Джеб трижды сжимает мне руку. Это сигнал. Поскольку я не могу посмотреть ему вслед, я гляжу туда, где несколько стражников-рептилий выводят со двора чудище с медвежьей головой и обезьяньим туловищем. Оно в наручниках. Стражи спускаются по каменным ступенькам, уходящим в стену замка. Наверняка они идут в темницу.

– Будь осторожен, – шепотом говорю я, хотя и знаю, что Джеб уже ушел.

Тепло Чешика немного успокаивает меня.

Я миную несколько фонтанов. Причудливые существа играют на самодельных музыкальных инструментах, исполняя навязчивые мотивы на барабанах из тыквы, гитарах из сельдерея и флейтах из речного тростника. Сияющие феи кружатся в воздухе и танцуют балет, подлетая на струях фонтанов. Они взвизгивают, когда вода превращается в горячий пар, который обжигает их обнаженные тела. Выскочив из облака пара, они цепляются за края фонтана, хнычут и дуют на ожоги. Звероподобные зрители смеются и невнятно подбадривают фей. Они как будто опьянены зрелищем страданий. Пар превращается в жидкость, и феи вновь оседлывают водяные струи. Крошечных подземцев, видимо, одолевает жажда боли: они продолжают, пока их тела не превращаются в сплошную рану. Тогда они умирают и становятся кучками пепла.

Поборов гипнотическое восхищение, я отворачиваюсь.

Всюду, куда я ни смотрю, гости предаются таким же садистским развлечениям и жестоким играм. В одном углу, под навесом, похожие на кошек существа, покрытые чешуей, с раздвоенными языками и змеиными мордами, расхаживают на четвереньках по тонкой проволоке, натянутой над ямой с огнем. Нежные подушечки лап шипят, касаясь раскаленного металла, в воздухе висит отвратительный запах паленой чешуи. И вновь я вижу кучки пепла в тех местах, где умерли предыдущие участники.

– Быстрее! – кричит снизу покрытое шерстью создание, у которого из ушей торчит мох. – Хватит осторожничать! Жгите!

Участники вопят и воют, но тем не менее, спрыгнув с проволоки, немедленно хромают обратно и встают в очередь, чтобы снова пройтись над огнем.

В другом шатре соперники по очереди проползают через яму, полную насекомых, у которых блестящие и острые, как двусторонние бритвы, панцири. Хотя все участники к концу маршрута изрезаны и окровавлены, они, не колеблясь, возвращаются в начало, чтобы проползти еще раз.

Стиснув зубы и борясь с неприятным желанием самой пройти босиком по яме, я шагаю в центр двора. Рептилии-стражи вкатывают туда два прозрачных стеклянных шара размером с садовый сарай и с помощью веревок и лебедок поднимают их на костяные горки, которые я видела. Стражи устанавливают шары на крутом склоне, откуда начинается спуск высотой с тридцатиэтажный дом. Всё это напоминает рампы для мраморных шариков, которые мастерил Джеб вместе с папой, только намного больше.

Толпа собирается и беспокойно ждет зрелища. Я держусь позади; мне любопытно, но я не забываю смотреть по сторонам в поисках Черной Королевы. Убедившись, что никто не обращает на меня внимания, я тяну Чешика за хвост. Это сигнал, что ему пора отправиться за Никки. Он должен найти ее и вернуться ко мне. Чешик улетает, прячась в тени.

Какой-то рослый мужчина, сложенный как греческий бог, в черных атласных брюках, которые подчеркивают каждый мускул, поднимается по лесенке на самый верх деревянной горы. Он становится на краю гигантского аттракциона. Но вместо ног у него серебряные подковы, хотя руки вполне человеческие. Гладкая кожа блестит, как медь, составляя резкий контраст с бледно-голубыми глазами. На голове и на шее, до самых лопаток, растут густые белые волосы, похожие на конскую гриву. Над белыми бровями поднимаются витые серебряные рога длиной в полруки.

Он шикарен. И, несомненно, он тут главный.

Манти. Я придвигаюсь ближе к шумной толпе. С его помощью я могу найти обеих королев…

– Если кто-то из вас хочет побороться со мной за королевский трон… – голос Манти, низкий и приятный, заглушает бормотание зрителей, – это ваш шанс.

Он поднимает в воздух золотую корону и улыбается. Зубы у него острые, как у собаки, и ослепительно-белые.

В толпе кто-то движется. Существо, похожее на льва, но стоящее на двух ногах, воздевает сжатую в кулак лапу.

– Я бросаю тебе вызов! – ревет оно.

Золотистый мех сверкает в неярком свете, когда лев шагает к лестнице в сопровождении двух стражников с фонарями.

Как только он взбирается, стражи открывают прозрачные дверцы шаров, чтобы Манти и его противник могли залезть внутрь. Затем из ящичков достают каких-то маленьких пушистых зверьков и бросают туда же.

Хотя эти зверьки кажутся очаровательными и ласковыми, как щенята, Манти и лев щетинятся и пятятся, настороженно глядя на них.

– Пусть начнется предвыборная гонка! – кричит один из стражей, когда дверцы захлопываются.

Толпа издает вой, когда рамка откидывается, и шары с грохотом, похожим на гром, устремляются вниз по длинному извилистому спуску. Я быстро понимаю, отчего Манти и его противник так боялись соседства с крошечными зверьками. Эти создания обладают способностью выворачиваться наизнанку и превращаться в сплошные зубы. На стенках шаров появляются алые брызги. Они размазываются: соперники пытаются избежать своих мучителей. Они как будто сидят в крутящихся аквариумах с пушистыми пираньями.

Ненасытная чувственность подземца не позволяет мне двинуться с места и заставляет жадно смотреть. Противники – хотя их едят заживо и они скользят в собственной крови – пытаются сохранять равновесие. Каждый разгоняет катящийся шар еще быстрее, чтобы первым прибыть к финишу.

Манти пересекает финишную черту, и его быстро извлекают из шара, а вывернутого наизнанку «щеночка», который продолжает щелкать зубами и весь облит кровью, запихивают обратно в ящик. Двое стражей помогают Манти встать и вливают ему в горло что-то из бутылочки. Раны на его теле чудесным образом заживают. Не остается ни царапины.

Останавливается шар, в котором сидит лев, и другие два стражника вытаскивают его. Лев так искусан, что на нем не осталось меха. Всё тело – сплошная кровавая рана.

Зрители начинают скандировать:

– Разорви его! Покажи нам сердце!

Манти куда-то шагает плавной походкой. Стражники волокут потерявшего сознание льва к круглому глубокому водоему, вырытому прямо в земле и выложенному по краям плоскими камнями.

– В пруд страха! – кричит Манти.

Стражи бросают льва в воду. Он приходит в себя и барахтается на поверхности, воя от ужаса. Поднимаются пузыри, вода краснеет. Кислота разъедает остатки шкуры, а потом что-то снизу тянет жертву в глубину. Несколько секунд – и на поверхность всплывает какой-то мясистый предмет. Манти осторожно подбирает его и кладет на золотую шелковую подушечку, чтобы все могли полюбоваться живым, бьющимся сердцем.

Я должна была испугаться. Но я в гневе. Мысль о том, что королева намеревается поступить точно так же с сердцем Морфея, пробуждает во мне жажду убийства. Страна Чудес жестока и причудлива, но на свой лад прекрасна. Гдетотам – это совершенно иной уровень жестокости. Как будто сумасшедший дом взбунтовался.