Феликс надолго замолчал.

…Вике было откровенно скучно. Всего, чего хотела, добилась, а счастья нет. Вышла замуж за любимого и престижного мужчину, поступила в институт, родила ребенка. Даже свекровь готова пойти на мировую. Сын‑то один! Бури прошли, наступил полный штиль. Вот этого‑то она и не выдержала. Что дальше? Жить как все, заниматься домашним хозяйством, рожать детей?

Рожать детей оказалось тяжело и очень больно. Материнский инстинкт у девятнадцатилетней Виктории так и не проснулся. Когда принесли на первое кормление сверток, из которого выглядывало желтое личико орущего ребенка, Вика посмотрела на него с недоумением: и это мне? После всех мук еще и бессонные ночи, пеленки, болезни, детские поликлиники? Конечно, Феликс был хорошим мужем. Почему‑то он для радостей отцовства вполне созрел. Вика с недоумением смотрела, с какой нежностью и терпением муж укачивает на руках орущую девочку. И дочка у него сразу затихала. Феликс любил их ребенка, а Вика выполняла свой долг. Она твердо решила, что до года выдержит все. Надо пройти и через это. Но после…

Она заявила, что должна работать, и с ребенком стала сидеть мать. Первая работа Вике не понравилась. Тоска. И денег платят мало. Коллектив женский. Серость! Лучше уж сидеть дома и пилить Феликса. Денег мало, жить скучно. Повод всегда найдется. Но у мужа было адское терпение. Когда жена начинала сыпать упреками, он заводил старенькие «Жигули» и вез ее на природу, на пикник или к друзьям. Доставал где‑то денег, покупал ей новые наряды. Она злилась еще больше.

Вике хотелось иметь много денег. Очень. Чтобы ни в чем себе не отказывать — заходить в бары, пить дорогое вино, на рынке покупать самые модные тряпки. Где взять такие деньги? У частников! Феликс, который мог начать свое дело, заниматься этим категорически отказался.

— Мне дороже моя семья. Дочка и жена, которым я нужен живым и здоровым, — сказал он. — Или нет?

Феликс вопросительно смотрел на Вику. Она подумала: «Трус! Даже если бы тебя и убили… Подумаешь! Нашла бы другого». И сама удивилась: ведь была любовь к нему! И прошла. Как? Когда? Быт заел. Надо срочно что‑то придумать. И Вика придумала. В ее жизни появился другой мужчина. Феликсу она изменила легко, и особую прелесть начала находить во вранье. Надо же! Муж ничего не подозревает! В жизни появился элемент игры. Она теперь находила особое удовольствие в том, чтобы днем быть с любовником, а вечером отдаваться мужу. У любовника водились деньги, он был женат и предпочитал о своей связи с Викой не распространяться. Все устроилось наилучшим образом, но… Через год ей опять стало скучно!

Любовник предложил верный заработок. Расчет сразу по окончании рабочего дня, таланты не требуются, дипломы тоже. Надо лишь уметь хорошо считать, желательно в свою пользу, а не в пользу покупателя. И Вика стала торговать с лотка рыбой. Селедкой, горбушей, скумбрией. Целыми днями, с утра до вечера. Тогда же она научилась работать как каторжная и бороться со своими капризами. Зато капризничали покупатели. За свои деньги люди хотели и дешево, и качественно, а во всех недостатках товара был виноват продавец. Вику не жалел никто. Никто не думал о том, как трудно молодой девушке целыми днями, в любую погоду стоять на улице. Раз она зарабатывает кучу денег, должна быть довольна. Ей завидовали, за спиной сплетничали. Знакомые презрительно фыркали.

— Стоило учиться в институте! А как она получила эту работу, вы знаете?

Даже мать осуждала.

— Бросила бы ты это, дочка. Феликса пожалей.

— Бросить что?

Вика в упор смотрела на нее. И мать первой j опускала глаза. Ей было стыдно за дочь, а Вике I хоть бы что!

Феликс же терпел. О том, что жена ему изменя‑I ет, он не знал. Или… делал вид, что не знает. Его I жалели, правды не говорили. Вика бесилась. Она не понимала: почему все на его стороне? Ее кто I поймет? Ведь это она — жертва! К тому же она деньги зарабатывает! Семью кормит! А все в один го‑| лос: «Бедный Феликс!»

Работа была тяжелая, а когда наступили холода, стала еще тяжелее. Вика начала выпивать. Сначала — чтобы согреться, потом по инерции. Чтобы расслабиться. Наконец дело дошло и до марихуаны. Феликс долго принюхивался, потом спросил:

— Ты что — начала принимать наркотики?!

— Да это же трава, — отмахнулась Вика.

— Ты с ума сошла?! Все с этого начинают!

И впервые за несколько лет совместной жизни муж отвесил ей звонкую пощечину. Оказалось, что Феликс не такой уж безвольный. После этого случая он категорически потребовал, чтобы Вика ушла с работы. Пригрозил не только развестись, но и отобрать ребенка. Вика и сама уже поняла: надо завязывать. И со случайными связями тоже. Не хватало еще пойти по рукам! Уж если продавать себя, то дорого. С работы она ушла, но зло на мужа затаила. Решила сбежать из дома. Пока Феликс рядом, он не допустит ни ее падения, ни возвышения. Вика стала грезить о Москве…

— Феликс, а когда Вика сбежала, вы сразу стали ее искать?

— Искать? — Он усмехнулся. — Я вздохнул с облегчением. После истории с рыбой Вика успокоилась на год. Сидела дома, телевизор смотрела. Но я чувствовал: что‑то замышляет. В доме подозрительно тихо. Не такая она женщина, чтобы довольствоваться ролью домохозяйки. Слава богу, с выпивкой завязала и на наркотики не подсела. А однажды прихожу с работы — на столе записка: «Снежану заберет из садика мама. Я уехала навсегда. Прощай. Вика». Я кинулся к шкафу посмотреть, какие она вещи взяла. У меня и в мыслях не было, что Вика подалась в Москву. Она там ни разу не была, столицы побаивалась; По моим подсчетам, Вика должна была вернуться, когда закончатся деньги. Кто бы ее взял на работу? Институт она, конечно, закончила. И какие‑то курсы. И амбиций у нее было через край. Но Вика даже не представляла себе, что такое Москва! А я там бывал. И знал, что там таких, как моя жена, пруд пруди. Предприимчивых. Но прошло около двух месяцев, и от Вики пришло письмо. Из Москвы. Обратный адрес: почтовое отделение такое‑то, до востребования. Мол, устроилась секретаршей, зарабатываю хорошо, ждите денег. И черт меня дернул спустя неделю посмотреть телевизор! Я простудился. Всегда болею весной — сырость, слякоть… Сидел дома днем, пил аспирин… Переключился на канал, где по будням показывает свои программы областное телевидение. Смотрю — отчет о конкурсе красоты. Как всякий нормальный мужчина, я не прочь поглядеть на симпатичных девушек. Тем более в купальниках. Не скажу, что сразу узнал свою жену.

Никогда не представлял Вику блондинкой. Потом пригляделся: она! Соскучился очень. Сначала обрадовался, — когда победила. Потом опомнился: ну какой конкурс красоты? Какая ж она мисс? Сколько лет, как миссис Власова! И ребенок у нее! Я испугался: Вика явно заигралась! Это не шутки, туда люди деньги вкладывают. Первым делом поехал, конечно, в областной центр. Справки стал наводить. Что за девушка победила, откуда? Ну и вытянул в итоге адрес модельного агентства Раскато‑вой. В Москве. Поехал не сразу. У меня работа, ребенок, да и денег на поездку надо собрать. Хотя твердо решил Вику оттуда забрать. Не понимал только, почему она пишет о секретарской работе и большие переводы присылает. У меня было такое чувство, что она от меня откупается. И от дочери. Я не мог поверить, что все кончено. Все‑таки была у нас с ней любовь. И наконец‑то решил ехать. Взял очередной отпуск. И вот в один прекрасный летний день приезжаю в Москву и первым делом иду в модельное агентство. Скажу сразу: мне там не понравилось. Особенно ее окружение. Дик какой‑то, Алекс, Эжени. И Вику они звали по‑дурацки: Нэтти. Ну что за Нэтти? А когда, кто‑то назвал Вику Наташей, я просто растерялся. Вспомнил, что и в областном конкурсе красоты победила Наталья Белова. Не Виктория Власова. И понял, что, кроме всего прочего, Вика присвоила себе чужую биографию. И подделала документы. Такое меня зло взяло! Из одного, извиняюсь, дерьма ее вытащил, так она в другое вляпалась! С законом вздумала шутить! Ну что за женщина! Хоть бы о дочери подумала! — сказал он с отчаянием.