8

За несколько дней до этого их предали.

После 6 декабря и массовых задержаний на Триумфальной всем стало окончательно ясно, что протест радикализируется и, стало быть, уходит к радикалам. Подобная картина никак не могла устраивать ни буржуазию, ни власть. Ситуация выходила из-под контроля. Негодование закипало, и все ждали десятого числа.

7 декабря. Группа либералов собрались в кафе «Шоколадница», чтобы договориться об общих действиях, чтобы увести протест у радикалов и возглавить самим. Или чтобы это, по крайней мере, таким образом выглядело.

8 декабря. В то время как заявители Удальцова и Матюшкина весь день торчали в здании правительства Москвы на Новом Арбате, реальную судьбу митинга решали за их спинами совсем другие люди (те, кто накануне договаривался в кафе, и некоторые другие).

Заговорщики собрались в кабинете вице-мэра Горбенко на Тверской. Со стороны якобы оппозиции выступал хитроумный вельможа Алексей Венедиктов, главный редактор основного рупора либералов «Эха Москвы», журналист-политрук с «Эха» Сергей Пархоменко, компания постных, как баланда, политиков: Рыжков, Гудков (позже этот простофиля заявил, что не помнил, был там или нет). Плюс Немцов на телефонной связи (читай, на его мнение и так всем положить) из Нижнего Новгорода. Со стороны власти сам вице-мэр, глава ГУВД Москвы Владимир Колокольцев, еще один чиновник из мэрии Василий Олейник.

Власти, конечно, были очень благодарны Венедиктову, который сам первым вышел на связь с Горбенко и предложил свои услуги по решению вопроса, чтобы не допустить давки, «свалки» или «новой Ходынки». То есть чтобы не допустить революции. Он же мобилизовал команду проверенных ультралибералов, которые выступили от имени всей оппозиции.

Ключевой фигурой в переговорах был чиновник администрации президента некий Громов, который, подобно тени отца Гамлета, то возникал, то исчезал, то появлялся в кабинете, то вновь удалялся. Слив протеста контролировался на самом высоком уровне.

Все были крайне довольны собой. Власть – потому что только что слила готовящуюся революцию в унитаз. Либералы – потому что украли протест у радикалов и народа и на какое-то время стали королями масс. Свою пиррову победу они будут чествовать еще какое-то время.

Вот как комментирует предательство оппозиции и те позорные дни уже знакомый нам святая простота Сергей Пархоменко: «В какой-то момент родилось понимание, что народу десятого числа будет много. Тогда и произошло первое осмысленное организационное собрание. И оно решало первый сложный вопрос о переносе митинга с площади Революции на Болотную площадь. Это была некоторая ответственность, которую надо было взять на себя, потому что разные идиоты типа Лимонова надеялись устроить на площади Революции большую бузу… Было понятно, что нам немедленно скажут, что мы наймиты и предатели… И мы вступили в отношения с мэрией, совершенно неформальные, потому что, хочу напомнить, заявка на десятое число была подана не нами (!), она была подана группой, я бы сказал, технических сотрудников «Солидарности» (вранье. – Авт.). Поэтому формально мы не могли вести с мэрией никакие разговоры. Однако мы воспользовались некоторыми неформальными возможностями, некоторыми знакомствами и подали в мэрию сигнал: тут есть группа людей, не тех, которые являются заявителями, а тех, у которых есть мозги».

Этот недалекий человек открыто признался, что был произведен рейдерский захват митинга, с целью угодить власти и не допустить до него нацболов. Митинг был захвачен людьми, «у которых есть мозги».

9

В то время как либералы ложились под власть, нацболы искали новые формы конфронтации с режимом. Для конфликта всегда нужен повод. Повод протестовать против итогов выборов один: нерегистрация партий оппозиции («Другая Россия», «РОТ-фронт», ПАРНАС). А вовсе не те нарушения, которые сумели выискать наблюдатели-энтузиасты. Нарушения – это пшик по сравнению с тем, что оппозиция была не допущена к выборам в полном составе.

Повод опротестовать выборы президента тоже один: недопуск к выборам оппозиционных кандидатов в президенты. Осознал это только Лимонов, который заблаговременно объявил о своем выдвижении. Само собой, что в условиях полицейского государства рассчитывать на регистрацию было невозможно. Но нужен был конфликт!

Буржуазные лидеры, их у нас пруд пруди, заняли выжидательную позицию, если не сказать замешкались. Ни Касьянов, ни Каспаров, ни Рыжков – никто не горел желанием участвовать в выборах. Боялись. Хвалился лишь Немцов, который уговаривал избираться вначале Навального, а потом музыканта Юру Шевчука.

Лимонов в довесок ко всему использовал свое выдвижение для того, чтобы скомпоновать и озвучить свои идеи по преобразованию в стране. По величию и масштабам программа напоминала курс Петра I, только с ориентиром не на Запад, а на Восток.

Центральная мысль: перенос столицы в Южную Сибирь в район Омска, чтобы сбалансировать географический, экономический, инфраструктурный и политический перекос России к Западу. Нужны были новые рабочие места, а также заселение Сибири, включая Дальневосточную, чтобы остановить экспансию Китая. Помимо этого, Лимонов предложил программу массового строительства дешевого жилья и чрезвычайные меры по развитию сельского хозяйства.

Что касается политической части, то речь шла о немедленном возвращении страны в демократический режим. Он хотел сменить состав Верховного и Конституционного суда, отменить пресловутую 282-ю статью за экстремизм, упростить унизительную по форме регистрацию политических партий.

В качестве президентской кампании Лимонов планировал поездку по всей стране в плацкартном вагоне, как Солженицын.

Этим планам не суждено было сбыться. На следующий день после санкционированного митинга на Болотной, где силы правопорядка вели себя предельно вежливо и корректно, было запланировано собрание инициативной группы по выдвижению в президенты Эдуарда Лимонова. То есть первый этап регистрации.

Когда участники стали подходить к гостинице «Измайлово», оказалось, что все здание захвачено ОМОНом и полицией. Не попасть. Организаторы были к этому готовы, и регистрация происходила в небольшом, специально пригнанном фургоне. По этой причине им позже и отказал ЦИК, у которого, впрочем, было великое множество вариантов для маневра.

10

Второе предательство либералы уже совершили по инерции, без кулуарных сговоров, вискаря и совместных попоек с чиновниками. Тон был уже задан: сотрудничество с властью в любых возможных формах. А лидерами стали те, кто этот диалог обеспечивал.

После рейдерского захвата протестного движения горсткой героев буржуазии наверх как грибы после дождя стали вылезать самые ничтожные комические персонажи. Артем Троицкий в костюме гондона, авторы второсортной дерьмовой беллетристики, ведущие телешоу. Весь этот сброд, исполняющий затянувшуюся пошлую оперетту, внушал отвращение. Люди с плохим вкусом – это премерзкое зрелище.

Самопровозглашенные ушлепки вопили со сцены:

– Мы не хотим революций! Мы не хотим революций!