Гот уже вскарабкался на крыльцо, обследовал дверь на предмет запоров и, распахнув, гостеприимно повёл рукой, приглашая войти.

– Прошу вас, сударыня.

– А если это не они? – вдруг засомневалась Ленка, теребя дверную ручку. – Так хочется, чтобы это всё поскорей закончилось. Ошибки я не переживу.

– Тогда не стой столбом, а иди и проверь, – неделикатно посоветовал гот.

– И пойду, – нахмурилась она.

Тёмно-синий бархат кресел в неярком свете округлых потолочных светильников казался почти чёрным. На небольшой сцене стояла громоздкая деревянная кафедра, возле которой почему-то валялось несколько новеньких оцинкованных вёдер.

А в проходе, среди живописно разбросанного багажа, бродили, стояли и сидели бандерлоги. Уставшие, сонные, но это были они. Ленка торопливо пересчитала. Все пятнадцать.

Нашлись.

Теперь самое время отползти куда-нибудь в угол подстреленным зверьком и перевести дыхание.

С одного из кресел вдруг поднялась светловолосая девушка в небесно-голубом вечернем платье, и детки с энтузиазмом бросились перетаскивать свои вещи поближе к сцене, расчищая проход.

Ну просто фея и гномы, скучно отметила Ленка. Чувствовалось, что незнакомка была для них центром вселенной, магнитом, который собирал их вокруг себя.

– Это они? – шёпотом поинтересовался Игорь.

– Да, – едва слышно ответила Ленка, с удивлением отметив, что не чувствует никакой радости от обретения потерявшихся подшефных. Наоборот, почему-то стало так тоскливо, что захотелось сбежать куда подальше.

– Что будем делать?

– Не знаю, – прошептала она. – Пойду, поговорю. Подождите меня здесь.

Она пошла по алой дорожке между кресел, и с каждым шагом всё больше бандерлогов её замечало, впадая в ступор от испуга.

Фея в голубом оглянулась и поспешила к ней навстречу.

– Здравствуйте, – у неё оказался низкий, приятный голос. – Вы Лена Савина?

– Да, – кивнула Ленка. – Здравствуйте.

Детки испуганно таращились на неё и молчали.

– Как же я рада с вами познакомиться, – фея порывисто стиснула Ленкину ладонь. – А меня зовут Аглая Викторовна. Или просто Глаша. Я их учительница, вернее, бывшая учительница.

– Очень приятно, – вежливо улыбнулась Ленка, хотя почему-то хотелось плакать.

– Меня со дня рождения вызвали, – она смущённо затеребила поясок, словно извиняясь за свой слишком нарядный вид. – Малыши так неожиданно нагрянули, да ещё и посреди ночи.

– Почему же вы мне не позвонили? – совершенно спокойно поинтересовалась Ленка, перестав обращать внимание на неподвижные фигурки деток.

– Как? – Глаша побледнела и обернулась к детям. – Вы никого не предупредили, что едете сюда?

– Нет, – частично разморозившись, деревянно шагнула вперёд Маша. – Мы боялись, что нас не отпустят.

– Маленькие мои, так нельзя, – горестно закачала головой Глаша.

Бандерлоги насупились, убеждённые в обратном.

– Ребята, нам нужно возвращаться в гостиницу, – тихо сказала Ленка. – Вы увиделись с учительницей, а теперь пора возвращаться.

– Нет! – Голос Маши стал звонче. – Мы приехали насовсем.

Глаша и Ленка изумлённо уставились друг на друга.

– Маленькие мои, да что же вы такое говорите? Что значит «насовсем»?

– Мы хотим учиться у вас, Аглая Викторовна, – встала рядом с Машей Оксана с таким же упрямым выражением, как и у подруги. – Мы будем здесь жить и учиться.

Глаша охнула и, слепо нащупав сиденье кресла, села.

– Ну вы даёте, бандерлоги, – Ленка на ногах устояла, но на всякий случай оперлась о соседнее кресло. – Мне тоже много чего хочется. Но это не повод для создания неприятностей.

– У нас есть деньги. Мы оплатим учёбу, – отчаянно блестя глазами, заявила Маша. – Мы всё продумали.

– Это невозможно, – прошептала Глаша. По её щекам текли слёзы, но она их не чувствовала. – В школе нет свободных мест. Я ничего не могу для вас сделать.

– Тогда мы будем жить где-нибудь рядом и просто приходить на уроки, – не сдавалась Маша. – Мы ко всему подготовились. Мы обязательно должны здесь учиться.

– Так нельзя. Понимаете? – Глаша оглядела поникший табунок. – Вы несовершеннолетние. По закону только ваши родители могут вести переговоры с руководством школы.

– С родителями мы всё уладим, – встрепенулась Оксана. – Тут проблем не будет.

– Маленькие мои, это ничего не изменит. Поймите, тут мало одного желания. Это частная школа. Тут свои правила. И даже если обратиться к руководству сейчас, то на это уйдёт много времени. Почему же вы не посоветовались со мной?

– Это был сюрприз, – прошептала Маша. – На день рождения.

Глаша удручённо покачала головой.

– Мои хорошие, вы должны вернуться. Поверьте, мне тоже хочется, чтобы вы остались. Очень-очень хочется. Но сейчас это невозможно.

Бандерлоги захлюпали носами.

– Прошу внимания! – Гот неожиданно появился рядом. – Мелкие, собирайте вещички и на выход. Мы для вас уже автобус подогнали.

– Мы никуда не поедем, – замотала головой Маша.

И весь упрямый табунок тоже затряс головами в единодушном порыве.

– Тогда вашу учительницу обвинят в похищении. Вы этого хотите? – грозно надвинулся на них Вересов.

Детки перепуганно зашептались, бледнея и цепляясь друг за друга.

– Не слушайте его, – сказала Ленка– Он шутит. Правда же?

Она резво долбанула его локтем по рёбрам. Гот ойкнул и, мученически улыбаясь, просипел:

– Не обращайте внимания. Я пошутил.

– Значит, так, дети, – Ленка обвела взглядом грустные лица. – Понимаю, вам плевать на меня, на родителей и даже на Аглаю Викторовну, – детки возмущённо зашумели. – Но как быть с вашей наградой? За что вы наказываете компанию, которая должна провести для вас экскурсию? Некрасиво так подводить людей.

– Лена, – Аглая встала. – Можно мне с ними поговорить? Наедине.

– Конечно, – Ленка схватила за рукав Вересова, уже приготовившегося послушать, и отволокла подальше, к Игорю, уютно дремавшему в кресле.

А фея, собрав вокруг себя своих преданных гномиков, начала им что-то рассказывать. И постепенно удручённые мордочки бандерлогов светлели, мелькали улыбки, теплели глаза. Переговоры закончились полным примирением с действительностью, и они потянулись с вещами к автобусу.

– Кстати, – напомнил довольный гот, – не забудь, ты идёшь на бал. Ты слово дала.

– Нашёл время сказать об этом, – буркнула Ленка, уже сожалея об опрометчивом обещании и надеясь как-нибудь отмазаться от мероприятия.