Кай уходил все дальше и дальше во мрак, не слыша за спиной шагов. Он вернулся сюда, и ему позволили войти, поэтому отступать было поздно. Не имело значения, какой выбор сделают другие. Прошлое обволокло его, словно кокон, воспоминания душили. Полукровка будто двигался по проходу во времени, а не в пространстве, по своей воле возвращаясь к истокам.

Его шаги замедлились, дыхание стало прерывистым, в ушах шумела кровь. Густое переплетение древесных корней, покрывающее стены древнего прохода, подавалось под робкими прикосновениями пальцев. В полной темноте Кай полагался не на зрение, а на остальные чувства: он вдыхал запах сырости и тлена, ощущал близость земли, давление нависшего над ним камня, единение с Буддой и с горным массивом – источником силы для всех тех, кто воистину сливался с мощью скал. Он помнил все это, как если бы выбрался отсюда не двадцать лет назад, а совсем недавно. Ведь Старейший предсказал…

Где-то за спиной послышались торопливые, неуверенные шаги. Чары памяти рассеялись. Оиси наткнулся на Кая и сдавленно вскрикнул от неожиданности. Тот обернулся и с негромким смехом подхватил Оиси. Самурай легко оперся о плечо полукровки, словно извиняясь, и они пошли дальше.

Внезапно издалека послышались размеренные звуки ритуальных песнопений. Кай хорошо помнил тихие голоса, бесконечно повторяющие сутры и мантры, что призрачным эхом отражались от сводов пещеры. Он воссоздал в памяти сцену, с которой им сейчас предстояло столкнуться, и понял, какое ужасающее впечатление она произведет на Оиси. Смятение, испытанное самим Каем при его первой встрече с людьми, не могло с этим сравниться – ведь полукровка с детства был знаком с изображениями в книгах и свитках и пусть издалека, но наблюдал за путниками в горах. Никто из смертных никогда прежде не видел того, что сейчас откроется взору Оиси.

Кай предостерегающе поднял руку, останавливая спутника. Тьма в проходе рассеялась, звук песнопений стал громче. Полукровка повернулся к Оиси и с раздражением заметил меч за поясом спутника. Что ж, придется с этим смириться – ведь совсем недавно казалось, что бывший каро господина Асано струсил, но, похоже, он просто не захотел встречаться с демонами безоружным.

Ничего не поделаешь, все равно со здешними обитателями им не совладать. Единственное, что имело значение, – это сила духа и желание любыми путями достичь своей цели, какие бы испытания им ни предстояли. В Уэцу Кай попытался объяснить Оиси, что ни силой, ни безрассудной отвагой здесь ничего не добиться, важны только воля и самодисциплина.

– Что бы ни случилось, ни в коем случае не обнажай клинок, – сказал полукровка, вкладывая в слова всю силу убеждения, отчаянно желая, чтобы Оиси внял предупреждению и беспрекословно повиновался.

Самурай решительно кивнул и встревоженно поглядел на катану.

Кай в который раз с удивлением осознал узость рамок, которыми люди ограничивают свое существование. Он направился на звук песнопений, и Оиси, постоянно оглядываясь, последовал за полукровкой.

Снаружи, в самом сердце Моря деревьев, ронины беспокойно переминались с ноги на ногу или возбужденно расхаживали у подножия утеса. Время тянулось медленно, стекало, словно капли росы с листвы. В переливающемся сумраке непрерывно звучали заунывные стоны призраков, пронзая могильную тишину.

– А вдруг полукровка заманил его в ловушку? – внезапно заявил Ясуно.

Басё встревоженно поглядел на него. Все происходящее никак не могло быть изощренным предательством.

– Оиси ему доверяет, – заметил он, надеясь успокоить товарища.

– У него нет выбора. Нам нужно оружие, – раздраженно ответил Ясуно. – Если он там задержится, я пойду следом. – Он с вызовом поглядел на потайной вход и сжал пальцы на рукояти меча.

Басё перевел взгляд на изваяние: безмятежное лицо лежащего Будды озаряла умиротворенная улыбка. «Да, мудрость Будды неизмерима и недостижима для простых смертных, – подумал ронин, – но в Море деревьев такая невозмутимость подвластна только камню».

Оиси восхищенно огляделся. В пещере сидели люди с наголо обритыми головами и протяжно выводили песнопения. «Монахи? – подумал самурай. – Здесь, в заброшенном святилище Будды, посреди Леса тэнгу?»

Монахи в одеяниях из грубого некрашеного холста сидели в позе лотоса, медитируя и вознося молитвы. В дрожащем свете факелов ряды сидящих казались океанскими волнами, набегающими на берег. За ними, в глубине пещеры, виднелась позолоченная бронзовая статуя божества, сидящего на камне. Пальцы воздетых рук изваяния не были сложены в изящные мудры, а сжимали меч и веревку. Вместо безмятежного лика Будды на монахов взирала грозная маска со сверкающими глазами и клыками, торчащими из гневно оскаленного рта.

«Фудо-мёо, Недвижимый защитник…» – сообразил Оиси, с трудом сдержавшись от испуганного восклицания. Это божество сжигает все заблуждения, помогая смертным обрести просветление.

Похоже, Кай привел Оиси в тайный храм ямабуси – горных монахов-отшельников, практикующих поклонение божественному духу Будды и в то же время соблюдающих традиционные обряды синтоизма. Для них непреклонный образ Фудо-мёо имел особое значение.

Однако же Оиси никогда прежде не видел подобного изображения божества. Вместо привычных языков огня за плечами изваяния распростерлись крылья из тончайшей ткани, прозрачные и узорчатые, как крылья стрекозы, но формой напоминающие птичьи. Крылья сияли жутким красноватым светом – то ли от сотен свечей в стеклянных плошках, то ли от множества светлячков. Создавалось впечатление, что крылья осенены очищающим пламенем Фудо-мёо.

Наверное, здесь собрались все-таки не демоны, а монахи-ямабуси. Это они группами или в одиночку удалялись в горные убежища, веря, что именно в горах скапливается самая мощная ки – жизненная энергия. Ямабуси жили в строгой дисциплине, медитировали, занимались созерцанием, изучали боевые искусства и славились как великолепные воины и чудодейственные лекари. По слухам, они обратили в свою веру кровожадных тэнгу, которые, изменившись душой и телом, стали защитниками заброшенных храмов… таких, как этот.

Монахи продолжали свои песнопения, не обращая внимания на незваных гостей. Оиси присмотрелся и понял, что перед ним сидели весьма необычные существа – такие же странные, как и крылатая статуя Фудо-мёо.

С виду они выглядели как горные отшельники, которые долгие годы провели в посте и молитвах. От истощенных тел исходила неведомая сила, будто под высохшей кожей прятались тугие мускулы. Однако же на людей они походили только внешне. Оиси вгляделся и понял, что сморщенные лица на самом деле – личины хищных птиц. Это были тэнгу. Демоны-монахи. Перед каждым сидящим замерла сверкающая катана – словно подвешенная в воздухе, без какой-либо опоры.

Значит, мифические создания ёкай существуют в действительности… те самые, что учили героев боевым искусствам демонов. Значит, это они наделили Кая своим мастерством. Наверняка правда и то, что отшельники-ямабуси обратили тэнгу в буддизм, и демоны, переродившись через слияние с высшей духовной энергией, стали монахами-воителями в мире ёкай, охраняя заброшенные храмы и проводя время в молитве.