за этим дело не стало, съели за три минуты, и док, вот же волшебник, вытащил из своей сумки термос с чаем. С теплым сладким чаем, тоже, кажется, домашним, а не столовским.

– Жалко, остыл, – вздохнул он. – Так, ребята, надо мне с вами поговорить. Серьезно. И объяснить вам кое-что.

– Итгар Вааганович, этот следователь сегодня, он такое сказал, что я даже не пойму, что же это было, – осторожно начал Ян.

– Например? – док прищурился.

– Он сказал, что мы – не люди. Что игра в крысу – это хорошо. И многое другое, в том же духе, – Ян запнулся. – Мы что, правда можем быть…

– Ян. Ты знаешь, что существуют психические заболевания? – спросил док. – То есть слова типа дебил, идиот, шизик – это вы оба сто раз слышали, но вы никогда не видели реальных примеров, и не знаете, что это такое на самом деле. Вы ведь люди, верно? Верно. Он что сказал? Что вы не люди. А кто вы тогда, если не люди, он тоже сказал?

– Нет, – покачал головой Ян.

– Вот, – назидательно поднял палец док. – Потому что нечего ему сказать. Понимаешь? Они придумал себе что-то, но объяснить это что-то не может.

– А как же он тогда в милиции работает, если он псих? – спросил Пол.

– А как Мария Львовна работает? – вопросом ответил док. – Но ведь работает же. И он тоже работает. И еще очень много кто работает, причём много кем, а на самом деле этот кто-то должен сидеть в дурдоме.

– Док… то есть Итгар Вааганович, получается, он сумасшедший? – спросил Пол. – И он может сделать с нами, что хочет?

– Увы, – док тяжело вздохнул. – Хуже другое. Со мной они тоже могут сделать, что угодно, и я, скорее всего, не смогу ничем вам помочь. Это вас они могут сунуть в дурдом, а меня… – он не договорил.

– Что – вас? – напрягся Ян.

– Могут и убить, – неохотно ответил док. – Или выслать без возможности вернуться. И меня, и Роберту Михайловну. Мы ведь не просто так оказались в Морозново, и в Масловке. Здесь никто просто так не оказывается, ребятки.

– Получается, мы тоже? – нахмурился Ян.

– Выходит дело, что так, – печально кивнул док. – Возможно, из-за фамилии. Или внешность. Или еще что-то, о чем я не знаю, и что не попало в ваше дело… или исчезло из него. Всякое бывает. В Масловке нет случайных людей. У Комарова, кстати, отец сидит за убийство, а мать умерла от пьянки. И занималась сбытом краденного. Неважно, впрочем, вам эта информация ничем не поможет. Я о другом сейчас. Это всё надо выдержать. Вам – надо выдержать. И как-то защитить себя при этом.

– Итгар Вааганович, – решился, наконец, Ян. – Но мы ведь и правду их побили! Всех! Вдвоём! Как мы это сделали?! Может, мы и правда больные какие-то? Или ненормальные?

– Я же сказал ещё тогда – вы это сделали в состоянии аффекта, – спокойно произнёс док.

– Я прочитал, что такое состояние аффекта, – возразил Ян. – То, что мы сделали… это не он. И не бывает, чтобы у двоих сразу. Или…мы сумасшедшие, да? Может, мы и в Масловке оказались из-за того, что мы сумасшедшие, оба?

– Нет, – док покачал головой. – Вы не сумасшедшие. Оказались… думаю, всё-таки из-за происхождения. И я еще раз вам повторю то, что уже говорил раньше: не признавайтесь, ни под каким видом, что это были вы.

– А если у нас опять что-то в голове сорвёт, и мы снова на кого-то нападём? – спросил Пол с ужасом в голосе. – А если мы убьём кого-нибудь?

– Не думаю, – покачал головой док. – Такого случиться не должно. Вот что. Послушайте меня, это важно.

Холод. Ледяной ноябрьский ветер, холод, и мелкая морось, которая скоро может перейти в дождь. Низкие облака, тянущиеся над облетевшим тёмным лесом. Пол и Ян зябко ёжились, пытаясь плотнее запахнуть тощие серо-коричневые куртки – такие выдавали на осень и весну, и поскорее бы зима, потому что зимой давали телогрейки, в них намного теплее, но телогрейки раздадут только в начале декабря.

– Будьте на виду, – говорил док. – Вас обвиняют в том, что вы скрытные и прячетесь, всегда вдвоём. Будьте и дальше вдвоём, но постоянно на виду. Чтобы это всё переломить, нужно быть видимыми. Не прятаться, не скрываться. Вот сейчас вы куда направлялись, позвольте узнать?

– На аэродром, – безнадежно ответил Ян. – У нас там…

– У вас там спрятаны книги, – еле слышно произнёс док. – Ян, извини, но я видел, как ты относил их туда, когда украл. Это не моё дело, я никому не скажу. Но… с аэродромом лучше пока что завязать. Опасно, и для вас лишний фактор риска. Если хотите, я спрячу книги у себя. Пойдёт?

Ян и Пол тревожно переглянулись.

– Они с печатями, – покачал головой Пол. – Может, лучше сжечь?

– Не надо, – док задумался. – Я найду, где спрятать. Но на аэродром лучше не ходите, тем более что уже холодно.

– Но… – начал было Пол, однако Ян сердито глянул на него, и тот ту же замолчал.

– Не будем, – согласно кивнул Ян. – Итгар Вааганович, а что этим следователям говорить?

– То же, что и раньше. Стойте на своём.

– Как же это трудно, стоять на своём, когда так воняет, – Пол передернул плечами. – Запах просто отвратительный.

– В смысле? – док нахмурился.

– От этого следователя воняло гнилым творогом, – пожаловался Пол. – Меня чуть не вырвало.

– А от моего грушами тухлыми несло, – добавил Ян. – Они что там, не моются, что ли? Почему они такие вонючие?

Эта, казалось бы невинная, информация почему-то вызвала у дока странную реакцию – он забеспокоился, удивился… испугался?

– От кого именно так пахло? – спросил он.

– От Юрия Александровича, и от Виталия Николаевича, – ответил Ян. – Остальные вроде бы так не пахли.

– Тааак, – протянул док. – С ними больше не говорить. Ни под каким видом. Если будут настаивать – отнекивайтесь, как сумеете. Поняли? Не говорить, и наедине не оставаться!

– Но почему? – удивился Пол.

– Вы не поймете, – покачал головой док. – Я не могу объяснить,