В отдельных случаях можно говорить о стоимости таких покупок. Торговец сукном Уильям Кэпел заплатил в 1486 г. 400 ф. за манор Саут Уоттон в Норфолке. Бакалейщик Джон Риверс купил в 1548 г. недвижимость в Кенте за 263 ф. 7 ш.

Любопытен тот факт, что во всех перечисленных выше случаях покупки земли в XVI в. речь идет о бывших монастырских и церковных владениях, включавших в себя «маноры, леса и прочие земли». Напомним, что к 1547 г. было продано уже% секуляризованных церковных владений. Активными покупателями обширного фонда бывших монастырких владений были и деловые лондонцы. Особенно преуспели на этом поприще Грэшемы, которые были самыми крупными покупателями из купцов (и вообще самыми крупными покупателями) и занимали видное место в лондонском купеческом кругу, стояли в первых рядах тогдашней торгово-финансовой аристократии. Ричард Грэшем был олдерменом и лондонским мэром в 1538 г., Джон — в 1547 г. и занимал значительные должности при дворе. Грэшемы заплатили казне свыше 20 тыс. ф. по 13-ти патентам. Самая крупная купля-продажа секуляризованного имущества времени Генриха III была осуществлена 1 октября 1540 г.: сэр Ричард Грэшем получил патент на некоторые владения трех йоркширских монастырей. Продажная цена составляла 11137 ф. 11 ш. 8 п. Из условленной суммы Грэшем сразу уплатил 6870 ф. 18 ш. 4 п. Кроме того, Грэшемы приобрели 2 десятинные ренты за 928 ф. и 13 монастырей, лежащих в 6-ти графствах, особенно в Суррее.

Активно включился в приобретение секуляризованных церковных и монастырских имуществ суконщик и олдермен Джон Лэмбард. В июле 1544 г. ему удалось купить более чем за 400 ф. манор Хэддингтон, бывшее владение аббатства Лэкон, в Уилтшире. В дальнейшем, в период 1544–1546 гг., он затратил еще свыше 600 ф. на покупку церковной собственности, в частности, в графстве Херефорд. По подсчетам Р. Уорник, с сентября 1540 по июль 1548 гг. этот олдермен вложил в приобретение недвижимости, по меньшей мере, 1900 ф.

Таким образом, отдельные лондонские олдермены покупали бывшие монастырские владения не только в Лондоне, но и по всей стране, покупали не только держания, но и целые маноры и.значительные комплексы недвижимости.

Для некоторых олдерменов XVI в. особым занятием стали земельные спекуляции. Так, меховщик Генри Хэдсон, участник Московской компании, в 40–50-е гг. активно торговал секуляризованными землями; бакалейщик Эдуард Джекмен, купец-авантюрист и член Московской компании, в 50–60-е гг. покупал и продавал аналогичную собственность в Норфолке, Нортхемптоне, Сассексе и Йоркшире.

Некоторые лондонские олдермены арендовали земельные участки и недвижимость в графствах. Саймон Долсли во второй половине XIV в., кроме держания на правах феода 2/3 манора, арендовал манор в Кенте. Торговец пряностями XIV в. Эндрю Обри арендовал часть манора в Кенте у рыцаря сэра Джона Коубхэма. Суконщик и олдермен 1346–1352 гг. Ричард де Кислингбари завещал жене тоже арендованный участок в манорах Берик и Кардене в графстве Эссекс. Торговец рыбой и олдермен 1395–1410 гг. Уильям Аскэм арендовал манор Уолворс в Суррее. К сожалению, остаются без ответа вопросы, связанные с условиями аренды.

Какова доходность земельных владений лондонских купцов в графствах? В какой мере они сопоставимы с доходами от торговой деятельности? Годовой доход от земли в Кенте торговца предметами роскоши Роберта Ларга, олдермена XV в., составлял 15 ф. По подсчетам X. Грэя, в 1436 г. 42 лондонских купца владели землей с годовой рентой свыше 40 ф. Годовой доход с земель одного из богатейших купцов Джеффри Болейна в 60-х гг. XV в. равнялся 45 ф. Могущественный Ричард Грэшем в XVI в. ежегодно получал с земель 800 ф. Доход от земель в Кенте, Суррее и Хартфорде меховщика XVI в. сэра Эндрю Джадда составлял 141 ф. в год. Торговцу рыбой и олдермену 1551–1559 гг. Томасу Куртсу земельная собственность в Эссексе приносила ежегодно 12 фунтов. Любопытно, что доход от его лондонской собственности оценивался в 1555 ф. 13 ш. 4 п.. Это в данном случае доказывает экономические преимущества и выгоды от использования городской недвижимости.

С. Трапп подсчитала деньги, вложенные в земельную собственность некоторыми лондонскими купцами, не разграничивая владений в городе и в графствах, из расчета в среднем 6–8% годовых на вложенный капитал в XIV в. и 5% в XV в. Следовательно, приблизительные оценки размеров инвестиций в недвижимость упомянутых выше олдерменов составили: у Роберта Ларга 300 ф., у других 42 купцов — по 800 ф., у Джеффри Болейна — 900 фунтов. При этом ко времени своей кончины Джеффри Болейн имел более 2 тыс. ф. наличными.

Для XVI в. доходность недвижимости оценивается исследователями в среднем в 10% на вложенный капитал. Тогда инвестиции в земельные владения Ричарда Грэшема составляли приблизительно 8 тыс. ф., Эндрю Джадда — свыше 1540 ф., Томаса Куртса — около 120 ф. При этом движимость сэра Эндрю Джадда, по самым скромным подсчетам, оценивалась более чем в 6 тыс. ф. К сожалению, наши источники не содержат сведений о размерах капиталовложений в торговлю Ричарда Грэшема и Томаса Куртса. Однако картину могут дополнить данные о других олдерменах XVI столетия. Известно, что стоимость движимого имущества бакалейщика Эдуарда Джекмена составляла на момент его смерти в сентябре 1569 г., по меньшей мере, 8 тыс. ф.; богатство суконщика Уильяма Честера в 1559 г. оценивалось суммами от 7 до 15 тыс. ф. А самый богатый елизаветинский купец Джон Спенсер имел 300 тыс. ф.

В то же время сохранившиеся данные о доходности земель торговца предметами роскоши и купца-авантюриста Грегори Ишема заставляют скорректировать оценки П. Рэмси. На момент кончины в 1558 г. доход от земель этого купца составлял 400 ф. ежегодно при вложенном капитале в 8 тыс. ф.. Следовательно, в этом случае можем говорить о доходности земель в 5%. При этом, что важно, в той же описи зафиксировано кредитов на 6 тыс. ф. и товаров на 15 тыс. ф.. Очевидно, что инвестиции в торговлю и доходы, получаемые в этой сфере, значительно превосходили по объему инвестиции и доходы с недвижимости[124]. Надежда на удачное стечение обстоятельств в опасной стихии рынка заставляла купцов пускаться в рискованные торговые предприятия. Выгода была очевидной: успех сулил приумножение богатств, прираставших в торговых оборотах. Яркий тому пример — суконщик Фрэнси Банэм, олдермен 1568–1576 гг.: своему младшему сыну Бенедикту он оставил по завещанию 2 тыс. 200 ф.; Бенедикт же, продолжая дело отца, столь активно и удачно торговал, что сумел увеличить наследство до 14614 ф., т.е. почти в 7 раз.