При первой же возможности Шварц выехал ненадолго в Москву, где был принят князем Трубецким в масонскую ложу. Тогда он впервые встретился с Новиковым. «Однажды, — писал тот, — пришёл ко мне немчик, с которым я, поговоря, сделался всю жизнь до самой его смерти неразлучным».

Возвратившись в Могилёв, Шварц учредил ложу и там, а в 1779 году переехал на постоянное жительство в Москву, где получил место лектора немецкого языка при университете. К этому времени он уже довольно прилично говорил по-русски и постоянно совершенствовался в языке. Его лекции пользовались большой популярностью. Он быстро обзавёлся связями и стал вращаться в исключительно интеллектуальном обществе: поэт Херасков, князья Трубецкие, С. И. Гамалея, И. В. Лопухин и, конечно, Н. И. Новиков.

Русские масонские ложи той эпохи были подчинены шведским, что, естественно, русскую аристократию, стремившуюся к самостоятельности, не устраивало. Первым шагом стала учреждённая Трубецким тайная сиентическая ложа «Гармония», в которую входило всего восемь человек, в том числе Шварц При ней — для воспитания молодёжи в духе масонских идей — были созданы Педагогическая и Переводческая семинарии. Располагались они в доме рядом с Меншиковой башней (в этом же доме жил и сам Шварц). Переведённую масонскую литературу печатала типография Новикова. Переговоры за границей вёл Шварц — как немцу ему было легче добиться понимания. И благодаря его активности европейские масоны признали независимость провинции (так называется территориальное объединение масонских лож) России от Швеции. При этом сам Шварц стал чуть ли не диктатором московских масонов.

Кроме того, именно Шварц привёз в Россию розенкрейцерство — теософскую систему для «немногих избранных», к которой, однако, примкнуло большинство лож Германии, члены которых разочаровались в тамплиерстве. Сам Шварц говорил, что «тайны розенкрейцерства ведут кратчайшим путём к познанию Бога, природы и человека, что орден требует, чтобы всякий его член делался лучшим христианином, гражданином и семьянином, чем был прежде…», и заверял, что в ордене нет ничего против верховной власти. Однако не все этому верили.

Бурная масонская деятельность шла во вред университетским делам Шварца. Многие в университете считали, что Шварц пренебрегает работой, а его лекции есть не что иное, как опасная масонская пропаганда. В то же время перегрузки плохо сказывались на его здоровье. Поэтому Шварц был вынужден сначала перейти в «почётные профессора», а потом и вовсе выйти в отставку.

Мистик Шварц занимался оккультными науками, кабалистикой, хиромантией и магией. В то же время его отличала крайняя религиозность: «науки без христианства во зло и смертный яд обращаются» и предельная мизантропия: «человек в настоящее время гнилой и вонючий сосуд, наполненный всякой мерзостью». Энтузиазм Шварца постепенно перешёл в фанатизм. Жизнь его походила на жизнь аскета. Шварц «был рассеян и даже, когда решал важные вопросы, видно было, что он думает совершенно о другом. Суровый, сумрачный, очень строгий, он никогда не смеялся, и даже улыбка его бывала принуждённа и неестественна. Голос его был повелительный, брови всегда сдвинуты», — вспоминал о нём современник. Он всё больше болел. Переезд из города в село Очаково, в усадьбу князя Трубецкого, не помог. Умер Шварц 17 февраля 1784 г. и был похоронен с большим торжеством по обряду православной церкви в храме села Очаково прямо против алтаря. Кладбище не сохранилось, на его месте соорудили цеха Стройкомбината. Но церковь Дмитрия Ростоцкого стоит до сих пор (ул. Генерала Дорохова, 17). Вокруг храма сохраняется островок зелени — остаток чудесного парка князя Трубецкого и река — на этом отрезке не убранная в коллектор.

Примерно через пятьсот метров в сторону МКАД улица Генерала Дорохова пересекается с Рябиновой улицей. По ней ходят автобусы № 252, 610, 779 и маршрутка № 554 м, 753 м, 575 м — в сторону реки Сетуни, минуя рощу, скрывающую старое Троекуровское и Кунцевское кладбища.

Лет двести назад на берегу реки Сетуни между этими двумя кладбищами стояла усадьба Троекурово-Хорошёво. От неё сохранились лишь церковь 1704 года постройки (Николая Чудотворца, весьма странной архитектуры: она больше всего напоминает лужковский ампир) и роскошный парк.

Изначально владельцами села были Годуновы, затем оно перешло Троекуровым. Борис Иванович в XVII веке поставил здесь церковь во имя Николая Чудотворца и митрополита Алексия. Потом имение перешло в руки Салтыковых. При них было закончено строительство колокольни, разбит парк и выкопаны пруды. Предполагают, что именно это село было описано Пушкиным в романе «Дубровский», и старожилы ещё в 1950-е годы показывали дуб с дуплом, через который Маша и Дубровский обменивались письмами.

Это предположение основано не только на совпадении названий: родственникам поэта принадлежала соседняя усадьба — Большая Сетунь, и Александр Сергеевич здесь бывал.

От Большой Сетуни по другую сторону Можайского шоссе сохранился особняк на улице Маршала Толбухина (№ 3). После войны он, будучи ещё в подмосковном городке, был подарен маршалу под дачу. Окружает дом старинный парк и дома «сталинской» постройки. Среди них обращают на себя внимание № 11, к. 1, и 13, к. 1. Существует легенда, что эти два полукруглых дома были построены как часть «серпа и молота». Если посмотреть на спутниковую карту, то в очертании этих домов, действительно, можно увидеть серп. От постройки молота отказались, вовремя сообразив, что рядом располагается Всесоюзный институт лёгких сплавов, а эта эмблема стала бы слишком хорошим ориентиром для вражеских самолётов. Один из полукруглых домов (№ 11, к. 1) был капитально реконструирован. Дом 13, корпус 1, был снесён, а на его месте построена многоэтажка, в целом сохранившая полукруглую форму.

Село Троекурово вошло в историю ещё и потому, что утром 2 сентября 1812 года здесь остановился лагерем Наполеон. В полдень к нему приехал маршал Мюрат, командовавший авангардом французских войск, и передал императору Франции, что дорога на Москву свободна и можно выступать. Вскоре французы были на Поклонной горе, где намеревались получить ключи от Москвы. Прождав напрасно и получив донесения, что город оставлен не только русскими войсками, но и большинством жителей, Наполеон двинулся к Дорогомиловской заставе, а уже оттуда, перейдя реку, — в Кремль, который ему пришлось довольно быстро покинуть из-за дыма пожаров и перебраться в Петровский замок.

В 1858–1862 годах в усадьбе Троекурово жил Иван Иванович Лажечников, написавший исторический роман «Ледяной дом». Писатель поставил здесь мельницу и сосновый барский дом, простоявший более века. После революции в бывшем имении построили кожевенный завод, просуществовавший до конца XX века. В 1960 году усадьба Троекурово стала частью Москвы.

За Троекурово примерно в двух километрах от МКАД в Сколково планируется строительство Футурополиса — города будущего, где, как в Кремниевой долине в США, разместятся компании, осваивающие самые новые прогрессивные технологии — ядерные, космические, «нано». Этот город будущего будет располагаться между Сколковским и Одинцовским шоссе и занимать территорию около четырёхсот гектаров. Там предполагается использовать «возобновляемую модель» обеспечения ресурсов, при которой отходы не уходят из города, а полностью утилизируются на месте. Кроме того, планируют широко использовать новые источники энергии — солнечные батареи и очищенную дождевую воду. Солнечные батареи предполагается разместить прямо на стенах зданий, чтобы они сами себя обеспечивали энергией. Вот такая фантастика. Посмотрим, вдруг сбудется!