— Признаться, Ахмад, я действительно решил, что вы намерены открыть слепой огонь по базе. Нанести устрашающий удар, продемонстрировав наличие в отрядах достопочтенного Амирхана не только стрелкового оружия, гранатометов и безоткатных орудий, но и более серьезного вооружения — мобильных систем залпового огня.

Выслушав русского, Ахмад скривился:

— Гулупец! Ти знаишь, сколько стоит один реактивный снаряд? Но денги ладна, они у нас были, есть и будут, а вот тащить из Пакистана эти системы трудна. Поэтому стрелят, чтобы пиросто пугат русских, — гулупость!

Предатель проговорил:

— Тогда прошу объяснить мою роль в сегодняшней акции.

— А ти не понил его?

Бывший советский военнослужащий начал догадываться, какую миссию в своем дьявольском деле отвели ему душманы, но ответил:

— Нет!

— Ну, хорошо, скажу твой задач! Ти вместе с этими двумя воинами, — Ахмад указал на сопровождавших проводника бандитов, — пойдешь передний край. За лесом поле, где мины. Ти должен найти проход и по ней пройти до места, откуда будишь харашо видит база.

Ахмад достал из обычного офицерского планшета афганскую карту, на которой достаточно точно были нанесены места дислокации частей и подразделений Уграмского гарнизона. Показал ее проводнику:

— Смотри, гяур! Это схема объектов, но на ней нет ориентиров для наведения систем на цели. Твой задач нанести системы на цели. Точно навести!

Предатель, тяжело вздохнув, проговорил:

— Минные поля могли перекрыть. Командование базой просто обязано было это сделать после нескольких наших успешных акций с использованием проходов в минных заграждениях.

Ахмад согласился:

— Правильна! Русский должен был сделать это, и сделает, но потом, сейчас там, — главарь указал рукой в сторону базы, — все как был. Информация верный!

Проводник внимательно посмотрел на пуштуна.

— Хорошо! Какие именно цели нас интересуют?

— Сопсем немного — аэродром, штаб дивизии, парк боевых машин полка, что стоит рядом со штаб. Три цели — три залпа!

Предатель заметил:

— Аэродром большой, там базируются три авиационных полка, да и штаб соединения разнесен по нескольким модулям, палаткам и зданиям.

Глаза Ахмада посуровели:

— Не надо гаварит, что я знаю! Ты получил приказ — выполняй! А мои люди пойдут с тобой. Если что, они убьют тибя. Не надо делать глупость. Держи карту, на нее и нанесешь ориентир и принесешь обратно, я буду ждать тибя!

Проводник, взяв карту, спросил:

— Сколько у меня времени на разведку?

— Не больше два часа! Не спеши, но и не медли! Нам еще уйти отсюда надо. Ти же хочешь вернуться назад живой?

— Кто же этого не хочет?

Ахмад похотливо оскалился:

— И опять испытывать неземные ласки черноглазой Гульры? А, русский? Скажи мене, ведь этот женщин лучше ваших любой баб?

— Лучше, Ахмад!

— Так вот, гяур, хорошо выполнишь задание Амирхана, ты кроме денег получишь еще и сестра Гульры, младший сестра, сопсем девочка, четырнадцать лет. Будишь купаться в ласках две страстные таджички, хорошо, да?

Предатель согласился:

— Да, хорошо!

— Ай, маладец, да? Сопсем как горец. Ну ладно, иди работать!

Проводник повернулся и пошел в глубь леса. За ним тенью двинулись сопровождающие бандиты. Эти душманы были неплохо обучены, по крайней мере, перемещению в «зеленке». Бывший советский военнослужащий иногда оглядывался, не слыша сзади шагов духов. Но они всякий раз оказывались рядом, шли след в след за русским.

Выйдя на опушку, в кустарнике, опоясывавшем лесной массив, проводник остановился. Осмотрел равнину через прибор ночного видения. Вдали — где-то за километр — светилось одиночное здание. Это был пост радиотехнической разведки. Он держал под контролем территорию непосредственно перед рубежом передового охранения базы, а точнее, огневых точек, оснащенных пулеметами «РПК» и двуствольными зенитными установками «ЗСУ-23–2». Скорострельные пушки установок эффективно прикрывали гарнизон и в случае необходимости могли в мгновение ока порвать в клочья любую банду, решившуюся на прямой штурм гарнизона. Если заметят приближение противника. А они заметят, так как пасут свои сектора круглосуточно и особенно внимательно после того, как духам, не без помощи появившегося у них весьма осведомленного проводника, удалось обстрелять базу из безоткатных орудий.

Предатель задумался, внимательно осматривая сравнительно ровный участок местности. Насколько он знал, здесь везде наставлены мины различного действия, но они чуть дальше, а до минного поля от леса проложена так называемая нейтральная полоса. Но она являла собой ловушку. По этой полосе разбросан «горох» — шарики небольшого диаметра, практически невидимые в траве человеком, не знающим об их существовании. Эти шарики и образовывали ловушку на подходе к минным полям, и особенно интенсивно они были разбросаны как раз в местах прохода через взрывоопасные заграждения. Расчет в их применении прост. Противник, выходя в нейтральную зону, просто давил шары, похожие внешне на кал овец, продвигаясь вперед. И сначала ничего не происходило. «Горох» срабатывал, когда враг отходил от лесного массива метров на двадцать-тридцать. Вот тогда шарики начинали взрываться с яркими вспышками и громким хлопаньем. Сами по себе они никакого вреда людям не наносили, но указывали постам раннего обнаружения противника не только сам факт появления последнего, но и точное место его сосредоточения. И долговременные огневые точки, имея прекрасные ориентиры, накрывали участок прорыва массированным огнем скорострельных зенитных пушек.

Вся ценность информированного проводника и заключалась в том, что он знал, как преодолеть нейтральную полосу и безошибочно войти в проход минного поля. Чтобы обезвредить «горох», достаточно всего лишь не раздавить шарики. И, определив вехи одного из проходов, предатель вывел к нему свою малочисленную сопровождающую группу. Затем лег на землю и пополз по траве, отодвигая «горох» в сторону. Таким образом, ему и его подельникам, мрачным молчаливым бородачам, удалось приблизиться к позициям внешнего периметра передового рубежа охранения базы, но не доходя до зоны контроля поста взвода радиотехнической разведки на триста метров. Отсюда, с небольшой возвышенности, предатель видел базу, прекрасно зная, что и где расположено. Он отметил на карте Ахмада ориентиры интересующих главаря моджахедов целей и вновь увел разведывательный дозор в лес.

Спустя час тридцать семь минут с момента начала своей работы проводник передал карту главарю банды.

Тот, осмотрев ее, похлопал русского по плечу:

— Ты хорошо работал, гяур! Я выходил за тобой и смотрел на твой действий. Маладец! Типерь иди грузовик. Там жди!

Проводник прошел к машинам, взобрался в кузов одной из них, полной боевиков. Не взглянув ни на кого, закурил. Это было запрещено, но тут находились рядовые душманы, так что замечания ему никто не сделал. Да и плевал предатель на их замечания. Он посмотрел на звездное небо, едва пробивающееся сквозь плотные кроны деревьев. Подумал, быстрее бы вернуться в полевой лагерь. Там душ, шашлык и на мягкой кошме доступная и послушная Гульра, на этот раз с молоденькой сестричкой. В меру приняв спирта — это ему, в отличие от других боевиков отряда Ахмада, состоящего из мусульман, разрешалось, — он заставит красавиц Востока перед дикой групповой случкой исполнить танец живота. Неизвестно, как малолетка, а Гульра делала это потрясающе, многократно увеличивая желание обладать ею. И с ней проводник не церемонился, заставляя исполнять самые развратные свои прихоти. То же будет и с сестрой Гульры, пусть девочке всего четырнадцать лет, ее проводник будет иметь более изощренно, добиваясь криков боли. Да и чего жалеть шлюх? Все равно судьба женщин, отданных ему в утеху, предрешена. Стоит проводнику отказаться от Гульры и ее сестры, тех тут же прирежут как овец. Спать с неверным — великий грех для правоверных. И жесточайшее наказание неизбежно, несмотря даже на то, что спать с русским женщин заставляет сам Ахмад. Для главаря отряда эти красавицы уже жертвенные животные, дожидающиеся своего часа кровью искупить смертный грех. И осознание такой ситуации возбуждало предателя, вызывая во время соития приливы поистине дикой страсти, сопровождающейся необузданной, звериной жестокостью.