Черный петух одолевал. Лихостью и напористостью он напоминал щеголеватого кавалергарда, а если к этому добавить шпоры, цепляющиеся за землю, то сходство возрастало многократно. Кавалергарды тоже любили подраться и не упускали случая сорвать цветок невинности.

Белому петуху оставалось только хорохориться, клокотать, бестолково хлопать крыльями и устрашающе трясти ярко-красной бородкой.

Неожиданно черный петух, взмахнув крыльями, подлетел на метр и ударил лапами. Огромный коготь, подобно кинжалу, пробил брюшину, брызнула кровь. Белый петух как-то неловко повел головой, разом потеряв интерес к сопернику, и, постояв еще секунду, завалился на бок.

Зло победило.

Хозяин белого петуха оттянул поверженного любимца с места побоища за шею и безо всякого сожаления передал повару, который тотчас сграбастал некогда удалого бойца волосатыми ручищами и понес на кухню.

Следующим должен был выступать боец часовщика Точилина.

Он любовно погладил своего Гладиатора, потрепал его шейку двумя пальцами и с особым бережением вытащил из клетки. Никто бы не удивился, если бы Точилин напутствовал своего фаворита нежным поцелуем. Подобные поступки были в традициях петушиного трактира. Противником Гладиатора был молодой петух Геракл, который полностью соответствовал своей кличке. Он был величав, массивен, имел пестрый красно-коричневый наряд и к предстоящему сражению относился не в пример спокойно, сверху вниз посматривая на своего возбужденного противника.

Точилин никогда не доверял своих питомцев посторонним, отказался от предложенной помощи и сейчас. Он привязал к его ноге тоненькую и крепкую веревку, погладил его сложенные крылышки шершавой широкой ладонью и принялся наставлять:

— Ты у меня, Гладиатор, малый не промах. Попугай для начала Геракла, пошуми крылышками.

Хозяином Геракла был парень лет двадцати пяти. Чем-то он напоминал птицу: нос заострен, глаза маленькие и круглые, даже наклонял он голову как-то по-петушиному, и создавалась полная иллюзия, что он прицеливается для очередного удара.

Очевидно, на его внешность повлияло ремесло, которому он отдавал весь свой досуг, — крал задиристых петушков и за несколько рубликов продавал на забаву.

В этот раз он решил поучаствовать в бою лично. Приладил к лапке Геракла желтую нить и, склонившись к крохотной птичьей головке, прошептал какое-то заклинание.

Два мужичка в черных опрятных костюмах расхаживали между купцами и настойчиво призывали:

— Господа, просим делать ставки. Белый петух — краса и гордость Замоскворечья — по кличке Гладиатор, выступает против невозмутимого и могучего Геракла. Представлять наших сегодняшних бойцов нет особой нужды, каждый из вас знаком со списком их побед. Говорю для тех, кто присутствует на нашем собрании впервые. Гладиатор — петух мексиканской породы, на его счету девять побед. Трижды он заклевывал своего соперника, четырежды проткнул когтем и еще два раза разодрал брюхо противнику шпорами. Господа! — орал тщедушный «жучок». — Ставьте на Гладиатора, вы не прогадаете!

Ему вторил тощий и длинный мужик. Он шнырял между купцами, весело переговаривался с клиентами и навязчиво убеждал делать ставки.

— Господа, я рекомендую ставить на Геракла! Вам достаточно посмотреть на него, чтобы понять, кто же будет победителем. Посмотрите на этого красавца, — показывал он рукой в сторону птицы. — У него отличные данные, петух атлетично сложен и мускулатурой напоминает акробата. Вы посмотрите, какая у него сильная и широкая грудь. Он способен сбить противника только одной массой. А лапы! — В голосе «жука» плескалось неподдельное ликование. — Такими ступнями он способен затоптать любого противника. А Гладиатор для него и вовсе не соперник!

— Ты не скажи! — начинал спорить первый «жучок». — Гладиатор птица бойцовская, отступать не любит, а если кровь почувствовал, так будет биться похлеще тигра.

— Ой ли! — вскричал тощий. Его тонкий голос взмыл под самый потолок трактира, как будто лопнула натянутая в колесе спица. — Геракл тоже отменный боец. Чего стоит одна его кличка. И характером его Боженька тоже не обидел. Если уж клюнет в темечко, так любого богатыря свалит.

Геракл как будто понял, что речь зашла именно о нем, горделиво повертел красивой головой, с интересом принялся рассматривать оратора и вдруг неожиданно закукарекал, что вполне можно было бы принять за боевой клич.

— Господа, это же не петух! Господа, это же настоящий сокол. С такой грацией и поступью не стыдно парить под облаками.

— Господа, призываю вас определиться со ставками, и вы не пропадете.

— Делайте ставки, господа!

«Жучки» быстро собирали деньги, рассовывая их по многочисленным карманам; отмечали сумму поставленных ставок в блокнот.

— Ставлю на Геракла. Один против четырех, что Гладиатор не сумеет продержаться более двух минут! — орал толстый купец, поигрывая пальцами золотой цепью килограмма на полтора.

— Три против одного, что победителем будет Гладиатор, — пропищал со своего места тщедушный человечишка, очень смахивающий на старшего приказчика захудалой лавчонки. Однако подобное впечатление было обманчивым — «приказчик» являлся владельцем двух дюжин сухогрузов, неторопливо утюживших ровную гладь Волги-матушки. Его ежегодный доход составлял восемь миллионов рублей.

Зрители, переругиваясь и галдя, мгновенно разделились на два соперничавших лагеря, и становилось ясно — дай им волю, так мордобитием установили бы торжество справедливости.

К поединку Матвей Терентьевич готовился обстоятельно. Он снял с себя сюртук, аккуратно повесил его на спинку стула, так же неторопливо засучил рукава рубахи — создавалось впечатление, что он лично, в рукопашной схватке, желает разобраться с обидчиком Гладиатора.

Хозяин Геракла готовился не менее тщательно — для поднятия бойцовского духа он дал поклевать петуху проса, смоченного в вине, и, когда тот пьяно воззрился на своего противника, понял, что птица к бою готова.

Два петуха возбужденно и утробно клокотали, отлично понимая, что от них требуется, и терпеливо дожидались разрешающих слов судьи, когда он, выпив перед поединком традиционный шкалик рябиновой настойки, даст команду на сближение.

Судья, круглолицый малый лет тридцати, со щеками розовыми, как закат в ветреную погоду, не без удовольствия крякнул, проглотив настойку, после чего, махнув пухловатой рукой, великодушно распорядился:

— Сходитесь, господа.

Точилин слегка подтолкнул своего петуха вперед. Гладиатор как будто только того и ожидал — вытянул шею вперед, громко закудахтал и, взмахнув крыльями, ринулся на Геракла.

Птицы сошлись грудь на грудь, напоминая двух ратоборцев, встретившихся в смертельном поединке. Они беспощадно клевали друг друга, стараясь угодить в глаза, били крыльями, кололи шпорами. Уже через пять минут драки их кафтаны изрядно потрепались, а перья летели во все стороны так, как будто бы за общипывание бойцов взялся старательный повар.