Инспектор Франсуа Талсо, невысокий крепыш, который даже в жару носил кожаную куртку, под которой прятал Глок-21, работал под «крутого». Он был наполовину корсиканец – выходец с острова, название которого стало для Франции таким же нарицательным, как для Италии Сицилия. В общем-то одно и тоже: остров, горы, криминал.

У инспектора были свои причины сводить счеты с арабами, что он и делал – в то время как начальство закрывало на это глаза…

Получив флешку, инспектор привычно пробормотал ругательство на корсиканском – он только собирался ехать домой, но работа не отпускала. В их группе неприкасаемых корсиканским – а это искаженный по написанию итальянский – владели все. Если что – использование незнакомого на улицах языка помогало перехватить инициативу у противника, а иногда и банально выжить…

Зайдя в кабинет, он включил только что выключенный компьютер. Никого уже не было, в коридоре зажгли свет.

Дерьмо… одно дерьмо.

Он сунул флешку в комп, забыв, как предупреждали очкарики из техподдержки проверить на вирусы… Вирусы и те, с кем он имел дело, существовали в разной реальности и если бы те, с кем он имел дело, хотели бы ему подгадить, то послали бы не вирус, а типа с автоматом Калашникова, который ищет смерти на пути Аллаха. Он ожидал увидеть одно из двух – угрозы или требование денег.

Скорее второе. Исламские экстремисты в Европе довольно быстро перековывались в рекетиров и начинали требовать от торговцев платить закят и сдавать на ахират. Считается, что, если ты сдашь на ахират, то Аллах вознаградит тебя в семьдесят раз больше, но там, в загробной жизни. А тут, у молодых отморозков вдруг появлялись «Мерсы» и мотоциклы «Дукати». Запуганные торговцы молчали…

На экране появился тип в черной маске под флагом. С ним еще двое, и пулемет у стены. Так и есть, деньги.

Но уже первые слова – заставили инспектора насторожиться.

Мы, муджахеды Фронта Исламского спасения, выполняя фетву об объявлении тотального джихада, исламского лидера и учителя Абу Бакра аль-Багдади, да будет доволен им Аллах, разместили в Париже ядерное взрывное устройство, которое сработает не позднее чем через девяносто шесть часов после дня Жертвоприношения. Проявляя милость к нашим братьям, которых немало в Париже, а так же и к тем кяфирам, которые не имеют зла по отношению к религии Аллаха, мы даем правительству страны время, чтобы эвакуировать город. Однако, Париж, как один из центров куфара и ширка должен быть навсегда разрушен…

Выругавшись, инспектор ткнул в клавиатуру, останавливая запись. Начал набирать номер дивизионного комиссара полиции, которому подчинялся…

* * *

Полученное на набережной Орфевр послание заставило в час ночи экстренно собрать Комитет национальной обороны – высший военно-политический орган Франции, который отвечает за координацию гражданских и военных властей в вопросах национальной безопасности и обороны. Комитет и так работал, ввиду очевидности того факта, что страна находится под ударом, но полученное сообщение заставило его собраться ночью.

– Что мы можем сделать? – задал вопрос президент республики, нервно вертя в пальцах ручку. Самый молодой в истории лидер Франции – он представлял сейчас собой наглядное доказательство того, что французы совершили серьезную ошибку, избрав его. Не имея за своими плечами ни солидной, устоявшейся партии, ни значительного управленческого опыта, он был отчаянным популистом, умеющим нравиться людям – его избрали на волне радикального недоверия к политике и к политикам вообще. Но вот именно сейчас было ясно, что страну в период террористического кризиса должен возглавлять вождь. Лидер. Тот, кто способен вдохновлять и вести за собой. Тот, у кого хватит мужества смотреть в лицо верной смерти – и мужество которого передастся всей нации. Увы, у сегодняшнего «главного француза» не было ничего из этого (особенно мужества) – он был бледной тенью таких титанов как де Голль и Миттеран. И даже недавним преемникам, таким как Саркози, с его неоднозначным, но жестким опытом министра МВД – он тоже проигрывал.

– Месье президент, – сказал глава его секретариата, – мы должны решить, что мы будем сообщать прессе.

– Сообщать прессе? – изумился министр обороны. – Вы серьезно?

– Вполне. Если газеты узнают, они нас распнут.

– Господи, да что у нас есть? Одно сомнительное видео…

– Одно сомнительное видео в ситуации, когда Республика находится под ударом! Вы что не видите, что против нас – заговор!

– Может, скажем, что это Путин? – предложил кто-то.

Но энтузиазма это предложение не вызвало.

– Господа – сказал президент – у меня есть подтверждение из заслуживающих доверие источников, что угроза реальна – и мы должны воспринимать ее как реальную. Я предлагаю принять угрозу как реальную и приступить к разработке плана ее отражения. Если никто не возражает.

Возражать президенту никто не решился.

* * *

Через несколько минут из Елисейского дворца сделали телефонный звонок. Он был сделан на одну из квартир в Париже, и если бы кто-то смог подслушать этот звонок, он, несомненно, стал бы поводом для отставки президента Франции.

В квартире на другом конце провода был полковник Абделькадыр Салами, которого президент в минуты нежности звал просто «Ади». Однажды попавшись на глаза только что избранному президенту Республики – он был одним из мотоциклистов кортежа из «жандарм мобиль» – он за пару лет сделал фантастическую для мирного времени карьеру: от капитана до подполковника. Президент настоял на том, чтобы его сделали старшим смены охраны; чтобы они могли проводить вместе как можно больше времени. Однако, молодой подполковник окончательно зарвался, избил демонстрантов на первое мая (просто пошли с другом кости размять), начался скандал и Елисейский дворец ему пришлось покинуть. Однако, президент, по-прежнему испытывавший к нему чувства, устроил его в банковскую охрану. Под видом инкассаторов он навербовал отряд отморозков из арабского квартала, которые готовы были выполнить любое указание президента, не задавая вопросов. Их база находилась недалеко от Елисейского дворца, чтобы президент Франции мог время от времени проведывать своего неофициального супруга.

Однако отставного полковника нельзя было считать просто карьеристом, пробившимся благодаря постели. Это был жестокий, совершенно отмороженный тип, который к тому же имел весьма смутные представления о законе. При этом хорошо подготовленный – помимо школы жандармерии он прошел и ускоренный курс, какой проходят охранники Президента – раз уж так вышло. Еще опаснее были те, кого он навербовал, – отморозки, для которых нет ничего святого.

Уяснив приказ, полковник достал бронежилет и надел его. Затем достал автомат «Вепрь» и пристегнул к нему корейский барабанный магазин. Семьдесят патронов…

Если что – эта штука любого в швейцарский сыр превратит.

Заглянув в соседнюю комнату, он обнаружил своих подчиненных, которые усердно молились. Сам он забыл про намаз.