размяла пальцы и уставилась на Сигурда долгим предвкушающим, взглядом.

— Эй, Яльга, ты это чего? — поинтересовался оборотень, нутром предчувствуя нехорошее.

— Курсовую пишу, — честно ответила я.

Эгмонт вздрогнул и чуть не уронил на ногу котелок.

— Сигри, — ласково сказала я, не давая опомниться, — а скажи-ка мне, как именно принято у волкодлаков…

Следующие два с половиной часа были прожиты с большой пользой для науки. Сумрак сгустился, в лесу тоскливо заухала какая-то птица, но я хладнокровно сотворила третий пульсар и продолжила допрашивать Сигурда. За все это время Эгмонт не проронил ни слова, зато волкодлак вынужденно не умолкал. Однако всему имеется предел, и на сорок втором вопросе («Сигри, а какие именно узоры принято вышивать на свадебной скатерти?») его терпение лопнуло.