А дальше начинается самый настоящий ад. Скрежет металла, крики, боль, алая темнота со вкусом крови и зловещая тишина, поглощающая все, что было важно еще секунду назад».

— Этан так и не снял наушники, — хрипло шепчет Элинор, отрешенным мертвым взглядом уставившись в испуганное лицо Тэмзин. — Он не успел ничего понять, — добавляет она, мелко дрожа всем телом.

— Ты вспомнила? — осторожно спрашивает Саммерс.

— Это я их убила, — пошатнувшись, произносит Лин. Тэм с сочувствием протягивает руку, но Элинор порывисто отступает в сторону.

— Не вини себя, Элли. Настоящий преступник осужден, — мягко говорит Саммерс.

— Нет, — отрешенно качает головой. — Он все еще на свободе.

— Что ты имеешь в виду? — озадаченно задает вопрос Тэм.

— Неважно, — сухо отмахивается Элинор и, обойдя подругу, направляется в маленькую прихожую. — Вызови мне такси, я зайду в уборную, — бесстрастно сообщает Лин, открывая дверь ванной комнаты.

Ополоснув лицо и убрав за уши растрепавшиеся волосы, Элинор несколько минут гипнотизирует собственное отражение в зеркале над раковиной.

— Лги. Притворись. Забудь. ­— медленно произносит она слова загадочного пациента F602299. — Кто же ты такой, Дик? Чего ты хочешь от меня? Помочь или «утопить»?

— Элли, у тебя все в порядке? — постучавшись, с тревогой интересуется Тэмзин. Закатив глаза, Элинор, выключает воду.

— Уже иду, — непринужденно отзывается она, потянувшись за полотенцем. Берет верхнее в аккуратно сложенной стопке, невольно думая, что квартира Тэм абсолютно лишена уюта. Стерильно чисто, как в отеле или больничной палате, и так же обездушено. Ни одной мелочи, рассказывающей о характере хозяйки. Разве так бывает?

— Я вызвала такси. Машина уже внизу, — торопит Саммерс.

— Не терпится меня выпроводить? — Лин холодно ухмыляется, изучающе скользнув по многочисленным шкафчикам.

— Ну, что за глупости, — вздыхает за дверью Тэм.

— Извини, неудачная шутка. Через минуту выйду, — Элинор открывает первый попавшийся и небрежно фыркает, увидев внутри выстроенные в ряд бутылочки с косметическими средствами. Во втором упаковка тампонов и пачка влажных салфеток. Элинор протягивает руку к боковому шкафчику, рядом с полотенцедержателем, и, потянув на себя дверцу, перестает дышать. Залепив свободной ладонью рот, чтобы не завопить в голос, Элинор дрожащими пальцами хватает спрятанную внутри небольшую плюшевую игрушку.

Невинно улыбаясь, на нее смотрит рыжая мордочка лисенка.

— Ну, здравствуй, Вук, — шелестит одними губами Элинор Хант.

Полная луна светит в окна, пронизывая все пространство студии серебристым светом. Лин стоит возле мольберта, гипнотизируя взглядом свою последнюю работу, когда вдруг ее затылок леденеет от пронзительного чужого взгляда.

Он появляется из ниоткуда, принеся с собой тьму и холод.

Тело мгновенно покрывается мурашками, сердце пугливо подпрыгивает в груди и срывается в пятки.

Все это она уже чувствовала.

Несколько недель назад.

Когда в ее гостиной появился НЕ ОН.

События того вечера за одно мгновение пролетают перед глазами, заставляя повторно пережить шок и ужас. Но самым страшным было не чужое лицо незнакомца, называющего себя ее мужем.

Главный кошмар ждал ее впереди.

И он все еще с ней, никуда не исчезал, как бы она не старалась поверить всем лжецам, слетевшимся на почти растерзанную жертву. Ее спасло это мизерное «почти». И обещание, что она дала отцу за секунду до его гибели.

Я не сдамся, пап.

И второе, что дала самой себе.

Он пожалеет.

Защитные механизмы человеческого подсознания безграничны. Они продолжают работать, даже если, обманувшись в очередной раз, мы приказываем им прекратить.

Элинор еще не восстановила всю цепочку событий, но уже знает наверняка, что ее разум перешел в режим автопилота, забрав все рычаги управления не только из-за тех воспоминаний, что удалось вернуть.

Спусковым крючком послужило что-то иное, постоянно ускользающее из-под носа.

Опустив руку в карман теплого кардигана, она медленно разворачивается лицом к тому, кто беспрепятственно вошел в ее дом.

А, может быть, и не уходил все это время.

Вернувшись от Тэмзин час назад, Элинор не сразу поднялась в студию. Сначала она зашла в кабинет мужа и взломала ножиком для корреспонденции первый ящик письменного стола. Именно там Кристофер хранил оружие. В тот момент Лин не осознавала до конца против кого намерена защищаться, кто ее истинный враг.

Четкого понимания нет и сейчас.

— Здравствуй, Дик. Я тебя ждала, — говорит она, поднимая руку и направляя на мужчину с небесно-голубыми глазами дуло небольшого пистолета. — Как ты и просил, — холодно ухмыльнувшись, добавляет Элинор.

— Хочешь убить меня? — вздернув бровь, с завидным спокойствием интересуется Дик. На его лице все еще видны следы побоев, нанесенных Кристофером. — Или это новая игра? Я не против. Озвучь условия, — с безумной улыбкой добавляет мужчина, демонстрируя знакомые до боли ямочки.

— Как тебе удалось залезть в мою голову? — насупившись, Лин крепче сжимает пистолет.

— Я еще никуда не залез, но планирую.

— Не приближайся, — ледяным тоном предупреждает она, когда Дик делает шаг в сторону хозяйки дома.

Гость застывает на месте, поднимая руки, показывая свою готовность к конструктивному диалогу. Окинув его быстрым взглядом, Лин отмечает для себя, что Дик одет не так, как в тот день, когда заявился с гребаным заказом. На нем белоснежная рубашка, идеально сидящие брюки и дорогая обувь, и он совершенно не похож на того, кто зарабатывает на жизнь доставкой еды. Но если присмотреться внимательнее, то становится заметно, что Дик явно не в себе, выглядит изможденным, волосы всклочены, но при этом он гладко выбрит.

— Я спросила, как тебе удалось залезть в мою голову?

— Ты правда хочешь знать? Из всех вопросов тебя интересует именно этот? — склонив голову, лениво тянет Дик.

Лин уверено кивает, сдув прядь прилипших к губам волос. Внутри все клокочет от желания размозжить этому психу голову, но здравый смысл призывает к спокойствию. Лин глубоко и медленно дышит, не позволяя панике и злости взять над собой верх. Под воздействием эмоций она, итак, натворила немало глупостей.

— Говори! — приказывает Лин, угрожающе дернув пистолетом.

— Уверена, что он заряжен? — небрежно любопытствует Дик.

— Да, сукин ты сын. Я прострелю твои мозги, если ты не перестанешь кривляться. И плевать я хотела на твои диагнозы. Как тебя, вообще, выпустили из Святой Агаты?