Политико-военная ситуация, возникшая в этом районе, как две капли воды напоминает ситуацию на Ближнем Востоке. Мусульманское население Кашмира — точно так же, как палестинцы, — видит себя жертвой агрессии и оккупации, требует независимости, права возвращения для беглецов, оказавшихся в соседних странах. В роли проклинаемого агрессора и оккупанта выступает Индия. В Пакистане кашмирские боевики находят поддержку и снабжение точно так же, как ПЛО, Хамас, Хизбола находили — и находят их — в Ливане и Сирии. Точно так же летят через границы снаряды и ракеты. Нарастает волна террора, направленного не только против Индии, но и против соперничающих религиозных и политических группировок. Западный мир пытается выступать в роли миротворца, оказывать давление на обе стороны: от Пакистана требует прекратить тренировку и засылку боевиков в индийский Кашмир, от Индии — не проявлять такую жестокость при наведении порядка. Но зверства с обеих сторон только возрастают.

"Международные правозащитные организации многократно осуждали Нью-Дели за репрессии в Кашмире. Исчезновения, бессудные убийства, пытки стали там нормой. Пакистан, в свою очередь, засылал хорошо подготовленных и вооружённых бойцов через линию контроля… Из 2400 боевиков, действовавших только в центральной части Кашмира в начале 2002 года, 1400 были иностранцы: пакистанцы, афганцы, арабы. Они врывались в деревни, населённые индусами, и убивали каждого, кто был заподозрен в поддержке индийского правительства."39 Убедительно и страшно трагедия Кашмира описана в романе того же Салмана Рушди "Клоун Шалимар".40

К началу 2000-х террор стал выплёскиваться за пределы Кашмира. В декабре 1999-го группа кашмирских джихадистов захватила индийский авиалайнер в Непале и заставила его приземлиться в Афганистане. В обмен на 155 заложников, находившихся на борту, правительство Индии согласилось выпустить из тюрьмы несколько террористов, включая муллу Масуда. Уже через несколько недель мулла выступал с пламенными проповедями в мечетях Пакистана, вербуя новых членов для созданной им организации Джаиш и-Мухаммед. В октябре 2001-го года, член этой организации ворвался на грузовике с взрывчаткой в здание Законодательного собрания в Шринагаре, убив 38 человек. А два месяца спустя пять человек, вооружённых гранатами и "калашниковыми", атаковали индийский парламент в Нью-Дели. В получасовом бою они успели застрелить шестерых, прежде чем солдаты охраны покончили с ними.41

После этой атаки правительство Индии категорически потребовало от Пакистана прекратить засылку боевиков в Кашмир и выдать двадцать подозреваемых террористов. Исламабад отказался. В мае 2002 года джихадисты напали на жилые здания индийского военного городка в Кашмире и перебили там несколько семей индийских военнослужащих (погибло 34 человека), в основном — женщин и детей.42 Возмущённые этим зверством индусы стали стягивать воинские подразделения к границе. Пакистан сделал то же самое. Две полумиллионные армии, имеющие на вооружении атомные бомбы, стояли друг против друга в боевой готовности. Со времён Кубинского кризиса в 1962 году мир не был так близок к термоядерной катастрофе, как летом 2002-го года.

Но, спрашивается, на какой же промышленной и технической базе выстроена военная машина Пакистана, позволяющая ему бросать вызов могучему и враждебному соседу? Откуда у нищей страны, половина населения которой не умеет читать и писать, берутся современные истребители, танки, вертолёты, пушки, даже подводные лодки? Кто платит за всё это и из каких средств?

Если бы какой-то современный Синдбад-мореход доплыл до порта Карачи и спросил, какие товары местные купцы могут предложить ему для продажи, он услышал бы в ответ только два слова: хлопок и рис.43 А если бы он спросил, в чём они нуждаются и что он может привезти им из заморских стран, то получил бы длинный-длинный список товаров, которые страна должна — вынуждена — импортировать: нефть и нефтепродукты, удобрения и медикаменты, машины и бумагу, металлы и зерно, красители и электроприборы. Даже железную руду для единственного сталелитейного завода нужно ввозить из-за границы.44

Геологическая разведка указывает на наличие богатых залежей различных ископаемых, но расположены они в удалённых районах, где власть закона настолько слаба, что к каждому шахтёру пришлось бы прикреплять солдата-охранника. Добыча железной руды, хрома, бокситов, молибдена, гипса находится в зачаточном состоянии, не покрывает национальных нужд.45

Год за годом торговый дефицит Пакистана только растёт — а вместе с ним растёт и задолженность иностранным банкам. В 1987 году она была равна 16,7 миллиардам, в 1992 — 24,1, в 1999 — 39. Частичная выплата долга осуществляется в значительной мере за счёт тех денег, которые пакистанцы зарабатывают за рубежом и посылают домой. В 1980-е годы эта сумма достигала 6 миллиардов, но после войны в Персидском заливе (1991) заработки значительно упали.46

Жалобы на взяточничество чиновников не умолкают в Пакистане, обвинения в коррупции предъявлялись министрам и парламентариям. Но и рядовой пакистанец не задумываясь крадёт у государства при любой возможности. Хроническая нехватка электричества в стране в значительной степени обусловлена тем, что 60 % его разворовывается при помощи незаконных подключений или манипуляций со счётчиком.47 Вода для орошения полей распределяется государством, и крестьяне расходуют её бездумно, направляют на свои поля, как только доходит их очередь, даже во вред урожаю, потому что боятся, что в следующий раз воды им не достанется.48 "Ни один человек в Пакистане не был осуждён за уклонение от уплаты налогов. Налоговое управление только угрожает, назначает "последние сроки" уплаты, но мало кто из пакистанцев верит, что оно сможет заставить их заплатить. И даже то, что удаётя собрать, не достигает государственных сейфов, 50 % оседает в карманах чиновников налогового ведомства".49 Когда генерал Мушарраф попытался расширить налоговую базу и послал контролёров проверить наличие товаров и денег в лавках и мастерских, владельцы начали прятать свои запасы в подвалах домов и у родственников, а потом устроили уличные бунты во многих городах.50

Странными оазисами внутри пакистанской экономики выглядят промышленные и финансовые предприятия, принадлежащие армии. Самая крупная армейская корпорация оценивается в два миллиарда долларов. Она включает в себя сахарные заводы, фабрики химикатов и удобрений, электростанции, газопроводы, больше сотни больниц, 800 образовательных учреждений. Другая корпорация (AWT — Army Welfare Trust) оценивается в один миллиард и владеет фермами, конторами по торговле недвижимостью, фабриками нефтепродуктов, лекарств, обуви. Половина доходов этой корпорации идёт на выплату армейских пенсий. Есть корпорация, занимающаяся строительством дорог, и попутно она же посылает в другие страны сапёров — специалистов по расчистке минных полей.51 Отправка войсковых контингентов за плату тоже приносит армии свою долю доходов: пакистанские солдаты служили в Иордании, Саудовской Аравии, часто выступают в роли миротворцев ООН.

Но всё же на долю армейской экономики приходится всего лишь 3 % национального продукта. Всё остальное пребывает в таком бедственном состоянии, что по доходу на душу населения Пакистан занимает 123-е место (данные 1999 года). 20 % пакистанцев не доживают до 40 лет, 20 % недоедают, 40 % не имеют доступа к необходимым лекарствам, 25 % детей рождаются недоношенными.52