заметил, иначе я бы снова получил кулаком по лицу. Я ничего не ответил. Все эти игривые ответы казались неправильными.

Нино жестом пригласил ее следовать за ним в комнату.

— Может, тебе стоит позаботиться о своих сестрах и матери и не искать мести, — сказал Римо. — Мы сами все сделаем вместо тебя. У тебя семья, о которой нужно заботиться.

Я коснулся плеча Диего.

— Я заставлю его заплатить за тебя. Он будет сожалеть о каждой секунде своей жалкой жизни.

Диего медленно кивнул.

— В любом случае, я никогда не смогу быть так хорош в пытках, как вы.

— Позаботься о Джем.

Мы с Римо направились в «Сахарницу» для пыток русского.

Глава 20

Джемма

Когда я вошла в наш дом, на сердце у меня было тяжело. Рука Диего на моем плече ощущалась не столько как опора, сколько как якорь, который ему нужно было держать прямо.

Подъездную дорожку охраняли два солдата Каморры. Внутри мы нашли маму, склонившуюся над кухонным столом и плачущую. Я поспешила к ней и обняла ее. Она крепко заключила меня в объятия, дрожа всем телом.

— Где Карлотта? — мягко спросил Диего.

— Наверху, с вашей тетей.

Папина сестра жила неподалеку, так что, конечно, она первая, кто помогла нам в этот раз.

Диего обнял нас с мамой за плечи.

— Я позабочусь о вас.

Я знала, что он будет работать каждую секунду каждого дня ради нашего обеспечения. Он убил бы себя, чтобы убедиться, что с нами все в порядке, но он не смог бы сделать это сам. Даже если двух месяцев будет недостаточно, чтобы организовать свадьбу или заставить Савио заплатить за то, что он сделал — я, все равно выйду за него замуж, чтобы Диего мог принять деньги, не теряя лица.

Я заставила маму лечь в постель, но Диего отказался отдыхать. Он сидел на диване, склонившись над нашими счетами. Я знала, что это был его способ отвлечься, поэтому позволила ему.

Прозвенел звонок, и Диего вскочил на ноги. Схватив пистолет, он открыл дверь. На пороге стояла Тони, а за ней один из солдат Каморры. Она перевела взгляд с Диего на меня, и выражение ее лица смягчилось. Я пошатнулась и упала прямо в ее объятия. Она крепко обняла меня в ответ. Диего медленно попятился и вернулся на диван.

Обняв меня за плечи, Тони повела меня наверх и легла рядом со мной в постель. Она обнимала меня всю ночь, пока я плакала.

* * *

У нас была большая семья, и все же они не составляли и половины тех, кто присутствовал на похоронах папы и Нонны. Верные клиенты из ресторанов и члены Каморры заполнили церковные скамьи. Диего поддерживал маму, которая, казалось, съежилась под напором своего горя.

Увидев Савио, Римо и Нино в сопровождении их жен, меня охватило удивление. Я ожидала, что они приедут на кладбище; зная их отвращение к религии, не думала, что они появятся в церкви. Они подошли к тому месту, где мама, Диего и я стояли рядом с открытыми гробами. Каждое слово соболезнования оставляло еще одну рану в моем сердце. К этому времени оно уже была изодрано в клочья. Я ни разу не осмелилась взглянуть на тела Нонны и папы, мне было невыносимо находиться здесь.

Савио остановился передо мной и взял меня за руку. Он не сказал, что сожалеет, и я была рада. Эти слова были бессмысленными, неспособными охватить всю глубину нашей потери. Его прикосновение было теплым, уверенным утешением, в котором я отчаянно нуждалась. Диего шатался под давлением того, что он стал хозяином нашей семьи, но Савио был крепким и сильным.

Я с трудом сглотнула, мои пальцы сжались вокруг его, когда он уже собирался отступить. Мне нужен был кто-то, кто поддержал бы меня. Я чувствовала, что больше не могу сдерживаться. Это было уже слишком. Скорбь наполняла не только мое сердце, но и церковь, и дом — каждый сантиметр дома. Я потянула его за руку, и он нахмурился. Наклонившись ко мне, мои губы приблизились к его уху.

— Уведи меня отсюда, — взмолилась я.

Он кивнул и, обняв меня за плечи, отвел в сторону, подальше от сотен мрачных лиц и заплаканных глаз. Но не прочь от моей вины и горя. Они цеплялись за меня.

Он затащил меня в маленькую боковую комнатку и закрыл дверь.

— Так лучше? — спросил он мягким голосом.

Он внимательно посмотрел мне в глаза. На его лице не было и намека на обычное высокомерие или поддразнивание, и я почти желала этого — этого проблеска нормальной жизни среди руин моей собственной. Последнюю неделю я провела в пузыре тьмы. Мама и Диего, даже Карлотта, были так же сломлены, как и я. С каждым новым членом нашей большой семьи, которые навещали нас — их печаль добавлялась к нашей собственной, пока я не согнулась под ее тяжестью.

— Джем, скажи что-нибудь. Скажи мне, что делать.

Я подняла руку, которую он уже не держал, и положила ее ему на шею.

Выражение его лица стало настороженным. Я шагнула ближе, моя грудь прижалась к его груди. Такой ровный и теплый, такой сильный. Фальконе были непобедимой силой, все до единого. Я знала эти истории, что им пришлось пережить. Они не должны были находиться здесь — никто из них — но они побеждали смерть снова и снова. Последние несколько дней я так боялась потерять еще больше людей, которых любила — Тони, маму, Карлотту, Диего…

С Савио я знала, что он никогда не позволит смерти взять верх над собой. Глупая мысль, и все же я ей поверила.

Мои пальцы сжались вокруг его шеи, пытаясь притянуть его к себе, когда я встала на цыпочки. Савио сопротивлялся, и в его темных глазах мелькнуло замешательство.

— Джем, скажи что-нибудь.

Его голос был грубым, мурлыканье глубоко в груди, которое я чувствовала там, где наши тела соприкасались. Даже стоя на цыпочках, я не могла дотянуться до его губ.

— Савио, — тихо позвала я. — Пожалуйста.

Мне не нужно было говорить то, что я хотела, он знал.

— Ты пожалеешь об этом.

— Возможно, — сказала я, но прямо сейчас это мне было нужно больше, чем воздух.

Наконец Савио позволил мне притянуть его к себе, и его губы прижались к моим. Я погрузилась в его вкус, в его тепло.

Я тосковала по нему, по всему его телу. Его сила и запах были опьяняющими. Его язык дразнил, гладил, ласкал.