Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я удивилась.
«Разве Тварей выращивают? Разве они — не порождения Айда?»
«Не все. Младшие шейри — да, как твой Лин, например. Или виска. Или чернокров. Или стокка с тиксой. Есть еще старшие, с которыми лучше вообще не встречаться. Высшие, они еще опаснее, и Твари-Тени, которые совершенно не способны существовать на свету и на одну из которых ты нарвалась, когда стремилась в наш мир. Но большинство тех, кто сейчас наводнил Валлион, были рождены уже здесь, на поверхности, стараниями жрецов Айда. И для их появления понадобилось много человеческих жертв».
«Какая гадость, — поморщилась я. — Откуда же жрецы берут столько народу? Разводят, что ли, на прокорм?»
«Почти, — мрачно сообщил Ас. — На самом деле в Невироне живут немало людей. Но живут в постоянном страхе перед жрецами. В любую деревню в любой день может прийти сборщик, чтобы потребовать дань для Айда. Есть даже специальные дни в году, когда дань обязательна. И есть такие, когда жертву можно принести по своему желанию, чтобы умилостивить Айда. Но если Аллару достаточно помолиться и оставить в дар то, что ты можешь ему принести, то Айд требует крови. И много. За любой проступок, за косой взгляд в сторону жреца наказание одно — жертва. Причем неважно, кто это будет — мужчина, женщина, старик или ребенок. Как правило, отдают стариков, потому что с них проку никакого и их не так жалко, или же чужаков, которые изредка, но забираются в Невирон, умудряясь уцелеть в Степи. Однако дети ценятся особо. Считается, что чистые души Айд любит больше, поэтому в Невироне даже есть такой обычай: если деревне нечего отдать сборщику в День Дани, который случается примерно раз в год, то староста просит отсрочку еще на один год. Скажем, если стариков в деревне больше не осталось, никаких чужаков выловить не удалось, а молодежь в принципе отдавать не принято — сильные и здоровые слишком ценны для обычной жертвы. Поэтому просят отсрочку. И сборщик, как правило, дает этот лишний год, чтобы люди смогли найти подходящую жертву. Затем на общем сходе выбирается или покупается в соседней деревне молодая женщина. Потом точно так же выбирается молодой здоровый мужчина. Для них отводят дом. Им запрещено работать. Им носят еду и не позволяют покидать пределы деревни — до тех пор, пока они не зачнут ребенка. Когда это происходит, мужчина получает оплату и тут же уезжает, а женщина остается на полном обеспечении деревни до самых родов. Когда же рождается такой „выкупной“ младенец, его сразу отдают сборщику в качестве оплаты за два года. Так что, как сама понимаешь, женщины в Невироне в большой цене. Молодые и здоровые женщины — тем более. Каждая деревня заинтересована в том, чтобы иметь как можно больше таких „откупных матерей“, потому что для большинства жителей это — единственный выход не лишиться своих собственных детей и внуков».
Меня передернуло.
«Жуть какая. Как они там живут-то? Неужели не было попыток восстания, бунтов, протестов?»
«Тот, кто восстает, попадает на алтари в числе первых, — мрачно сообщил Ас. — Свои же соседи и выдадут, потому что каждая жертва означает лишний год отсрочки для остальных. А уж как они любят чужаков, не описать словами. Если такое случается, в деревне несколько дней царит настоящий праздник».
«Конечно, — зло подумала я. — Чужаки же под нож пойдут!»
«Вот именно».
«Кошмар. Но неужели никто не пытался это остановить?»
«Валлион пытается уже несколько веков, но власть жрецов слишком сильна. Чтобы ее разрушить, надо сровнять весь Невирон с землей, вместе с людьми и скотиной, потому что они взращены в страхе перед Айдом. Причем не в том страхе, который заставляет вставать с колен и бороться, а в том липком, заискивающем и подлом, в котором каждый ищет для себя выгоду. Когда черное кажется белым. И когда за возможность исцелиться от болезни ты можешь отдать даже собственное дитя, благодаря при этом Айда за щедрость».
Я сжала челюсти, с трудом представляя себе, как такое вообще возможно, но Ас только вздохнул и добавил:
«Если бы Верховный жрец не был Хозяином Степи, все было бы проще. Но он контролирует ту территорию полностью. Каждое дерево, каждая травинка, каждый живущий там зверь может быть использован им как покорный раб его воли. Он способен отследить любого, кто только сунется за границу его владений. Его власть там неоспорима. Иерархия среди жрецов невероятно жесткая. Понастроенные алтари делают его почти всесильным… но только там, где он — полновластный Хозяин. Из-за Знака и способностей некромантов вся Степь наводнена Тварями так, что пробраться в Невирон практически невозможно. Разве что по воздуху? Но по ночам Твари населяют даже его, поэтому шансов практически нет. А со шпионами там поступают всегда одинаково».
«Я уже поняла. Но разве у того же короля нет хороших разведчиков, чтобы смогли туда пролезть? Или наемников, способных за приличную плату избавить ваш мир… прости, господи… от этого гнойника?»
«Есть королевские Хасы, неустанно борющиеся с Тварями. Есть Орден Карающей Длани Аллара. Есть рейзеры, сдерживающие Тварей в Фарлионе… но этого все равно мало. С Хозяином Степи не справиться силами смертных. Даже маги могут лишь временно задержать продвижение Невирона. Это противостояние длится уже двести лет, с тех пор как Невирон заполонили некроманты, но пока результатов мало. Боюсь, здесь нужно нечто совсем иное, чем человеческая магия и смертные воины. Нечто, равное Верховному жрецу по силе. И некто, кто был бы способен остановить Темного мага, пока он не накопил сил для полноценной войны».
Я совсем нахмурилась.
«Понимаю, куда ты клонишь, но воин из меня никакой. Тем более что пока мои проблемы простираются всего лишь до уровня эаров. Если я после этого выживу, то буду думать, а пока… боюсь, моих способностей не хватит даже на то, чтобы красиво вызвать его на поединок».
«Это временно, — заверил меня Ас. — Скоро ты почувствуешь, что значит быть Иштой. А когда это случится, все тут же изменится. Хотя, конечно, сначала тебе нужно решить вопрос с долгом. Но после… знаешь, Гайдэ, мне кажется, мы могли бы тебе помочь».
«Да как вы поможете? — погрустнела я. — Если я доберусь до эаров и они будут так любезны, что войдут в мое положение, то браслета я, скорее всего, лишусь. А вместе с ним и вас, понимаешь?»
«Лучше, чем кто бы то ни было. И, поверь, мы много об этом
