– Это неправда. – Тримли слова Эмброуза явно задели. – Ларкин считал меня своим партнером и доверял мне.

– Партнером! – холодно усмехнулся Уэллс. – И несмотря на это, он так и не сказал тебе, зачем позвал сегодня сюда этого человека.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

– Ларкин и этот банщик были старыми приятелями, – с легкостью блефовал Эмброуз.

Он ни разу не запнулся, его речь текла плавно и свободно – так, как научили его отец и дед.

«Брось им несколько унций выдуманных деталей, сынок, и они заглотают целый фунт дыма», – наставляли они мальчугана.

– Немало переделок они пережили вместе. Этот человек когда-то давным-давно спас Ларкину жизнь. А Ларкин такого рода услуг не забывал.

Старина Генри всхлипнул, но, кажется, он начинал понимать, куда клонит Эмброуз. И не стал возражать против утверждения о его давнем знакомстве с лордом преступного мира.

– Откуда тебе все это известно? – резко спросил Тримли.

– Я давно слежу за Ларкином, – ответил Эмброуз. – Можно сказать, я изучил этого человека.

– Дьявол и преисподняя! – пробурчал Тримли. – Ларкин говорил мне, что кто-то хочет посягнуть на его империю, но я считал это всего лишь параноидальным бредом.

Эмброуз ничего не сказал в ответ. Где-то в темноте плескалась вода, и этот звук тихим эхом отдавался от стен бани.

– Покажись! – приказал Тримли. – Ты говоришь как джентльмен. Нам нет причин сторониться друг друга, мы можем вместе заниматься бизнесом. Ты же сам видишь, что мне теперь нужен новый партнер.

Эмброуз шагнул вперед и оказался возле подставки, на которой стояли два сосуда, по форме походящие на кувшины. Ими клиенты бань пользовалисьдля мытья головы. Свет от лампы падал на его спину, так что лицо Уэллса оставалось скрытым в тени. От Тримли и старины Генри его отделял бассейн.

На таком расстоянии и при таком освещении Тримли едва ли смог бы успешно воспользоваться своим пистолетом: Однако банщику по-прежнему грозила смертельная опасность.

– Что ты предлагаешь? – тихо спросил Эмброуз.

– Стой там, где стоишь, – спокойнее проговорил Тримли.

Теперь, увидев силуэт Эмброуза, он явно почувствовал себя увереннее и был готов отдавать приказания.

– Подними руки вверх – хочу увидеть, есть ли у тебя пистолет.

– Я не вооружен, – сказал Эмброуз, показывая ему ладони. – Но только знай: если ты задумал убить меня, то у тебя возникнут еще более серьезные проблемы, чем если бы ты застрелил банщика.

– Что ты имеешь в виду?

– Я в самом деле следил за Ларкином, – заговорил Уэллс. – Но есть человек, который многое знает о тебе, Тримли. Я единственный, кто знает имя полицейского инспектора, который пришел к выводу о том, что ты и Ларкин – партнеры.

– Ты лжешь, – уверенно возразил Тримли. – Обо мне не знает никто. Никто! Я джентльмен, черт побери, а не представитель преступного мира. С чего бы это твоему инспектору обращать на меня внимание?

– Вот оно как! – усмехнулся Эмброуз. – В таком случае у меня для тебя есть новость. Полиция уже давно начала подозревать представителей высшего света, так что и они не могут быть уверены в том, что их особы вне подозрений. Полицейским пока – пока! – уточнил он, – нелегко проводить аресты в определенных кругах. Нужно собирать большое количество доказательств. Но будь уверен, против тебя у полицейских доказательств предостаточно.

– Откуда тебе все это известно?

– Разве ты еще не понял, к чему я клоню? Я тот самый человек, который собирал необходимые доказательства.

Теперь Тримли занервничал.

– Это невозможно, – уже не таким уверенным голосом проговорил он. – Ты лжешь.

– Я не собираюсь тебя в чем-то убеждать, – равнодушно вымолвил Эмброуз. – В сердце я бизнесмен. И считаю, что правосудие – это всего лишь вещь, которую можно покупать и продавать. Что-то вроде тех самых девочек, которых вы с Ларкином украли.

– И ты захочешь назвать мне имя полицейского инспектора? – с сомнением спросил Тримли.

– Я продам тебе его имя, – уточнил Эмброуз, – если только мы сговоримся о цене. И еще, за дополнительную плату, о которой мы тоже потолкуем, я получу твое свидетельство о некоторых делах минувшего.

Эмброуз уже должен был вернуться. Поежившись, Конкордия плотнее закуталась в плащ. Что-то случилось. Еще никогда в жизни она не была в чем-то уверена так, как в этом.

Встав с места, она спрыгнула из кеба на землю.

– Эй, куда это вы направились? – попытался остановить ее кучер, вглядываясь в темный силуэт Конкордии. – Я обещал джентльмену, что не спущу с вас глаз.

– Я опасаюсь, что он подвергается серьезной опасности в Донкастерских банях, – ответила учительница. – Возможно, кто-то пытается его убить. Я должна пойти туда за ним. Вы сможете помочь мне? Пожалуйста.

– Убить? – переспросил кучер. – Вы говорите об убийстве? – Возница торопливо отвязал поводья. – Мне никто не говорил о том, что дело может повернуться таким образом.

– Прошу вас, подождите! – воскликнула Конкордия. – Мне нужна ваша помощь.

– Я получил от джентльмена хорошие деньги, но этой суммы недостаточно, чтобы оказаться замешанным в убийстве. – С этими словами возница щелкнул поводьями. Коляска тронулась с места.

– Прошу вас хотя бы найти полисмена и отправить его в Донкастерские бани, – взмолилась Конкордия.

Но кучер ничего ей не ответил. Он взмахнул кнутом, погоняя лошадь, чтобы поскорее убраться подальше.

Спустя всего несколько секунд Конкордия осталась одна посреди улицы.

Оглядевшись по сторонам, она побежала к баням. Ее плащ, как крылья какой-то огромной птицы, вздымался у нее за спиной.

– Так ты тот самый бизнесмен, который захаживал к этой тупой, помешанной на титулах корове Ровене Хокстон, не так ли? – спросил Тримли. – А что за женщина была с тобой? Та самая, которая сказала Ровене, что хочет открыть благотворительную школу?

– Да я и не знаю ее толком, она к делу отношения не имеет, – ответил Эмброуз. – Это актриса, я нанял ее, чтобы она сыграла свою короткую роль.

– Так, выходит, на меня тебя вывела эта тупая сучка Хокстон? – Голос Тримли был полон отвращения. – Вот откуда ты узнал мое имя. Должно быть, ты сегодня был на балу. И проследил за мной, когда я сюда поехал.

– Возможно, – согласился Эмброуз.

– И я едва не поймал тебя, когда ты поздно вечером заходил в контору Катберта, да?

– Твои люди не слишком-то расторопны, – заметил Уэллс.