– Марнер мертв, – сквозь зубы бросил Саймон. – Убит на дуэли в Плимуте. Я спрашиваю: где пистолет?

Багровое лицо сыщика побелело, и он сдавленным голосом произнес:

– Слишком поздно. Даже если бы я знал наверняка, это теперь вам не поможет. Без Марнера…

– Вы знали, что пистолет у Марнера, – обвинял Саймон. – Почему вы в этом уверены? Вы отдали ему пистолет? Нет! Вы без выгоды ничего не делаете. Он ведь вам заплатил? Вы продали ему пистолет?

– Я… я…

Саймон снова затряс сыщика.

– Зачем? Зачем он ему понадобился?

– Откуда я знаю? Думаю, затем же, зачем и вам!

– И вы, трус, позволили нам тратить впустую драгоценное время, зная, что мы не найдем пистолет, понимая, что от него зависит жизнь графини!

Саймон не ждал ответа. Размахнувшись, он ударил сыщика кулаком в лицо. Биггинз растянулся у камина, кочерга, подставка, совок, поленья полетели во все стороны. Не успел Риджуэй вмешаться, как Саймон поднял сыщика на ноги и снова размахнулся.

– Довольно! – прикрикнул лейтенант, перехватив руку Саймона. – Мертвый он нам бесполезен. Отпусти его.

Затуманенный гневом взгляд Саймона не сразу прояснился. Ноздри его раздувались, грудь тяжело поднималась. Его кулак медленно расслабился в руке Рвджуэя, и он толкнул сыщика в кресло так, что оно едва не опрокинулось.

– Я… Вас арестуют за нападение на представителя закона! – фальцетом взвизгнул Биггинз. Поднявшись на ноги, он расправил лацканы и вытер помятым носовым платком бегущую из носа кровь. Когда с губ Саймона сорвался безумный смех, сыщик быстро спрятался за кресло. – Арестуют! – слабо повторил он.

– Бери с собой этого безмозглого слизняка, который все еще думает, что он представитель закона, и пойдем со мной, – приказал Саймон. Стряхнув руку лейтенанта, он откинул со лба волосы и пошел к двери. – Его судьба теперь зависит от того, что мы найдем в Сент-Энодере.

Лучше бы ему никогда не видеть этого чертова пистолета, не знать о существовании Руперта Марнера, не поддаваться на его уговоры, думал Мэтью Биггинз. Но предложение Марнера было весьма заманчивым. Кто знал, что пистолет будет играть такую важную роль в расследовании? Если бы он знал… Да что теперь об этом рассуждать. Что сделано, то сделано, и если он не будет осторожен, то с его карьерой покончено. Он с огромным трудом добился своего положения и теперь не желал терять его из-за одной безрассудной ошибки.

Холодный пот струился ручьем, капая на галстук, наручники то и дело позвякивали. Нужно как-то удержать руки от дрожи, Биггинз переплел короткие пальцы и сжал так, что суставы побелели. Они ничего не знают. Откуда им знать? В конце концов, это все слова, а Саймон лишь строит догадки. Лейтенант не в счет. Риджуэй за последние часы несколько раз приходил на помощь, хотя теперь пристально наблюдает за ним. Было в полуприкрытых стальных глазах лейтенанта нечто такое, от чего мороз пробирал до костей. Лучше держаться от обоих подальше, решил сыщик и жалобно забормотал. Когда это не помогло, он зевнул и, закрыв глаза, притворился, что дремлет. Возможно, они решат, что он уснул, и скажут нечто, не предназначенное для его ушей.

Они надеются найти оружие в Сент-Энодере, но пистолета, конечно, там нет. В этом они его обвинить не смогут. Он никогда не говорил, что пистолет там. Пусть тратят время впустую, коли им нравится. Отсутствие пистолета лишь подтвердит его слова. Ведь он сказал им правду, не так ли? Пистолет был у Марнера. Этого с них достаточно. То, что он отказывался отдать оружие, пока виконт ему щедро не заплатил, их не касается. Марнер мертв, и они никогда не узнают правды. Уверенный в этом, Биггинз под мерную качку кареты безмятежно уснул.

Дорога, по которой они ехали, никогда не казалась Саймону такой длинной. Пятимильная поездка по пустой дороге заняла меньше сорока пяти минут, но ему казалось, что карета ползет черепашьим шагом. Ударив в крышу кареты дулом пистолета, он велел Барстоу гнать лошадей.

Биггинзу на этот раз не позволили ехать наверху. Он сидел в наручниках около лейтенанта, ворча, что его везут, как уголовника, но его никто не слушал. Больше всего Саймона бесило, что загнанный в угол Биггинз так и не сознался, что имел долю в добыче. И хоть Саймон сохранял самообладание, он с трудом удерживался, чтобы не свернуть сыщику шею и заставить замолчать навсегда.

Шторм усиливался, и, хотя был только полдень, Барстоу пришлось зажечь каретные фонари. Холодный дождь налетел на карету, застучал в окна, забарабанил по крыше, словно какое-то обезумевшее существо умоляло впустить его. Неужели это предзнаменование? Саймон не был склонен к суеверию, но жуткий звук напомнил ему легенды о гномах, которые он в детстве слушал, сидя на коленях у няни. Считалось, что их таинственный стук в стены оловянных шахт ведет шахтеров к самым богатым рудным жилам. Он рассердил гномов? Насколько он помнил, нельзя нарушать какие-то правила, но прежде удача улыбалась ему, и он их забыл. Чем полагалось ублажать гномов, золотом или едой? Он не мог вспомнить. Господи, он сходит с ума. Только безумие могло возвратить его к горьким, одиноким дням детства, которые скрашивали лишь рассказы няни о гномах, сиренах и русалках.

Карета подпрыгнула на ухабе, возвращая его к действительности. Саймон протер запотевшее окно и всмотрелся в проносящийся пейзаж. Пелена дождя скрывала живую изгородь и каменную ограду дороги, которая суживалась на подъезде к. Сент-Энодеру. Биггинз всю дорогу проспал, и Саймон пнул его носком сапога по ногам. Приехали.

– Молите Бога, чтобы пистолет оказался здесь по ошибке, – прорычал Саймон, оставив сыщика под охраной Риджуэя, и вышел из кареты. – Имеете вы что-нибудь сказать?

– Послушайте, я сказал вам все, что знаю. От того, что мы притащились сюда в шторм, ничто не изменится. Этим проклятую штуковину не вернешь. Слушайте меня или отпустите. И думайте, что делаете, потому что, вернувшись на Боу-стрит, я выдвину против вас обоих обвинения, это я вам обещаю.

Саймон и Риджуэй поволокли сыщика в полицейский участок, все трое тут же насквозь промокли. Саймон изложил дело разинувшему рот офицеру, который его почти не перебивал. Когда он закончил, седовласый помощник шерифа откашлялся и шумно вздохнул.

– Что ж, господа, – сказал он. – Я как раз дежурил в ту ночь и хорошо все помню. Я перевязал арестантку, распорядился относительно мертвого бандита и…

– Вы перевязали? – загремел Саймон. – И хирурга не вызывали? – не поверил он.

– Нет, милорд. Была глубокая ночь, до ближайшего врача час езды в карете. Мистер Биггинз торопился доставить арестованную в Лондон. Ее рана была легкой, я промыл ее и перевязал.

– Была ли составлена опись содержимого мешка, который привез Биггинз? – спросил Саймон.

– Да.

– Можно ее посмотреть, если позволите?

Помощник шерифа вытащил из ящика стола тетрадь в кожаном переплете и начал листать ее.