Сестра действительно обнаружилась в янтарном зале. Она выговаривала что-то паре лакеев, расставлявших вдоль стен столы для закусок. И с первого же взгляда на Дарианну в душе зародилась смутная, неясная тревога. Длинные светлые локоны были уложены на затылке в переплетенную черными лентами простую косу, непривычно скромную для сестры, всегда предпочитавшей вычурные, богато украшенные драгоценностями прически. Да и платье показалось мне слишком темным, подчеркивающим ее заметную бледность. Все выглядело так, будто…

С запоздалым раскаянием я вдруг поняла: Дари носит траур. Тихо, не напоказ, чтобы не вызывать лишних расспросов, но тот, кто знал ее достаточно хорошо, мог легко заметить мельчайшие перемены в ее облике.

Я не успела толком осмыслить все увиденное, как сестра повернулась, отвечая на вопрос слуги, и заметила меня. Светлые глаза распахнулись, Дари вздрогнула и отшатнулась назад, точно от призрака.

– Яни? – беззвучно прошептали ее бледные губы.

Она медленно приблизилась ко мне, как будто до сих пор не могла поверить, что я стояла перед ней живая и невредимая. Нестерпимо захотелось обнять ее, погладить по узким плечикам, как в детстве, но сестра казалась настолько ошарашенной моим появлением, что я так и не решилась прикоснуться.

– Где ты была, Яни? – Дарианна порывисто всплеснула руками. – Отец… Ему сказали, что ты… Был взрыв, и… Почему… Почему ты не пришла к нам? Почему заставила верить в то, что тебя уже нет…

Ее голос сорвался, в глазах заблестели слезы. Сестра отвернулась, часто моргая. Сердце сжалось от боли – за собственными переживаниями о потерянной магии и зарождавшимися чувствами к Доминико я и думать забыла о том, сколько горя могло принести семье известие о моей мнимой смерти. Тиа… Отец…

– Дари, мне так жаль…

– Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, – тихо произнесла она. – Ты и представить себе не можешь…

Я мягко дотронулась до ее плеча, и, к моему облегчению, сестра не отдернулась, не сбросила сердито мою руку.

– Дари, мне нужно с тобой поговорить.

Она на мгновение прикрыла глаза, надевая привычную беззаботную маску, и тут же улыбнулась – широкой, открытой и совершенно пустой улыбкой.

– Конечно-конечно, – засуетилась она, подхватывая меня под локоток и увлекая прочь. – Я все устрою. Эй! – Ближайший к нам слуга бросился на зов. – Накрой нам стол в малой зеленой гостиной, живо.

Мужчина со всех ног побежал исполнять поручение.

Зеленая гостиная… Именно там восемь лет назад я столкнулась с Витторио Меньяри, и эта встреча бесповоротно изменила мою жизнь. Я предпочла бы никогда больше не возвращаться в то крыло дворца, никогда не видеть темно-зеленого ковра, не вспоминать, как капали на густой ворс алые капли…

Но Дарианна конечно же не могла об этом знать. Для нее та история осталась скрытой – семьей Меньяри, законниками и нашим отцом. И я не хотела просить ее выбрать другую комнату.

В молчании мы вышли из янтарного зала и свернули в боковой коридор. Третья дверь от входа вела в выбранную Дарианной гостиную. При нашем приближении из комнаты торопливо выскочили две горничные с пустыми подносами. Учтиво поклонившись, они засеменили прочь, оставив нас одних. Дождавшись, когда служанки скроются за поворотом, Дари прикрыла дверь. Я ощутила слабое движение ее магии, на мгновение окутавшей комнату. Мне показалось, Дари проверяла, не остался ли кто-нибудь за дверью. Завершив плетение, она повернулась ко мне.

– Странно… – В ее голосе послышалось легкое недоумение. – Ты как будто ощущаешься… иначе. Что с твоей магией?

Я неопределенно повела плечом, давая понять, что не хотела бы вдаваться в подробности. Дарианна фыркнула – она прекрасно знала, что выжать из меня то, чего я не хочу рассказывать, практически невозможно. Подойдя к столику, она разлила заваренный на циндрийский манер крепкий чай со специями, но я покачала головой в ответ на ее предложение.

– Не могу поверить, что прошло больше месяца… – Дари вздохнула, пригубив пряный напиток. – Где ты устроилась? Почему не пришла сразу к нам? Скажи адрес, я пошлю слуг за вещами. Отец и мачеха сейчас не в состоянии заниматься делами, но я немедленно организую твой переезд. О, я так счастлива, что мы снова можем быть вместе, как раньше… Как в прежние времена…

Дари улыбнулась старым воспоминаниям, и я не смогла сдержать ответной улыбки. Видеть сестру, живую и здоровую, свободно говорить с ней, украдкой наблюдать за ее открытым подвижным личиком было для меня настоящим счастьем.

– Ты не представляешь, что здесь творилось, когда пришли арестовывать Витторио, – взволнованно проговорила Дари, вертя в пальцах чинай, глиняную чашку без ручек. – Никто и помыслить не мог, какой монстр скрывался под личиной обаятельного и веселого молодого лорда. – Взгляд Дари на мгновение метнулся к дверям. – Так трудно жить, когда не знаешь, кому можно верить…

Ее слова взволновали меня. Я осторожно коснулась ее руки.

– Ты хорошо знала Витторио?

Дари покачала головой:

– Не сказала бы… Большую часть времени Витторио проводил в компании брата. Мужской мир, сама понимаешь. – Сестра беспечно улыбнулась. – Все эти разговоры о вине, охоте, женщинах, политике… Что там еще обсуждают мужчины за закрытыми дверьми? Аурелио не посвящал меня в свои дела. Он…

От меня не укрылась тень, пробежавшая по ее лицу при упоминании супруга.

– Что-то не так?

– Не так? – Дари растянула губы в дежурной улыбке. – Что ты, у меня все замечательно. Я наконец-то вернулась домой. Ох, как же я скучала там, в Ромилии. А в Веньятте я вновь ожила. Пусть я и леди Меньяри, но по праву рождения, по крови я остаюсь Астерио. Судьба нашего рода волнует меня не меньше, а может, даже сильнее столичных дел.

– Дари, если тебя что-то беспокоит, можешь сказать мне. Я помогу. Скажи, это связано с твоим браком? С Аурелио?

С Дарианны в один момент слетел весь наносный лоск и жизнерадостность. Сестра рвано выдохнула и опустилась на низкий диванчик, нервно массируя виски. Удерживая полы плаща так, чтобы не открывать платья, я аккуратно присела рядом.

– Ах, Яни, ты всегда была такой проницательной, – тихо произнесла она, и в ее голосе почувствовались подступающие слезы. – Думаю, ты и сама поняла, что дома дела обстоят прескверно. Отцу все никак не становится лучше. От Тиа, этой двуличной жабы, и вовсе нет никакого толку… Впрочем, что еще можно было ожидать? Если бы не Пьетро, она давно бы уже распродала все фамильные драгоценности. А я… А что я? Я просто не могу бросить нашу семью в таком состоянии, оставить, когда я здесь нужнее всего…

– Что с отцом? Я бы… – Я осеклась, так и не решившись закончить.

Я не была уверена, что действительно хочу увидеть отца. Что могу взглянуть ему в глаза без того, чтобы бесконечно не задаваться вопросом, почему он оставил меня тогда, восемь лет назад, без помощи и защиты. Если бы не Доминико…