много извиняешься, Рози. Зачем на этот раз?

Мы посмотрели друг на друга. Удерживать её взгляд было всё равно что пытаться схватить угря в воде. Он выворачивался из пальцев, ныряя в глубину и всплывая обратно на поверхность, только чтобы снова ускользнуть за пределы досягаемости.

– Я…

Внезапно её рот начал открываться и закрываться, будто невидимая рука дёргала челюсть вверх и вниз за тайные нити.

– Раскалённый! Тал-адра. Сувенди. Та. Те.

Она хлопнула себя ладонью по губам.

Я наблюдала за ходом войны, которую Рози вела сама с собой, выигрывая, проигрывая и снова выигрывая, и всё это – в течение трёх нескольких кратких мгновений.

– Прости, – повторила Рози. – Я отвела к ней мальчика. Я думала… Я знаю Пенту Корвус с тех пор, как мне было десять лет. И я не верила, что она могла так подло обмануть меня. Фериус, она хочет…

Рози окончательно сломалась. Мне едва верилось, что подобное может случиться с тем, кто следовал Путём Шипов и Роз. Может, она больше не шла по нему?..

– Пента собирается уничтожить всё, Фериус. И я помогла ей. Я всё это устроила.

Рози снова потеряла контроль над собой.

– Великолепие! Мер. Тан. Хашадри-ке. Убийство. Убий…

Рёв, вырвавшийся из её горла, заглушил слова, которые губы Рози произносили без её согласия. Я дождалась, когда она немного успокоится.

– Фериус, ты должна меня убить. Она… она сочинила набор команд и вложила их в меня. Я должна заразить тебя Алым Криком и отправить обратно к Энне и Дюрралу, где ты…

– Да-да, – сказала я. – Пойду и распространю заразу среди аргоси. Внесу свою лепту в уничтожение мира. – Трясущейся рукой я вложила шпагу в футляр за спиной. – Бла-бла-бла.

Лёгкая улыбка появилась на лице Рози – всего на мгновение. Но это было достаточно долго, чтобы она успела сказать:

– Почему из всех талантов аргоси ты больше всего веришь в арта валар?

Я подошла ближе. На таком расстоянии Рози уже могла напасть и победить меня. Мы обе это знали.

Я опустилась на колени рядом с ней.

– Честно? Я почти уверена, что это единственное, в чём я хороша. – Я взяла Рози за руку. – Что именно приказала тебе Пента?

Рози уставилась на наши переплетённые пальцы, словно не понимала, какие из них принадлежат ей.

– Я должна заразить тебя стихами, которые Пента сочинила специально для этой цели. Если не получится, я должна тебя убить. Если же я не сумею победить в драке, я должна вырвать себе язык и глаза и содрать плоть с костей, чтобы ослабить твою решимость.

– А если ты меня заразишь?

Она подняла взгляд, и теперь я поняла, насколько Рози было стыдно.

– Стихи во мне исчезнут. Фериус, она… Пента до сих пор любит меня. Она хочет, чтобы я осталась с ней. Она верит, что я могу как-то остановить её, и знает, что я потерплю неудачу. Это… какая-то извращённая любовь.

– Она не виновата. Пента такая же жертва, как и все остальные.

Я пересказала Рози всё, что узнала из карты, нарисованной Путём Зыбучих Песков. Когда я закончила, на лице Рози почти отразилось облегчение.

– Это похоже на правду. Слова у меня в голове кажутся живыми. Они как черви, извивающиеся в гнилом мясе…

С её губ снова полился яд. И снова Рози остановилась, прежде чем все слова вырвались наружу. К тому времени я чувствовала себя ужасно, меня мутило, но я заставила тошноту отступить. Нужно было приготовиться.

Рози сжала мою руку.

– Я рада, что ты всё рассказала. Это даст мне силы сделать то, что я должна…

Она попыталась отдёрнуть руку, но я держала крепко, не давая ей возможности выхватить маленькое лезвие, спрятанное в рукаве.

– Всё в порядке, – сказала я. – Ты не обязана это делать.

– Я должна! Как ты не понимаешь? Принуждение становится сильнее! Пента хотела, чтобы мы поговорили. Хотела, чтобы мы разделили эти последние мгновения. Всё идёт по её плану. Если я не покончу с собой, то заражу тебя либо убью. Позволь мне сделать это напоследок, Фериус. Позволь доказать себе и ей, что я больше не тот десятилетний аркийский логик, направляемый чужими мыслями и вынужденный исполнять приказы!

Не знаю, видел ли хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь подобное страдание на лице другого человека. Знаю только, что безысходность, которую я испытывала даже в наихудшие моменты своей жизни – а их было много, – едва ли могла сравниться с отчаянием Рози.

– Тс-с, – сказала я и обняла её. – Тебе незачем умирать. И убивать меня тоже не обязательно.

Она вырвалась.

– Почему ты не слушаешь? Странница знала, что ты явишься сюда! Даже я не думала, что ты зайдёшь так далеко, а она знала! Она всё рассчитала, Фериус. И это тоже. Всё идёт по плану. В любую секунду я могу…

Её рука метнулась лезвию в рукаве, предназначенному для того, чтобы перерезать себе горло. Но тут же Рози обнаружила, что его там больше нет. Она посмотрела на меня растерянным взглядом широко раскрытых глаз. Я показала ей лезвие.

– Мой маэтри научил меня, что арта валар хороша не только для блефа. Ещё она отлично отвлекает внимание.

Я швырнула лезвие на рубиновый песок.

– А теперь давай перейдём к делу, Рози. Пора положить конец всей этой чепухе. – Я вытянула руку и постучала её пальцем по лбу. – Можете выходить, ребята. Я готова.

Приказ, отданный Рози, заставил её открыть рот, выпуская стихи. На сей раз они были полны решимости завершиться и заразить меня особым видом Алого Крика, который Пента Корвус состряпала специально для этой цели.

– Раскалённый. Тал-адра. Сувенди. Та. Те. Великолепие…

Рози в последний раз попыталась зажать себе рот, но я схватила её за запястье.

– Всё в порядке. Выпусти их все.

Даже сейчас, когда она давала голос и жизнь Алым Виршам, её глаза смотрели на меня с ужасом и замешательством. Я же просто улыбнулась в ответ – той улыбкой, которую потеряла некоторое время назад, но вернула себе именно в тот момент, когда более всего в ней нуждалась. Своего рода ухмылка, адресованная не столько Рози, сколько словам, льющимся из её уст.

– Идите сюда и заберите меня, вы, мелкие ублюдки!

Глава 46

Алые вирши

Первые стихи – это пробуждение. Вступительные слова стимулируют части разума, предназначенные не для интерпретации языка, а для различения гласных и согласных в существительных и глаголах, в журчании водопада и пении птиц. Слоги свистят и перекликаются друг с другом, вызывая определённые образы, которые мы знаем почти с рождения. Они общаются с помощью звуков, которые нам неизвестны, но которые наш мозг принимает за слова. Сейчас, когда идеально смоделированные звуки скользят и скользят, как змеи, вокруг увядающих, хрупких ветвей моего рассудка, я наконец понимаю, почему вирши составлены с использованием многих языков этого континента.

Кем бы мы ни были – гитабрийцами, дароменцами, забанцами или джен-теп, – все мы впечатлительны. Для того