Снова поднимаясь на вершину башни, Скарлетт подумала, что ее заманили сюда лишь затем, чтобы еще раз помучить. Все оставшиеся вещи: туалеты, перчатки, меха – были новые и не навевали никаких воспоминаний. Только барвинковое платье, в котором Телла умерла, вызывало болезненный отклик в душе Скарлетт. Голубовато-фиолетовый цвет, цвет счастливых финалов, принес ее сестре несчастье.

О каких же вещах говорила Джован? Скарлетт остановилась, увидев на туалетном столике шкатулку из травленого стекла с серебряной отделкой. Сердце на секунду замерло, когда взгляд упал на застежку, украшенную солнцем со звездой и слезинкой внутри. Символ Караваля! Теперь Скарлетт ненавидела его больше, чем лиловый цвет, однако тяжелое чувство не помешало ей отметить, что прежде шкатулки тут не было. Она медленно подняла крышку и осторожно развернула листок бумаги, лежавший внутри. Это оказалось письмо, написанное годом ранее.

Скарлетт перечитывала письмо снова и снова, с каждым разом чуть больше веря написанному. Наконец она вовсе перестала сомневаться: игра еще не окончена. И затеяно все это было не только для того, чтобы отомстить внучкам красавицы, разбившей сердце магистру Караваля. Донателла, по-видимому, заключила с Легендо некое соглашение.

– Джо! – позвала Скарлетт. – Джован!

Девушка вошла своей обычной пружинистой походкой.

– Отведите меня к магистру Легендо.

40

– Что это значит? – гневно спросила Скарлетт.

Легендо сидел в мягком кресле цвета шампанского, глядя в овальное окно. Балкона не было. Если комната может болеть, то в пустоте и бледности этой просторной залы явно чувствовалось что-то нездоровое: всю ее меблировку составляли два выцветших стула, а всю палитру – тусклые оттенки бежевого.

Скарлетт взмахнула перед лицом магистра письмом Теллы, но он смотрел вниз на людей, которые вытаскивали на улицы свои чемоданы и портпледы, готовясь к исходу в «настоящий» мир.

– Я ждал вас, – произнес Легендо невозмутимо.

– Какую сделку вы заключили с моей сестрой?

Он вздохнул:

– Я не заключал никакой сделки.

– Тогда зачем вы оставили мне это?

– Я вам ничего не оставлял.

Только теперь Легендо поглядел на Скарлетт. Лицо его было спокойно, однако в этом спокойствии ощущалось нечто странное.

– Подумайте сами. Кто бы мог захотеть, чтобы это письмо попало к вам в руки? – спросил он.

«Никто, кроме вас», – мысленно ответила Скарлетт.

– Это не я, – повторил Легендо. – Тогда кто же? Догадаться нетрудно.

– Донателла? – прошептала Скарлетт, поняв, что сестра могла сама положить шкатулку на столик, после того как достала из шкафа веревку. – Но зачем?

Легендо молча протянул ей небольшую пачку писем:

– Я должен передать вам еще и это.

– Почему бы вам просто не объяснить мне, что происходит?

– Потому что моя роль не предполагает объяснений.

Легендо встал и подошел к Скарлетт так близко, что мог бы до нее дотронуться. Как и при первой их встрече, он был во фраке и бархатном цилиндре, однако на сей раз она не увидела ни в его лице, ни в его поступках или речах ничего безумного. Он смотрел на нее так, будто хотел ей что-то сказать.

Скарлетт кольнуло странное ощущение: магистру словно бы чего-то не хватало. Такое же чувство она испытывала, если тучи расступались, обнажая вместо солнца лишь новую гряду облаков. В комнате Теллы Легендо стремился показать, что в любой момент способен впасть в неистовство. Сейчас же он как будто говорил о себе обратное. «Моя роль»… Внезапно Скарлетт поняла, что эти слова он произнес не случайно.

– Вы не настоящий Легендо?!

Ее собеседник слабо улыбнулся.

– Да или нет?

Разгадывать загадки Скарлетт больше не желала.

– Меня зовут Каспар.

– И все же это не ответ.

Скарлетт глядела на него, и в ее голове складывались кусочки мозаики, образуя картину, которой она до сих пор не видела. Цепочка карманных часов обожгла ей шею, когда она вспомнила признание Хулиана: каждое слово давалось ему с величайшим трудом. На карусели, прежде чем она спрыгнула, он опять хотел ей что-то сказать, но как будто вовсе не имел возможности это сделать.

– Вы, артисты, находитесь под действием чар, которые не позволяют вам говорить? – предположила Скарлетт.

Ей вспомнились слова из сна: «Для каждой игры Легендо надевает новую личину». Значит, в этом ему помогают не волшебные перевоплощения, а многочисленные актеры, играющие его роль. Так вот почему Каспар казался теперь таким тусклым. Там, на балконе, на него, очевидно, падал особый магический свет, который теперь погас, ведь игра завершилась. Глаза его покраснели и припухли. На щеках проступили крошечные шрамы (оставленные, по всей видимости, бритвой), а на носу – редкие рыжеватые крапинки, хотя в подземелье эта кожа поражала зловеще-безупречной белизной.

– Вы не Легендо! – На сей раз это было утверждение, а не вопрос. – Поэтому и отказались исполнить мое желание. Вы лишь актер, и вам такое не под силу.

Скарлетт чувствовала, что в действительности игра еще не окончена. Однако наивно было бы предполагать, будто настоящий магистр Караваля захочет перед ней появиться. Сколько лет она писала ему, прежде чем получила ответ!

– А существует ли Легендо вообще?

– О да! – усмехнулся Каспар. Его смех, так же как и его улыбка, был приправлен чем-то горьким. – Легендо абсолютно реален. Но даже те, кто встречал его (в том числе артисты Караваля), зачастую не знают, каков он из себя. Этот человек не ходит по острову, крича: «Я – Легендо!» Почти всегда он выдает себя за кого-нибудь другого.

С тех пор как началась игра, Скарлетт повидала тысячи людей. Был ли среди них неуловимый магистр?