В 9 утра 23 июня был подписан приказ на наступление 15-го мехкорпуса: «С утра 23.06.41 во взаимодействии с 4-м механизированным корпусом и 3-й кавалерийской дивизией 6-й армии нанести удар в направлении Радзехов — Сокаль и уничтожить танковую группу противника, действующую в направлении Сокаль — Радзехов».

Затем во все корпуса были направлены представители штаба фронта, которые должны были лично ознакомиться с ситуацией и проконтролировать выполнение приказов.

Однако случилось непредвиденное: оборвалась связь со штабом 5-й армии и выяснилось, что 4-й мехкорпус генерала Власова срочно нужен командующему 6-й армией для нанесения контрудара на запад от Янова, куда, по поступившей в штаб 6-й армии информации, ночью прорвались немецкие танки. Поэтому кроме трех батальонов генерал Власов на Радзехов более ничего не выделил. Два батальона средних танков 32-й танковой дивизии и один батальон мотопехоты 81-й моторизованной дивизии были выделены для нанесения удара на Жолнев и во взаимодействии с частями 15-го мехкорпуса должны были уничтожить пехоту и танки противника в районе Радзехова.

Остальным частям 4-го механизированного корпуса было приказано выдвигаться в западном направлении на Краковец и Радымно с целью уничтожения противника, прорвавшегося в район Дуньковице.

Но информация о прорыве немцев оказалась ложной — в полосе 6-й армии противник был задержан на линии укрепрайонов и до 23 июня не добился значительного продвижения.

Обращает на себя внимание тот факт, что силы механизированного корпуса Власова практически сразу же были разделены на части для решения абсолютно разных задач.

В течение дня 23-го связь с армиями практически отсутствует. В этот день успела выдвинуться и атаковать противника лишь часть сил 15-го и 22-го мехкорпусов, причем в 15-м мехкорпусе действовал один-единственный передовой отряд 10-й танковой дивизии.

Два батальона 32-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса занимали оборону на окраине Радзехова, остальные части 32-й танковой дивизии действовали в районе Великих мостов. Этим воспользовался противник, и к исходу 23 июня его танковая дивизия подошла к Берестечко.

В это время основные части 4-го и 8-го мехкорпусов находились от района предполагаемого сосредоточения едва ли не дальше, чем к моменту появления приказа на контрудар. Вечером 23 июня начальник штаба ЮЗФ генерал Пуркаев докладывал командующему: «С утра 24-го числа участвовать в контрударе смогут только 22-й и 15-й мехкорпус, да и то не всеми силами (в 22-м корпусе будет задействована лишь одна дивизия). Четвертый корпус задействован на Львовском направлении, 9-й и 19-й корпуса подойдут только через двое суток, стрелковые части — через несколько дней». И генерал Кирпонос принимает решение вводить соединения в операцию поэшелонно: 24-го — 22-й мехкорпус и 135-я стрелковая дивизия при поддержке 1-й противотанковой артбригады наступают на Владимир-Волынский, 15-й мехкорпус соединяется с 124-й дивизией. Позже с подходом сначала 4-го и 8-го, а затем 9-го и 19-го корпусов сила удара утроится. Тут же командир 8-го мехкорпуса получил приказ повернуть на восток и выдвигаться в район Броды. А вот про 4-й мехкорпус просто забыли! Его основные части приказа о переброске не получили и продолжали сосредотачиваться в лесах западнее Янова (30 км к северо-западу от Львова).

Тут следует отметить, что 4-й и 8-й мехкорпуса вполне могли сыграть решающую роль в разгроме врага. Оба они имели в своем составе свыше 1700 танков. Особенно сильным был 4-й механизированный корпус, в котором только новых танков Т-34 и KB насчитывалось более 400 машин. Однако считается, что усилиями командующего 6-й армией Н.И. Музыченко и начальника Генштаба Г.К. Жукова 4-й мк был раздроблен на части. Его 8-я танковая дивизия должна была наносить удар по противнику, прорвавшемуся северо-западнее Львова, в район Немирова, а 32-я — на юго-запад, где, по данным, как выяснилось потом — ложным, действовало до 300 танков противника.

Командование фронта, по сути, ежедневно меняло боевые задачи, поэтому боевые действия корпусов сводились то к обороне частью сил, то к изнуряющим передвижениям с целью занять исходное положение для удара по противнику сначала в одном направлении, потом — в другом.

Фронтовой контрудар был предпринят с 25 по 29 июня, вылившись в крупнейшее танковое сражение начального периода войны. Проводя контрудар, командование фронта решило в то же время создать позиционный фронт обороны. 26 июня выдвигающимся резервам фронта (31-й, 36-й и 37-й стрелковые корпуса) было приказано занять прочную оборону на рубеже Луцк, Кременец, Гологуры, отвести в последующем за него мехкорпуса, которыми подготовить мощный контрудар с целью разгрома вклинившегося противника. Это решение было единственно верным, однако Ставка ВГК его отменила, и начавшийся контрудар продолжался.

8-я танковая дивизия 4-го мехкорпуса (единственная, которую удалось перебросить с левого фланга 6-й армии на правый) заняла позиции между Полоничной и Лопатином, слева от 15-го мехкорпуса. В дальнейшем она должна была возобновить движение на Радзехов, куда ранее наступал 15-й мехкорпус.

В ночь на 25 июня генерал-армии Г.К. Жуков приказал повернуть 8-ю танковую дивизию 4-го мк на северо-восток. К тому времени она уже потеряла в боях 92 танка. Еще большие потери были связаны с техническими неисправностями. К концу дня 27 июня из 385 танков в исходный район прибыло 65 машин, сведенных в один танковый полк. Только за период боев в районе Радзехов — Броды 8-я тд из 50 танков KB потеряла 43. Наступление танковой группы противника было задержано до конца июня. Однако ликвидировать прорыв войскам фронта не удалось. В окружении оказались многие части и соединения. Не избежал его и корпус Власова.

Как мы уже говорили, 4-й механизированный корпус генерала Власова был одним из самых мощных в КОВО — ЮЗФ. Тем не менее Андрей Андреевич был лишен возможности руководить им в полном составе. Корпус оказался раздроблен на части. И в любом случае те части, которые остались под командованием Власова (в распоряжении 6-й армии), в боях под Львовом ничем особым себя не проявили.

К слову сказать, из всех мехкорпусов успешно действовал 9-й мк генерала К.К. Рокоссовского. Выдвигаясь из глубокого тыла, он сначала контратаковал и потеснил левый фланг 13-й танковой дивизии противника, а затем вел активную оборону на р.Стырь в районе Луцка, фактически удерживая весь левый фланг 5-й армии. Тем более что он был одним из самых слабых корпусов в КОВО и имел порядка 300 танков устаревших типов. Удивительно и то, что на 7 июля в его корпусе осталось 164 танка.

В 22-м мехкорпусе было 712 танков, а на 7 июля осталось 340. Генерал Власов выглядел намного бледнее. Из 979 боевых машин на 7 июля в его корпусе осталось лишь 126!

1 июля начался отвод войск ЮЗФ в укрепленные районы на старую границу, а 7 июля уже началась Киевская оборонительная операция.

Вот каким увидел Власова в июне 41-го известный поэт Евгений Долматовский, который работал в редакции газеты 6-й армии «Звезда Советов» и в первую свою командировку отправился в его корпус: «Запомнилось лицо, монгольские скулы, близорукие глаза за очками в огромной оправе. Голенаст, костляв, молчалив и сдержан — говорят, был командиром дивизии, отличившейся в Киевском военном округе. Потом его лицо появится на экране — в фильме “Битва за Москву”…