Взрослый мужчина пытался понять почему, а главное как, как подобное случилось именно с ним? Пара фраз, обыденных, ежедневных, ничего не стоящих предложений и мимолётный взгляд, моментально растаявший в суете будничного дня. Ничего подобного ранее с ним не случалось. Его случайная встреча с Анжелой семь лет назад и в сравнение не идёт с тем, что случилось. А ведь тогда он считал, что любит её по-настоящему, искренне, с чистым и открытым сердцем, и конечно же хотел получить взамен тоже самое. Очевидно, огромное чувство любви лишь слегка коснулось его, когда он увидел её в коридоре второй городской больницы — давая понять, что самое главное ещё впереди. А может оно накрыло кого то, кто находился рядом с ним, и он поневоле, случайно попал в радиус «поражения»? Сейчас отыскать ответ случившемуся давным-давно невозможно, только потому, что ничего и не было. Единственно верный ответ уходил глубоко корнями в его прошлое, о котором он увы вспоминать не хотел…

Маленький свёрток из шерстяного одеяла с прикреплённой запиской, пролежал на бетонном крыльце детского дома почти два часа, пока его не обнаружила и не заметила нянечка. Красивый мальчик, этакий карапуз со светлыми волосками, укутанный в мокрющую пелёнку — крепко спал. Короткое имя «Женя» нацарапанное впопыхах очевидно матерью — вот и всё, что было на бумажке. Детский дом «Солнышко» стал самым родным и близким в его детстве на ближайшие семь лет. Улица Калинина, на которой находился детдом ничем выдающимся в городе не значилась, и поэтому большинство подкидышей таких же как он — становились Калиниными или Калиниковыми. Очевидно, директор детдома решил хоть как-то возвысить фамилию выдающегося советского человека, и придать статус своему учреждению. Откуда взялось отчество «Олегович» трудно сказать, а ещё труднее ответить на то, где и кто его настоящие родители, и есть ли они вообще?

Прожив семь лет в дружной «семье» детского дома, Женя попал в интернат. Застенчивый, боязливый, он стеснялся всего, даже познакомиться со сверстниками. Учебный процесс в подобных учреждениях довольно сильно отличается от школьного обучения. Выработанный за долгие годы, он представлял собой не что иное, как систематическое, бесцельное посещение интерната — преподавателями, но не более. Расписавшись в журнале, они в спешке покидали мрачные стены интерната, оставив воспитанников наедине с собой. Социальная среда диктовала свои законы и правила, заставляя детей становиться малограмотными или вообще безграмотными людьми, из которых в последствии появляются — отбросы общества. Жене подфартило, его тяга к точным наукам и знаниям привлекла внимание завуча — Надежды Александровны. Ведя свою группу из десяти воспитанников, Надежда Александровна дала шанс восьмилетнему мальчику. Вскоре Евгений доказал, что знания имеют для него огромную силу, и более того он успешно сдавал годовые экзамены и зачёты. А дальше пошли выездные районные и областные олимпиады по точным и гуманитарным наукам, слёты учеников с заранее написанными рефератами, а так же итоговые контрольные по конкретным предметам на базе средних школ и ПТУ. Выбор дальнейшей профессии не тяготился Евгения, как и большинства воспитанников интерната. Для них основная цель, состояла в том, как можно скорее покинуть «родные стены» и вырваться из лап загнившей системы воспитания, и обучения.

Очередной случай кардинально изменивший дальнейшую судьбу воспитанника интерната номер двадцать восемь, указав в каком направлении двигаться дальше — произошёл чисто случайно. Как-то раз, в гости к директору Нине Ивановне заглянул её знакомый врач терапевт городской больницы. Он частенько к ней наведывался, и всегда их встречи проходили при закрытых дверях её кабинета, под подозрительные вздохи и крики. Но в этот раз, что-то пошло не так, и Нина Ивановна решила провести лекцию среди воспитанников. Полу пьяненький врач в помятом и потёртом пиджаке и явно нестиранных джинсах не первой свежести, попытался рассказать о прелестях своей профессии. Однако, с первых минут диалога, интерес у аудитории к рассказчику окончательно иссяк, и лишь один Женя слушал его с уважением. Через полгода Надежда Александровна вняла мольбам своего наилучшего воспитанника, и пригласила для очередной лекции врача хирурга. В отличии от своего коллеги он был молод, опрятен и приятен в общении. Именно так и был заложен фундамент его будущей врачебной профессии.

В шестнадцать лет успешно выпустившись из интерната, Женя с первой попытки поступил в медицинское училище в соседнем городе. Совмещая работу на заводе по переработке сахарной свеклы в качестве рабочего со сдельной оплатой труда и учёбу, он с золотой медалью окончил училище по профессии — фельдшер. Дальше был медицинский институт. Привилегии о которых ему рьяно твердили почти все преподаватели училища, оказались мёртвыми, а учитывая количество претендентов на одно учебное место и вовсе нулевыми. Девять абитуриентов сражались за один студенческий билет, и боролись они всеми доступными способами. Суммы выплачивались преподам по тем меркам баснословные, порой доходило, что сам ректор лично присутствовал на вступительных экзаменах, а его интерес к тому или иному претенденту гарантировал высокую оценку, и дальнейшее прохождение к следующему экзамену. Деканы со своими замами и старшими преподавателями, устраивали показушные скандалы на экзаменах, когда речь заходила о претенденте с деньгами и связями. Естественно, что «поиметь» хотели все и не единожды.

В общей суете и суматохе, Евгений упустил из вида, что вступительная комиссия заседает лишь раз в учебном году, а значит нужно успеть набить карманы баблом, ведь преподы тоже люди. Старший преподаватель кафедры «Общая хирургия» — Заречный Денис Викторович успел присмотреться к преуспевающему, будущему студенту. Человек старой совдеповской закалки, он был вымирающим мамонтом в ВУЗе, поговаривали, что его побаивается сам ректор. Купить его было невозможно, уговорить и заболтать тем более, запугивать бесполезно. Будучи заместителем руководителя вступительной комиссии, он лично принимал экзамен у Евгения по русскому языку. Отложив в сторону экзаменационный лист и билет с вопросами, Заречный более трёх часов гонял Евгения по азам медицины, и что не свойственно для подобного рода людей, остался очень доволен. При подведении итогов вступительных экзаменов и формировании списка будущих студентов, фамилии Калиникова не оказалось. При наличии всех успешно сданных экзаменов, он «случайно» потерялся в мусоре бюрократической рутины, и неизвестно чем бы всё закончилось, если бы не очередной, судьбоносный случай.

Обладая наивысшим авторитетом, Заречный в присутствии всех членов вступительной комиссии, деканов и их заместителей, руководителей кафедр и старших преподавателей, а так же ректора со своими замами — самостоятельно вписал фамилию Калиникова в список абитуриентов успешно сдавшихся вступительные экзамены. Более того, жирной, красной ручкой, и так чтобы все присутствующие видели, напротив вписанной фамилии Евгения своим корявым медицинским почерком написал «Бесплатное обучение. Стипендия». Вот теперь, весь преподавательский корпус ВУЗа знал, что этот везунчик — студент, имеет весомого и значимого протеже, и в случае какого-либо конфликта за спиной Евгения, вырастет фигура Дениса Викторовича.

После двухлетнего обучения по общим дисциплинам и одного года по специальности общая хирургия, в ВУЗе появилась узкая специализация нейрохирургия, и Евгений оказался в числе первых, будущих нейрохирургов. Успешно окончив ВУЗ и интернатуру, Евгений попал во вторую городскую больницу на очень престижную и вакантную должность. Главврач, старый приятель Заречного, без колебаний взял себе нового специалиста. Показав в течении первых двух лет работы высокие навыки и знания в нейрохирургии, Евгений получил возможность дальнейшей работы и стажировки за рубежом. Недолго думая он начал с Индии, затем Тибет, а далее Таиланд, Китай, Норвегия, Испания, Франция и Германия. Когда ему исполнился тридцать один год, он уже являлся высококвалифицированным специалистом в области нейрохирургии. Прослышав о враче от бога, многие из соседних областей, а так же из самой столицы пытались попасть к нему на приём. Обрастая связями Евгений, пользовался репутацией позволяющей зарабатывать баснословные по тем меркам суммы, что впрочем он и делал. Возможно, что его личная жизнь так бы и осталась на втором плане после работы, но произошло то, что должно было.