Возможно, оно и к лучшему. Ведь так, я смог более не скрывать своего имени, и вместе с тем, получить Вашу помощь. Уверяю, если бы я знал, каким испугом это обернётся для Вас и мисс Кук, — колдун посмотрел на девушку: — даже ради сохранности своего секрета, ни за что бы в мире таким образом вновь не поступил. Возможно, это и есть то малое во мне изменение. И как искренне я питал надежду, с такой же искренностью я прошу прощения. В особенности Вашего, мисс Кук. И маленькая ложь может отвернуть от нас хороших людей. Пусть время, что я буду пребывать в теле кота, станет мне искуплением. Я прошу прощения, хотя Вы в полном праве его не принять.

— Я помню и то доброе, что Вы совершили для моей семьи, — ответила Ингрид, — потому прощаю Вас.

— Мне же позвольте, — ответил Киан, — простить Вас только тогда, когда смогу наблюдать Ваши изменения наяву, мистер Уайт. Я успел познакомиться с Вашими белой и чёрной сторонами. Надеюсь, в день нашей новой встречи, я не буду в Вас разочарован.

— Не накладывайте на меня тяжёлую ответственность Ваших ожиданий, юный сквайр. Не становитесь тем же идеалистом, коим по неопытности бывал я. Однако, сейчас я вполне могу обещать, и уверен, что исполню это, а именно, чтобы в моей жизни белых пятен стало больше, нежели чёрных.

— В таком случае, со своей стороны обещаю, что насколько для меня это будет возможным, найду способ снять с Вас заклятье. — поклялся чародей.

— Спасибо, дорогой друг. Я и без того перед Вами и юной мисс Кук в неоплатном долгу…

А за окном продолжалась размеренная жизнь. Гудел диковинный для далёкого от столицы города поезд, на площади заполнялись людьми рестораны, открывались ателье и пекарни. Миссис Мидлтон расставляла на прилавке выпечку, а её супруг, мистер Оско заворачивал для пришедшей с Софией малышки Лили дополнительное печенье.

Фонтан «Мира» готовили к осени. Мистер Маквел вычёркивал имя Ингрид Кук из долговой книги, а мистер Уотсон разливал молоко по бидонам, как и всякий день, не из любопытства, а только от безвыходности положения, выслушивая очередной спор между миссис Патиссон и миссис Паттерсон.

Магазинчик мисс Луизы был закрыт, поскольку сама бывшая его хозяйка стояла на пристани, держа билет на другой берег и, ожидая, когда всё же придёт иностранец в клетчатом костюме с перламутровыми пуговицами, уговоривший её на новую жизнь. А аптека мистера Еллоу, наконец, пустовала, что ничуть его не огорчало, потому, что сейчас, до сезона простуд, он мог-таки, пусть всего пару дней, отдохнуть в кругу большой и любимой семьи.

Шли недели, и какое-то время люди ещё пересказывали новости, приправленные небылицами, согласно которым, то тут, то там наблюдалось что-нибудь ужасающее! Другие жаловались на свои неудачи, непременно связанные с именем, на самом деле, давно покинувшего Пирмс, Аарона Блэка или Бригморской ведьмы…

Собираясь на работу в аптеку, Ингрид наблюдала за тем, как на окне кухни, где когда-то лежал мистер Уайт, теперь, нежась в осенних лучиках солнца, разлёгся немного подросший и заметно потолстевший мистер Флаф, а во дворе ржанки готовили к полёту вылупившихся птенцов. Мама шила новые шляпки, на сей раз для мисс Роуз и маленькой мисс Еллоу, а Лили, сидя за обеденным столом, учила мисс Марию складывать и вычитать с неохотой выученные числа:

— Ингрид, а если сложить…

— Ты должна решить сама, Лили. Папа проверит.

— Скажи мне ответ, и я тебя научу видеть фейри! — торговалась малышка.

— Лили, ты хотела бы забыть тех страшных фейри? — осторожно спросила Ингрид.

— Нет. — не раздумывая ответила девочка. — Мне же нужно защищать от них вас и мистера Флафа!

Старшая сестра тревожно выдохнула. Страшный мир — совсем не то, что должны видеть дети. Потому, Ингрид обязательно будет защищать Лили!

В магазинчике прозвучал дверной колокольчик, заставивший проснуться, задремавшего после очередного приступа слабости прямо с газетой, Вильяма, в чёрных волосах которого начала пробиваться седина:

— Мистер Грин, Вы вернулись! — нарочито громко поприветствовал сквайра отец.

— На первом же поезде, мистер Кук! — сообщил Киан.

— Как Ваша семья? Слышал, в эти дни в Грандвиле были сильные дожди. Хорошо добрались?

— Благодарю, мистер Кук, могу я просить увидеть Ингрид? — сбивчиво попросил юноша.

— Конечно, — Вильям удивился, однако, вместе с тем, понимал юношу…

Но звать Ингрид не пришлось, она уже стояла в зале, радостно встречая вернувшегося после, пусть недолгой, разлуки Киана.

— Мистер Кук! — взволнованно, но с торжеством произнёс юноша, — За время путешествия, у меня состоялась беседа с отцом. Признаюсь, разговор был нелёгким, но в итоге, он дал своё благословение. В своём распоряжении я имею небольшие земли на западе и некоторое состояние. Потому, я официально хотел бы просить руки Вашей дочери. — Киан посмотрел на девушку: — Скажи, ты согласна стать моей невестой?

ЭПИЛОГ

3 года спустя

Весна цвела пышным цветом!

Пирмс преобразился, покрывшись яркими красками садовых и диких цветов. Площадь украшалась к празднованию Дня духов, а рестораны, пекарни и магазинчики сладостей готовили традиционные угощения.

По случаю важнейшего для южных провинций праздника, с официальным визитом обещал прибыть и сэр Альберт. Потому, каждый в ратуше, начиная от самого малого рангом прислужника, был поглощён наведением порядка во всех бумагах.

Тёплая погода не оставляла равнодушным никого, потому парк наполнился выбравшимися на пикник жителями города. Среди них можно было заметить и семью Еллоу.

Младший Гарри-Артур уже подрос, и по расстеленному на траве покрывалу умел ходить без посторонней помощи, хотя по-прежнему ни на минуту не оставался без присмотра няни и матушки и, в особенности, отца, мистера Роберта Еллоу.

Чуть поодаль, были заняты игрой в бадминтон светлая личиком восьмилетняя Офелия и поддающийся ей старший брат — единственный из четверых детей, русоволосый, как мать, Эдди, в свои тринадцать, ростом опережающий ровесников. За ними, дожидаясь возвращения своего соперника по игре, наблюдал Арчи Флинстоун, сын кухарки Маргарет, лишь двумя годами младше Карла-Эдуарда.

— Эдди! — позвал старшего брата вернувшийся Оливер, лицом сильно похожий на сестру, только щедро одаренный веснушками. — Тебе вновь пришло любовное письмо! — залился он смехом.

— Не твоё дело! — вырвал из его рук послание Эдди: — Я предупреждал тебя, чтобы ты не брал мою почту!

— Лили Кук и Эдди! — передразнивал Оливер, — Лили Кук и Эдди!

Поскольку Эдди был старше и выше, а значит, сильнее, ему не составило много труда, чтобы скрутить обидчика. Но, как и ожидалось, в ответ на это услышал, как Оливер предательски зовёт родителей.

— Карл-Эдуард! — раздался голос подоспевшего отца, — Немедленно отпусти брата.

— Отец, в который раз он украл моё письмо! Да ещё и насмехается, — Эдди нехотя отпустил всегда докучающего ему Оливера.