— Это правда. — Его пальцы скользят под моими волосами, касаясь затылка. — Если бы это был фильм, как ты думаешь, что бы мы сейчас делали?

Именно это. Это все фантазии, все то, что должно закончиться, когда пойдут титры, но сейчас я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я поворачиваюсь к нему, чувствуя, как легкий теплый ветерок ерошит шелк моего платья, когда я смотрю на великолепного мужчину, который каким-то образом пленил меня, несмотря на все мои старания.

— Я думаю… — Я опустила взгляд к его губам и провела зубами по нижней губе. — Думаю, ты бы меня поцеловал.

Глаза Данте фиксируются на моих.

— С радостью.

Его рука прижимается к моей спине, притягивая меня к себе, когда он ставит свой бокал на балкон. Другая его рука тянется вверх, убирая прядь волос с моего лица, и его взгляд задерживается на мне с каждой секундой его движения ко мне до того момента, когда его голова опускается, и его рот касается моих губ.

На этот раз я стону. Я не могу сдержаться. Звук вырывается из его губ, моя спина прогибается, когда я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, а ответный стон Данте звучит так, будто ему больно.

Его рука касается моего бедра, пальцы тянутся вверх, а его рот снова накрывает мой, дразня. Все вокруг легкое, мягкое, заставляющее меня страдать и извиваться, заставляющее меня признать, что я хочу гораздо большего.

— Эмма. — Он выдыхает мое имя мне в губы, а его пальцы тянутся к вырезу моего платья, проскальзывая под него. Его язык скользит по моей нижней губе, а затем его рука проникает под платье.

Когда его пальцы находят голую плоть между моими бедрами, он вдыхает, как утопающий, задыхаясь.

— О, птичка, — пробормотал он, скользя пальцами по сгибу моего внутреннего бедра. — Я и не знал, что ты так хорошо умеешь следовать инструкциям.

— Обычно нет. — Слова прозвучали бездыханно. Его губы все еще касаются моих, а пальцы скользят по шву моей киски, не проникая пока между складок. Если бы он это сделал, я знаю, что он обнаружил бы, насколько я уже мокрая. — Но, возможно, я надеялась, что это произойдет.

— Что? — Его губы пересекает ухмылка. — Это?

И тут его пальцы проникают между губками моей киски, и мне приходится схватиться за его плечи, чтобы не подкосились колени.

Его средний палец погружается внутрь меня, изгибаясь, а большой палец прижимается к моему клитору, без усилий удерживая меня на месте, когда его рот наваливается на мой. Я прижимаюсь к нему, застывая, прилив ощущений захлестывает меня, я задыхаюсь и заставляю себя не выгибаться на его руке, пока его средний палец с легкостью скользит во мне и выходит из меня. Его большой палец надавливает, совершая медленные круговые движения, и я издаю еще один задыхающийся стон.

— Кто-то может услышать тебя, птичка. — Данте поворачивает меня так, что я оказываюсь спиной к перилам.

Я закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. Его рука все еще уверенно работает между моими бедрами, и я не сомневаюсь, что если бы я просунула свою между нами, то обнаружила бы его твердым и готовым для меня. Мне вдруг дико захотелось, чтобы он поднял меня и трахнул здесь, на краю музейного балкона, с раскинувшимся под нами городом, и тогда я поняла, что действительно сошла с ума.

Данте Кампано ласкает меня на публике, на балконе, и я представляю, как это будет продолжаться.

— Нас поймают. — Я не могу дышать. Наслаждение разливается по мне, теплое и густое, и я едва не всхлипываю от его ощущений, когда его указательный палец соединяется со средним, проталкивается в меня и изгибается, когда он снова начинает эти уверенные движения. — Данте…

Данте наклоняется вперед, пятка его руки заменяет большой палец, прижимая его к моему клитору, а его губы скользят по раковине моего уха.

— Я самый могущественный босс мафии в Лос-Анджелесе, птичка. В Калифорнии. Даже на Западном побережье. — Его пальцы снова впиваются в меня, сильнее, а потом он немного отстраняется, и на его лице появляется выражение вожделения, когда он освобождает руку. — Я могу делать то, что хочу.

А потом он поворачивает меня лицом к раскинувшемуся внизу городу, и его сильные руки обвиваются вокруг моих бедер.

Я знаю, что он собирается сделать, еще до того, как слышу звук расстегивающейся молнии. Одной рукой он откидывает мою юбку в одну сторону, а колено его оказывается между моих ног, когда он раздвигает их. Я слышу, как рвется фольга, и понимаю, что он готовился к этому, что у него в кармане был презерватив, но это последнее, что я успеваю подумать, прежде чем чувствую, как набухшая головка его члена упирается в мой вход.

Я хватаюсь за перила как раз в тот момент, когда его бедра выгибаются, и он входит в меня одним мощным толчком, погружая его в меня до самого основания.

Крик удовольствия едва не срывается с моих губ, прежде чем я отпускаю перила и зажимаю рот рукой, чтобы подавить его, и задыхающийся всхлип от почти ослепительных ощущений, который следует за этим, когда Данте снова сильно всаживается в меня. Его рука сжимает мое бедро, его член мощно входит в меня снова и снова, огни города светятся под нами. Я не могу поверить, что это происходит на самом деле, и в то же время не хочу, чтобы он останавливался.

Мне все равно, увидит ли нас кто-нибудь. Это чертовски приятное ощущение.

Я чувствую, как его пальцы скользят между моими бедрами, нащупывая мой набухший клитор, когда он снова погружается в меня и удерживает себя там, покачиваясь на мне.

— Блядь, ты так хороша, — стонет он, и я чувствую, как он пульсирует внутри меня. — Такая мокрая…

У меня кружится голова от удовольствия, омывающего меня, от ощущения, что он внутри меня, прикасается ко мне. Он наклоняется вперед, его губы касаются моей шеи, а его рука слегка обхватывает мое горло, наклоняя мой подбородок так, чтобы я смотрела на город, раскинувшийся перед нами.

— Я фантазировал о том, как буду трахать тебя вот так, — пробормотал Данте, его голос тепло прижался к моему уху. — Но реальность намного лучше.

Его пальцы скользят по моему клитору мастерски, быстрее, чем раньше, и я впиваюсь зубами в губы, чувствуя, как сжимаюсь вокруг него, содрогаясь и хватаясь за перила, пока не кончаю. Он не перестает двигаться, не прекращает скользить пальцами по моей влажной и набухшей плоти,