слезы чертят чернильные линии на ее лице, одежде. Защитный слой исчезает и не восстанавливается. Боль становится безграничной. Но еще более невыносимо сознание поражения. Проиграть. Снова. Постоянно.

Доза смотрит на нее с издевательским сочувствием.

– Мне нравится, когда ты плачешь, – говорит он, доставая зигзагообразный меч. – Вытри сопли. Я не дам тебе долго мучиться: у меня тоже есть сердце. У тебя час. Еще немного позабавимся, и все. – Доза хватает ее за косички и волочит по ухабистому асфальту. – Смотрите, вот ваш лидер! Вот она!

Бабушка закрывает глаза. Мэри так сильно прикусывает губу, что по ее подбородку струится кровь. Марат стоит понурившись. Зузан утирает слезы и обнимает Бабушку.

Доза подходит к стеклу. Внимательно оглядывает собравшихся, удерживая Еву за волосы. Он медленно протаскивает по стеклу лицо полуживой девушки, оставляя широкий кровавый след на холодной поверхности и снова со всей силы бьет Евиной головой о стекло. Плечи Мэри содрогаются от грохота.

– Я запомнил каждого из вас! – заявляет Доза и отшвыривает Еву подальше.

Через тело лежащей девушки проходит холодный поток. Она понимает, что сверхнапряжение или убьет ее, или позволит продержаться еще несколько минут. Но нужно сражаться до конца, сдаваться нельзя. Ей трудно двигаться, трудно дышать, но тут уж без вариантов. Ева открывает глаз, собирает последние силы, встает, окидывает взглядом полные ужаса лица соратников и кричит:

– Доза, наш бой еще не окончен!

Она бежит и изо всех сил врезается в висящего в воздухе Дозу. Белая и черная волны взрываются, рассеиваясь в воздухе. Ева закрывает здоровый глаз, просыпаются ее изрезанные бирюзовые татуировки. Глаза не видят. Они во тьме, и с ней остались только ее ощущения. «Да что же это такое, черт возьми, почему я не могу ничего сделать?! Спокойно, Ева, спокойно. Почувствуй все волны, прокатывающиеся через твое тело. Боль, ужас, горечь, страх, пустота, снова боль, страдание, опять боль. Пустота. Возьми свою последнюю силу из пустоты. Из ниоткуда. Твоя сила – в пустоте».

Доза поднимает меч и со всей силы бьет девушку по плечу. Несколько косичек ложатся под меч, оберегая Еву от рокового удара. Она, зависнув в воздухе, простирает руки к Дозе. Через все ее тело прокатывается волна нестерпимой боли, и бирюзовые глаза загораются, меняя цвет. С земли взлетают опавшие листья и снова прирастают к ветвям. Дозу разрубает от плеч до пояса, из него хлещет кровь. Он удивленно смотрит на Еву. А Ева движется вспять. Она трансформирует время. Меч выходит из живота Дозы, рана затягивается, потом снова открывается, а листья опадают с деревьев. Ева расправляет обкромсанные косички и кричит во все горло:

– Удар!

Из ее горла хлещет кровь, и тысячи капель мощной волной отбрасывают Дозу назад, а потом протаскивают обратно.

– Удар на поражение! – кричит Ева, и косички вонзаются Дозе в рот, разрывая пол-лица.

– Удар на потерю! – снова кричит Ева, и мечи отрубают Дозе руки.

Доза ощупывает свои руки: они снова на месте. Он не понимает, что творит Ева. Что это вообще такое? Как это возможно?

Слезы Зузан и Бабушки текут вспять.

– Удар! – кричит Ева, и белая волна разрывает Дозу в клочья, а потом восстанавливает снова.

– Толчок! Удар! Поражение! Горе! – выкрикивает Ева поочередно.

Красные лучи из татуированных глаз проходят через Дозу, вынимая его сердце из груди.

Доза ощупывает грудную клетку – ран нет. Сердце бьется на своем месте.

– Как ощущения? – спрашивает Ева и косичками поднимает Дозу в воздух.

– Удар! – кричит она снова, швыряя Дозу оземь.

– Ты думаешь, я боюсь боли? – Хохот Дозы напоминает скрежет железа.

– Удар! – Одновременно с криком Ева отрубает Дозе ноги.

Закрыв глаза, она висит в воздухе. От ее тела поднимается горячий пар, руки с каменной неподвижностью раскинуты в стороны, пальцы торчат сломанными ветками, рот полуоткрыт, а распущенные волосы колышутся вокруг нее. Она не слышит голоса Дозы.

– Твоя ярость… – На его лице играет мерзкая улыбка. – Ты сумасшедшая.

Ноги Дозы отрастают снова, и Ева очередным ударом переламывает ему кости.

– Слышишь, как они ломаются? – спрашивает девушка. – Похоже на треск лесного костра. Удар!

Из асфальта вылезают металлические штыри и, вонзившись в тело Дозы, поднимают его ввысь.

– Удар! – звенит голос Евы. – Удар, удар, удар, удар, удар, удар, уда-а-ар!

Штыри раздергивают Дозу из стороны в сторону. Он истекает кровью, его туловище, как мокрая простыня, которую отжимают после стирки, перекручено несколько раз, и все кости оказываются вне кожи.

Доза вновь валяется на земле – невредимый, нетронутый. Он пристально смотрит на Еву своими разновеликими слюдяными глазами. На его лице нет ни страха, ни удивления.

– Настал момент истины, – говорит он двумя голосами, и один из голосов – голос Артура.

Ева открывает глаза, ее зрачки расширяются. Один глаз открывается наполовину, он налит кровью.

– Ну наконец! – смеется Доза. – Ты играешь со временем, Ева, пытаешься удивить меня? – Он накидывает мантию на плечи, вкладывает меч в ножны и глядит на девушку. – Ты проиграла. Как в прошлый раз. Как каждый раз. Время уже на моей стороне. Твои навыки, конечно, впечатляют, но они ничто по сравнению с моей силой. Хочешь посмотреть, как я подчиняю время? Смотри!

Ева не отводит от него взгляда.

Спавший на улитке Пастух открывает глаза, зевает и потягивается.

Ева встает на асфальт и опускает косички.

– Наш бой может длиться сутками, поэтому перейдем сразу к финалу. Хочешь узнать правду? – спрашивает Доза голосом Артура.

Ева растерянно пытается все проанализировать. Возможно, это одна из способностей Дозы? Может, он пытается окончательно сломить ее, используя голос мальчика.

– Хочешь узнать, кто ты такая? – спрашивает Доза детским голосом.

Он выступает из тумана и становится неподалеку от Евы, потом поворачивается к ней спиной, и из-под развевающейся мантии показываются знакомые детские ботинки.

Девушка смотрит, затаив дыхание. Мантия поднимается, из-под нее выходит Артур – со своими оранжевыми ресничками, бледной, словно просвечивающей кожей, веснушками. Ослабевшая Ева опускается на колени и молча смотрит на Артура. На ее ресницах висят фиолетовые слезы. Артур в плену. Ева не подумала, что Доза может использовать мальчика.

– Артур, все будет хорошо, верь мне.

– Ева, – Артур делает шаг вперед, – Доза – это я.

Все шепоты и вздохи за стеклом как отрезало. Ева чувствует, как острая боль сжимает ей сердце. Она дышит с трудом, ее тело будто в невесомости. Боль от ран не дает вдохнуть полной грудью. Ева чувствует, как немеют ее руки и ноги. Она словно ежесекундно умирает.

Артур делает еще несколько шагов и смотрит на Еву:

– Я – детство Дозы, Ева.

– Нет… – выдыхает она. Ей едва удается встать