Однако Брайан не сорвался. Он сказал папе, что совершил ошибку, оставив в доме спиртное. Он сказал, что разрешит папе жить у себя, но тот должен бросить пить. «Ты, конечно, хозяин в своем доме, и это правильно, – ответил папа, – но скорее ад замерзнет, чем я буду делать так, как велит мой собственный сын». У родителей оставался белый микроавтобус, на котором они приехали из западной Виргинии, и они переселились в него.

Лори назначила маме время на то, чтобы та очистила квартиру от своих вещей, но срок давно прошел, а ничего не происходило. К маме зачастил папа, и они начинали так громко спорить, что соседи стучали в стены. Папа лез драться с соседями Лори.

«Я больше не могу», – призналась однажды мне Лори.

«Тебе надо выгнать маму», – сказала я.

«Но она же моя мать!»

«Не имеет значения. Иначе ты с ума сойдешь».

Наконец Лори согласилась. Она сказала маме, что ей надо забирать вещи и съезжать, но добавила, что готова всячески ей помогать. Мама сказала, что все будет в порядке.

«Лори права, – говорила она мне. – Надо пережить кризис, зарядиться адреналином и понять, на что ты способен».

Мама с Тинклом перебрались в микроавтобус к папе. Они прожили в нем несколько месяцев, но однажды поставили его туда, где нельзя парковаться, и машину утащили на штрафную стоянку. Микроавтобус не был зарегистрирован, поэтому получить его они не могли. В ту ночь они спали в парке. Они стали бездомными.

Родители регулярно звонили нам из телефонных автоматов, и раза два в месяц мы встречались у Лори.

«Жизнь на самом деле не такая уж и плохая», – призналась мама после того, как они пару месяцев уже были бездомными.

«Пожалуйста, за нас не волнуйтесь, – уверял папа, – мы в состоянии сами о себе позаботиться».

Мама объяснила, что они осваивали правила выживания бездомных. Родители посещали разные бесплатные столовые, пробовали разную кухню и уже выработали свои предпочтения. Они были в курсе, в каких церквях раздают сэндвичи для бездомных и когда именно. Они знали, в каких библиотеках самые удобные туалеты, позволяющие нормально помыться, побриться и почистить зубы. «Важно ведь не только помыть голову, но и подмыться», – так выразилась мама. Они вынимали газеты из мусорных урн и находили, где проходят бесплатные общественные мероприятия. Они посещали концерты, театральные постановки, слушали оперу в парках, поэтические чтения и струнные квартеты в лобби офисных зданий и отелей, смотрели кинопоказы и ходили в музеи. Они стали бездомными в начале лета, потому спали на скамейках в парках или в кустах. Иногда их будил полицейский и просил уйти, тогда они спокойно переходили в другое место. На день они прятали свои спальные принадлежности в кустах.

«Нет, так жить невозможно», – сказала я.

«А почему бы и нет? – ответила мама. – Это – сплошное приключение».

С началом холодного сезона мама с папой стали больше времени проводить в теплых и уютных библиотеках, многие из которых работали допоздна. Мама читала Бальзака. Папа заинтересовался теорией хаоса, и его излюбленными изданиями были научный журнал Los Alamos Science и журнал по физике Journal of Statistical Physics. Он даже заявил, что изучение теории хаоса помогло ему улучшить его игру в бильярд.

«А что вы будете делать, когда настанет зима?» – спросила я маму.

Она улыбнулась: «Зима – это одно из моих любимых времен года».

Я не знала, что предпринять. Я разрывалась: с одной стороны, хотела им помочь, а с другой – забыть о них, как о страшном сне.

В тот год зима пришла рано. Выходя из квартиры психолога, я сталкивалась на улице с бездомными людьми, заглядывала им в лица и с ужасом думала, что могу встретить среди них маму с папой. Я всегда давала бездомным мелочь, хотя понимала, что таким образом стараюсь заглушить голос совести, потому что мама с папой сейчас находятся где-то на улице, в то время как у меня есть работа и квартира.

Однажды я шла по Бродвею с однокурсницей по имени Кэрол и дала мелочь какому-то молодому бездомному. «Не стоит это делать», – заметила Кэрол.

«Почему?»

«Потому что это убивает у них стимул заниматься чем-либо другим. Все они обманщики».

«Ты уверена, что знаешь, о чем говоришь?» – хотела я ее спросить. Я хотела сказать Кэрол, что мои родители тоже бездомные и она не понимает, что такое не иметь дома, еды и денег. Однако это означало, что я должна была рассказать ей и о себе самой, а к этому я была не готова. Поэтому я просто рассталась с ней на углу, не сказав ни слова.

Мне надо было как-то помочь родителям. В нашей семье мы всегда помогали и поддерживали друг друга, но тогда у нас не было выбора. Если честно, мне еще в ту пору надоело слушать насмешки над нашей семьей и тем, как мы живем. И теперь я не чувствовала в себе сил снова бороться за родителей.

Именно поэтому я предала свое прошлое в споре с профессором Фухс. Она была одной из моих любимых преподавательниц. Эта невысокого роста страстная женщина с темными кругами под глазами преподавала политические науки. Однажды профессор спросила нас: не является ли феномен бездомных результатом политики активного ознакомления населения с проблемами наркотической и алкогольной зависимости, как утверждают консерваторы? Или, как полагают либералы, эти проблемы возникли из-за уменьшения финансирования социальных программ и неспособности правительства предоставить экономические возможности бедным слоям населения? Профессор Фухс попросила меня ответить на этот вопрос.

«Мне кажется, что в некоторых случаях проблему бездомных нельзя объяснить ни тем, ни другим».

«А поподробнее?»

«Иногда люди живут той жизнью, которая им нравится».

«Ты хочешь сказать, что бездомным нравится жить на улице? – спросила профессор. – Неужто им не хочется спать в теплой постели и иметь крышу над головой?»

«Я не совсем это хотела сказать, – я не могла подыскать правильные слова. – Они хотят все это иметь. Но если некоторые из них захотели бы работать и идти на компромисс, они перестали бы жить так, как им хочется, а просто сводили бы концы с концами».

Профессор вышла из-за кафедры. «Что ты знаешь о жизни бедняков и люмпенов? – спросила она. – Что ты знаешь о сложностях и проблемах их жизни?»

Глаза всех студентов были направлены на меня.

«Я согласна с вами, профессор», – сказала я.

Январь в тот год выдался таким холодным, что по Хадсон Ривер плыли огромные глыбы льда. В середине зимы приюты для бездомных были переполнены. Мама с папой ненавидели приюты для бездомных. Папа называл их проклятыми, вшивыми выгребными ямами и отстойниками. Родители предпочитали спать на скамьях церквей, которые открывали свои двери для бездомных, но в ту зиму практически все места в церквях тоже были заняты. В самые суровые ночи папа спал в приюте, а мама с Тинклом приходила к Лори. В такие моменты мама теряла свой обычный и часто наигранный оптимизм, начинала плакать и признавалась, что жизнь на улице – очень, очень тяжелая штука.