Понедельник, 28 декабря

В половине девятого утра в операторской Всемирного банка, появилась Сюзан Элбрайдж. Из всей команды программистов её угораздило прийти первой на работу после Рождества, и операторская оказалась запертой. Сообразив, что теперь ей придётся принять на себя основной груз накопившейся за выходные дни работы, она разразилась проклятиями в адрес бессовестно опаздывающих коллег и начальников, вернулась вниз и взяла ключ у охранников от операторской. «Наверное, мои коллеги приходят в себя после праздничных возлияний», — мрачно думала она, отпирая дверь.

Сюзан включила в сеть свой терминал, достала зеркальце и стала подкрашивать губы. Но на дисплее загорелась надпись «готов». И ей пришлось вводить данные по первому телеграфному переводу за сегодняшний день:

Отправитель: Национальный коммерческий банк, Риад, Саудовская Аравия Номер счета: …

Получатель: Всемирный банк, Сан-Франциско, Калифорния, США Выплата по распоряжению: Фредерика Филлмора, номер счета…

Сумма: 800 Дата: 25 декабря 19.. г.

Письменное сообщение: Нет Конец.

«Довольно странно», — подумала Сюзан. Вообще-то арабы именно к концу каждого месяца переводят деньги для оплаты приобретённых здесь земельных участков, но при этом в дело идут гораздо более значительные суммы, чем восемьсот долларов. К чему, скажите, платить восемь долларов за столь незначительный перевод? Ну да кто их Поймёт, этих арабов?

— Коль скоро система приняла ключевой код, стало быть, перевод сделан по закону. Сюзан принялась печатать данные, чтобы приготовить дебетные и кредитные карточки, затем проштамповала их, скрепила вместе и опустила в свой конверт для ценных бумаг, дожидавшийся десятичасового курьера.

— Какое мне до них дело… — пропела она во весь голос, а на её дисплее уже высветились данные следующего перевода.

К десяти часам операторская наполовину заполнилась программистской братией. В положенное время в дверях возникла курьерша со своей тележкой.

— Есть для меня что-нибудь? — осведомилась она. Сюзан собрала конверты с накопившимися переводами, запечатала их, поставила штемпель на каждом и протянула курьерше.

— Не очень много, — извиняющимся тоном произнесла она. — Народ не торопится приниматься за дела после Рождества.

— Это точно, — подхватила курьерша. — Мы уже вкалываем, а кто-то только глаза продрал.

Она расписалась в получении конвертов, бросила их в корзинку и покатила тележку к лифту.

Джонни Хэнкс, клерк по дебету из отдела денежного клиринга[18], вскрывал конверты с телеграфными переводами десятичасовой доставки. Для того, чтобы провести все дебето-кредитные карточки через его контрольно-пропускную машину, потребовалось меньше чем полчаса. В наушниках, присоединённых к болтавшемуся у него на поясе плейеру «сони», гремел концерт «Guns and Rоses», призванный заглушить работу штемпелевочного механизма.

Когда все карточки оказались в приёмной ячейке, Джонни извлёк сразу всю пачку, запечатал специальной банковской лентой и промаркировал её. А затем небрежно бросил в находившуюся здесь же транспортную тележку.

«Эти девицы из операторской, должно быть, ещё не соизволили проснуться», — подумал он. В первый рабочий день после Рождества пачка переводов должна быть самой пухлой, а они не сумели набрать даже трех миллионов, да и количество переводов оказалось ненормально маленьким.

«Дерьмо», — думал Джонни, отбивая ритм тяжёлого рока. Мы, видите ли, должны ни свет ни заря тащиться на службу и глохнуть тут от грохота проклятых машинок. А кто-то ещё глаза не продрал, сидит себе в чистенькой операторской, нажимает наманикюренными пальчиками кнопочки на терминалах, красит глазки да сплетничает.

Глубоко в недрах неприметного здания на Маркет-стрит затаилось бомбонепробиваемое, пожарозащитное, суперохраняемое помещение площадью в четыре акра, заполненное миллионами долларов, за которыми следили неусыпные глаза разнообразных датчиков и всяческой аппаратуры. Табличка на бронированной двери гласила:

«Отдел тотальных перерасчетов». Именно здесь происходили клиринговые операции между всеми банками.

Каждый день в три часа пополудня, когда в банковских офисах наверху деятельность замирала, этот подвал наполнялся жизнью. Вот и в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое декабря деятельность здешних служащих бешено активизировалась. Непросвещённый увидел бы необъятное подземное море кочующих туда-сюда бумаг и мчащихся клерков, развивавших умопомрачительные скорости, дававшие возможность банкам подбить итоги ежедневной деятельности своих обменных фондов, прежде чем в девять часов утра на следующий день их двери вновь распахнутся перед клиентами.

Отдел тотальных перерасчетов не знал сбоев в работе. Ни финансовые катаклизмы, ни пожары, ни ураганы или землетрясения не могли приостановить или хотя бы замедлить его деятельность. Непрерывность работы обеспечивали прекрасно обученная и вооружённая последними достижениями техники охрана и многочисленные вспомогательные службы, автономные аварийные источники энергии и даже красовавшийся на дальней стене, видный из всех уголков хранилища огромный плакат:

БУМАГИ ПРЕЖДЕ ВСЕГО

Под бумагами следовало понимать те же деньги.

В ноль часов десять минут пачка дебетно-кредитных карточек на телеграфные переводы, в том числе и на перевод, полученный из Саудовской Аравии, поступила в недра громоздкой контрольно-сортировочной машины. Прежде чем попасть сюда, перевод был проверен и принят к оплате по меньшей мере в четырех пунктах нашего банка.

Машина отправила карточки считчику, и данные обо всех содержавшихся в пачке переводах были записаны на магнитную плёнку. Сняв записанную плёнку, оператор приклеил к ней ярлычок и положил бобину на полку. Вскоре появился диспетчер, который забрал плёнку в свою тележку на колёсиках.

— Много ещё осталось? — спросил диспетчер у оператора.

— Нет. Несколько плёнок. Пятнадцать, максимум двадцать минут, — отвечал тот.

Диспетчер, наполнив тележку плёнками с данными о телеграфных переводах, поднялся на лифте на другой этаж, где рабочие складывали коробки с плёнками и дискетами стопками вдоль стены. У дальней стены комнаты, где были устроены бронированные двери, грузчики сверяли наличие коробок со своими накладными. Затем, сложив коробки на тележки, выкатывали их за дверь, чтобы погрузить на платформу.

— Если вы, ребята, немного задержитесь, — сказал им диспетчер, подталкивая в их сторону свою тележку, — то подвезу последнюю сегодняшнюю порцию прежде, чем вы отправите платформу.

Грузчики кивнули и отправились до возвращения диспетчера перекурить.

Пробило уже час ночи, когда в другом конце города разгрузивший платформу клерк позвонил в двери информцентра Всемирного банка. Он подтолкнул свою каталку вверх по грузовому пандусу, охранник проверил пропуск, лежавший на коробках с плёнками, а потом проводил клерка к окошечку приёмки. Опорожнив каталку, клерк остался ждать, пока по другую сторону окошечка библиотекарь оформит расписку.