— Можем мы вернуться в Торнтон, пожалуйста?

Она была такой вежливой, такой тихой, но он чувствовал гнев, ярость, мучения и горечь, кипящие под поверхностью.

— Все, что хочешь.

Он сделал это, проведя их через темноту, радуясь ее возвращению в свою безопасную гавань. Вернувшись в свою спальню, она заняла свое место у окна, наблюдая, как шиферно-серое небо скользит над головой. По ее позе он мог сказать, что она хочет побыть одна, но мысленно он не мог это сделать.

— Мне здесь не место, — сказала она так тихо, что он ее почти не слышал.

Он сделал шаг ближе, но не слишком близко.

— Я понимаю, что это должно быть трудно.

Она обернулась, ужас был написан в каждой линии ее лица.

— Ты не можешь этого понять, никто не сможет этого понять.

Он застыл.

— Ты права, я не могу, но…

— Мне больше нет места.

— Это твое место.

— В Торнтоне? Что? Как твоя жена? — Она хмыкнула и покачала головой. — Я разрушена, Джордж.

Он подошел ближе, ему нужно было отчаянно удержать ее. Она отступила.

— Ты не разрушена, — сказал он, в ярости от того, что она даже подумала о таком. — Кэтрин, — начал он более мягко. — Я люблю тебя.

Все еще покачивая головой, она сказала:

— Не люби меня. Не надо, Джордж. Я… то, что я сделала… — она закрыла глаза, как будто чтобы отрезать память, и ударила кулаками по бокам.

— Мне все равно, что ты сделала.

— Да, — сказала она, встречая его взгляд, она все еще полна ужасов прошлого века. — Я не подхожу для тебя. Я больше никому не подхожу.

— Позволь мне…

— Не подходи ближе, — она вытянула руку перед ним. — Пожалуйста.

То, как она умоляла, дрожа перед ним, как будто он пренебрегает ее желаниями и навязывает ей что-то, разъедало его сердце. Он остановился там, где стоял, и впервые за всю свою многовековую жизнь он понятия не имел, что делать и как помочь этой женщине, которую он любил больше, чем дыхание в собственных легких.

Она сглотнула и повернулась к ванной.

— Я хотела бы принять ванну.

— Тебе нужна помощь с …

— Я разберусь.

Прежде чем она прошла через дверь, Джордж не мог не положить свои собственные грехи к ее ногам.

— Я пытался. Я так старался. Это заняло слишком много времени. Мне так чертовски жаль. Я так чертовски сожалею.

Ее нежная рука лежала на дверной раме, когда она посмотрела через плечо.

— Нет. Я потерялась в тот момент, когда взяла карету обратно в Харрон-Хаус. В тот момент, когда я покинула Торнтон, моя судьба была решена.

— Прости меня, Кэтрин. Пожалуйста. — Он услышал слова побежденного человека.

Она грустно улыбнулась, слеза стекла по ее бледной щеке.

— Я не могу, — сказала она мягко. — Я не могу простить ни одного из нас.

Его сердце, которое он хранил для нее, окончательно треснуло и разбилось, когда она закрыла дверь.

Глава 33

Джордж

Слушая, как вода заполняется в ванне из соседней комнаты, Джордж стоял на том месте, где закончился его мир. Он никогда не думал, что ему придется отпустить ее после того, как он спас ее из ада. Она была потеряна для него.

Он вырвался из комнаты и спустился по длинному коридору, вниз по лестнице и в свой кабинет. Ему было плевать, что он десятилетиями использовал алкоголь в качестве механизма преодоления, чтобы смягчить свою жесткую реальность, он схватил полупустую бутылку виски, обычно зарезервированную для Джуда, и пил прямо из горла, наслаждаясь ожогом в горле и животе. Он сделал глубокий вдох.

Она его не простит. Теперь он это знал. Она никогда его не простит.

— Черт! — Он закричал и бросил бутылку в камин, больше не имея возможности сдержать свою ярость.

Бутылка разбилась от столкновения со стеной, раскинув осколки по ковру перед камином. Джордж шел, расчесывая руками свои волосы, беспокойство наполняя его до краев.

— Этого просто не может быть, — пробормотал он.

Для чего ей нужно было прощать? Из-за того, что поддалась искушению хитрого принца демона? У нее не было шанса против него, особенно после того, как Джорджу потребовалось так много времени, чтобы освободить ее. Он знал, что произойдет. Каждую ночь, когда он действительно мог спать, он представлял ее в постели Дамаса, выполняющей его приказы. Он знал, что это факт, особенно, когда он начал получать подарки от злодея.

Первая посылка прибыла к воротам Торнтона через десять лет после исчезновения Кэтрин. Дункан нашел посылку и принес ее Джорджу в кабинет. Никакой записки, ничего. Только упаковка, завернутая в коричневую бумагу. Он развернул коробку и открыл крышку, чтобы найти белое платье, которое Кэтрин носила в ночь, когда она исчезла. Нижний подол был порван, но в остальном платье было нетронутым. Джордж упал на стул, потянул платье на колени и просто уставился на эти остатки, женщину, которую он не видел так много лет.

Десять лет спустя он получил второй пакет. Он нашел его сам, сидя у ворот, именно там, где был найден первый пакет. Он спрыгнул со своей лошади и разорвал пакет на месте. Подняв ее корсет из коробки, который она носила вместе с платьем, он упал на колени прямо на гравии, вдыхая ее аромат из мягкой ткани и впадая в темное отчаяние. Именно так, как хотел Дамас. Джордж не мог покинуть свою спальню в течение месяца, не пуская даже Джуда.

Когда он появился, Джуд принес известие о том, что Бамаль был замечен в Восточной Европе, недалеко от территории своего брата Владека. Гражданская война опустошала американские колонии, она была вплоть до Нового Орлеана, который, по-видимому, закрыл партию, которую Бамаль имел на своей плантации в течение десятилетий. Он оставил Доммиэля ответственным, пока бродил по миру в поисках более благоприятной среды.

Джордж, наконец, возродился, получив наводящий на размышления подарок от Джуда, зная, что если демон отправляет ему мучительные подарки, то Кэтрин была жива и здорова, даже в недрах ада. Это было то, за что можно было держаться.

Его бывший мальчик-конюх Даниэль, стал распорядителем поместья, он был полностью взрослым мужчиной с женой и жил в доме, перестроенном там, где был старый коттедж смотрителя. Джордж колебался, когда Дэниел попросил разрешения снести коттедж, так как воспоминания о Кэтрин все еще оставались там. Но когда он наблюдал, как падают финальные доски, и структура нового дома возводится вокруг оригинального каменного камина, внутри его осветила свежая искра решимости. Надежда, что он сможет найти ее, что он это сделает,