— По сути дела, я предала тебя, — добавила тише.

— Я обиделась не на это, — Надя подняла на нее глаза.

— На что? Ведь тебе нравился Вадим? А я…

— Ты влюбилась в него, да? — Надежда это давно поняла. Все стало на свои места: выходки Виктории, ее слезы, перепады настроения, ссора с Антоном, разговоры о Фертовском.

— Я с ума по нему сходила, — призналась Корецкая, — я не знала, что делать со своими чувствами. А он их будто нарочно разжигал холодностью и презрением.

— Почему же ты мне не сказала об этом? Зачем надо было закручивать такую интригу против меня? Ведь я еще не начала встречаться с Вадимом. Да, он мне нравился, с ним я чувствовала родство душ, общность взглядов, но я не чувствовала того, что чувствовала ты. Мы могли бы поговорить об этом и решить, что делать. Но ты упорно молчала. Молчала как мой недруг, противник, ты была на другой стороне баррикад.

— Прости меня! — в глазах Виктории заблестели слезы. — Я мучилась, не знала, как правильно поступить. Ты так восхищенно отзывалась о Вадиме, забыла о Мишеньке, да и сам Вадим проявлял к тебе чувства, которые теплели день ото дня. Я отчаялась, Антон обо всем догадался и ударил меня. Потом появился Фертовский, который был неравнодушен к тебе, я сразу это поняла. Он страдал, так же как и я, поэтому невольно и не догадываясь, стал моим сообщником. Но ты отвергла Николая и тогда я, услышав о чудесах Купальской ночи, придумала план и решилась… — она замолчала, перевела дух. Сколько раз в голове прокручивала этот разговор, приводила убедительные и красноречивые доводы, которые бы ее оправдали. А на самом деле все прозвучало как обвинительный приговор. Виктория все запланировала заранее, да еще примешала сюда колдовство.

— Чудеса Купальской ночи? — не поняла Надя. До этого было все более или менее понятно: страсть, ошибки, молчание, страхи.

Виктории пришлось рассказать и о траве, которую она использовала в бане, настоящий галлюциноген. Вадим, действительно, ничего не знал.

— Просто невероятно, — покачала головой Надежда.

— Вадим принял меня за тебя, он говорил о своих чувствах, о своей любви. Он думал, что я — это ты, — признала со вздохом Виктория. Ну, вот она все и рассказала, будто камень с души свалился. Правда, теперь Надя точно не станет с ней разговаривать.

— Понятно, — Андреева нахмурилась.

— А ты так и не виделась с ним? Он не приезжал?

— Нет, — она покрутила в руках стакан с водой, его всегда подают к шоколаду.

— Ты когда-нибудь простишь меня? Я сломала твою судьбу, но и сама осталась ни с чем. Вадим меня не простил.

— Знаешь, может и к лучшему, что у меня с ним так ничего и не получилось. Все-таки мои чувства носили, скорее, дружеский характер, в какой-то момент я принимала их за влюбленность, но я ошиблась. Вадим-друг был мне гораздо дороже.

— Значит, у меня есть надежда, что ты меня простишь?

— Надежда есть всегда, тем более что я сама — Надежда. Только одно условие, — она сделала паузу, — пообещай мне, что никогда не станешь секретничать и отмалчиваться, если дело касается нас двоих. Всегда можно все утрясти, уладить, объясниться, наконец. Недомолвки и недоразумения гораздо чаще разрушают отношения между людьми. А я не хочу, чтобы наша дружба разрушилась.

— Правда? — Вика в порыве эмоций вскочила и обняла подругу.

— Правда! Если только ты меня не задушишь, мое чудо в перьях, — Надя прижалась к Виктории и вдруг вспомнила слова батюшки: учиться прощать. Это благо и польза.

— Виктория, — секретарша Леночка остановила ее в коридоре, — где тебя носит сегодня? Не могу найти, захожу в пятый раз.

Корецкая помахала папкой с бумагами.

— Надо успеть кое-что доделать перед отъездом, шеф ворчит на меня уже сутки, грозится отменить мою командировку, — в свое оправдание сказала Виктория.

— Не верь ни единому слову, Егор Степанович тебя просто обожает, я сама слышала, как он хвалил тебя Генеральному. Вика, тебя любят все мужики, — констатировала без зависти Леночка. Она была независтлива. — Поэтому и звонят так настойчиво. Да, да, не делай глаза такими большими, сегодня приятный мужской голос общался со мной пять раз. Передать ничего не просили, и, похоже, звоночек-то личный.

Леночка вырвала из календаря листок с записанным номером. Виктория внимательно посмотрела, номер ей ни о чем не говорил. В следующий момент в приемной зазвонил телефон, секретарша подняла трубку, насмешливо глянула на Корецкую и кивнула.

— Слушаю, — сказала Вика.

— Привет, это я.

— Привет! — хорошо, что рядом оказался стул, ноги так и подкосились. — Как ты узнал номер моего рабочего телефона? Как ты узнал, где я работаю?

У Леночки от изумления вытянулось лицо, она впервые видела Вику в таком волнении, более того, ее лицо покрылось пятнами, и она плюхнулась на стул, чтобы не упасть. Вот так прима Корецкая! Да она просто без ума от этого мужика! И немудрено, у него такой чарующий голос.

— Почему ты не носишь очки? — спросил он.

— Что?! — Виктория дернулась, опрокинула карандашницу, и все ее содержимое рассыпалось по столу. Такие штучки, скорее, в стиле Надюши.

— Я видел, как ты выезжала из гаража, да и вообще…

— Послушай, Вадим, ты звонишь мне, чтобы сказать эту чепуху? — она умоляюще посмотрела на Леночку, та нехотя ретировалась.

— Если плохо видишь, надо носить очки. Думаю, что ты должна бережнее относиться к себе, — заметил он, послышалось щелканье зажигалки.

— Меня раздражает твоя манера не отвечать на вопросы, — выпалила Виктория. Надо же, после ее отъезда из Беляниново Вадим ни разу не звонил, а сейчас говорит о ее близорукости. Бред какой-то!

— Что еще тебя во мне раздражает? — усмехнулся он.

— Ты ложишься рано спать, у тебя в коридоре нелепая кошка, которая меня вечно пугала в темноте, ты носишь джинсы на размер меньше. Нет, последнее меня не раздражает.

— Нет? — насмешливо переспросил он.

— Нет, — призналась Виктория, — волнует. Но это ничего не значит, — быстро добавила она. — Почему ты спросил про очки?

— Мне нравятся девушки в очках, они кажутся умнее.

Было непонятно, шутит он или нет.

— Я хочу тебя увидеть, — по слогам произнес Вадим, — завтра вечером у твоего офиса.

— Я не смогу, — Виктория задрожала, голос осип, — сегодня вечером я уезжаю в командировку в Санкт-Петербург.

— Хорошо, встретимся там, — он отключил телефон.

Остолбеневшая Виктория сидела с трубкой у уха и слушала короткие гудки до тех пор, пока не появилась Леночка. Она отняла трубку и встревожено покачала головой.

— Тебе плохо? Кто звонил?

— Мне хорошо, — растерянно ответила Вика и вышла из приемной, забыв папку