Она пожала плечами:

– Э-м-м, – хотела соврать: «чисто в научных целях», но передумала. Оказалось, вовремя.

– «Звонок», – его голос оживился. – Первая из четырёх. И на мой взгляд, самая лучшая.

– Вам… – она совсем слегка порозовела. – Нравится?

– Как ещё! – доверительно заверил он. – Крутой автор. Да. И это не просто триллеры. Точнее, вовсе не триллеры.

Теперь она усмехнулась. Девушка из хорошей семьи. Её даже звали Татьяной. А родители могли бы сперва крепко подумать, выбирая ей имя, учитывая, что они – Ларины.

– Лишь маскируются, – пояснил пожиратель торта свою неожиданную оценку жанра.

Она взглянула на него с любопытством. И стоило признать, конечно, что улыбка у него потрясная.

– Забавно, – обронила она. – Хотя и спорно.

– Ну, вероятно… Просто мнение, – посмотрел на часы. – Ладно, хорошего дня.

– Я тоже считаю, что «Звонок» – самая сильная, – неожиданно призналась она. – Нет, они все классные, конечно, но те уже… как бы…

Он снова развернулся к ней полностью, ткнул пальцем, словно указывая на слово, которое должно вылететь:

– Более профессиональные? Сделаны?

– Точно, – удивлённо согласилась она.

– Именно. Сделаны. Хотя хорошо.

– А… почему маскируются-то?

– В смысле?

Теперь и он глядел на неё с любопытством.

– Ох, простите, вы же, вероятно, торопитесь, – спохватилась девушка из хорошей семьи.

– Ну-у, – подумал, и опять эта потрясная улыбка. – Минут пятнадцать всё же есть, наверное. Позволите?

Указал на свободный стул за её столиком.

– Конечно. Присаживайтесь, – наконец широко улыбнулась ему. – Тем более, тут и торт ваш настойчивый.

Положил свой кожаный портфель на колени, потом понял, что вроде как отгородился от неё, поставил рядом. «Застенчивый? – мелькнуло у неё в голове. – Но если только самую малость».

– Торт… – посмотрел на тарелку с лёгким удивлением. – Я слежу за этим автором ещё с «Танцующих на крыше» – мощная вещь. Но и «Звонок» тоже.

– Совсем разные.

– Да, но внутри, в глубине – похожие. Этот Форель… Я, может, скажу сейчас странную вещь, но и то, и то – романы о любви. Он здорово проник в суть женского сердца.

– Ну, в «Танцующих…» ещё – она слегка смутилась.

– Говорю безо всякого пафоса, – только улыбка, в красивых глазах ни капли издёвки. – Он очень тонко и сочувственно понимает женщин. И очень деликатно изучает природу влечения женского тела и женского сердца. Здесь для него нет запретов.

Она усмехнулась. Хотела протестующе, но вышло как будто понадобилась пауза на обдумывание.

Пожиратель торта указал на её сумку, куда недавно отправился роман «Звонок».

– Как ещё понимает! Похлеще этих женских авторесс, у которых вместо… сплошные сопли, короче. А он… не как в известном фильме, а на самом деле понимает, чего хотят женщины. Загадку, поиск… право на эротизм, желание… Право на любовь. Право быть свободной, в конечном итоге! Можно сказать, Форель… он – друг женщин.

Она молчала. Глаза весело заблестели.

– Забавно, снова сказала она с улыбкой. Подумала. Всё же усмехнулась. – Учитывая, что женщин крошат пачками…

– Да, но за что? И главное – кто?! В каком-то глубоком, почти античном смысле можно сказать, что эти романы – аллегория. Триллер – лишь вынужденная, хоть и коммерчески успешная форма.

– Мне, вообще-то, казалось, что в центре серийный маньяк, – напомнила она.

– А знаете почему? – он несколько склонился к ней над столом, но не для того, чтобы говорить тише. – Общество ещё не готово простить женщине ни тайные влечения, ни право быть свободной, а главное – неразгаданность её сердца. Мужское, всё ещё патриархальное, в общем-то, шовинистическое общество. Поэтому – кара! Месть серийного маньяка за нарушение запретов. Всего лишь за поиск себя подлинной. Вдумайтесь: насколько на самом деле больно это общество, если за нарушением его покоя, одряхлевших конвенций и шовинистического порядка следит маньяк?! А?! Так о чём эти книги?!

Она молчала. Смотрела на него со слегка ошарашенной улыбкой. Оказалось, что слушать его хрипловатый голос было приятно.

– Ух-х, – наконец перевела дух. Неожиданно, спорно, но… Никто из этих её факультетских умников не говорил ничего подобного. И мысленно добавила то, что никогда о них не думала: «из этих задротов».

– Он эллинист, Форель, когда описывает природу свободного женского эротизма, которым восхищается. И творит свою метафору. Вынужденная форма…

– Да, – согласилась она, не совсем отдавая себе отчёт, с чем именно. – Он приходил к нам на факультет, читал лекцию.

– Значит, психфак? – брови чуть вскинуты, хмыкнул, но взгляд оставался мягким. – Знаю. Был на его лекции.

– Вот как? Я тоже, – улыбнулась. Лёгкая досада; подумала: «Могли бы уже тогда познакомиться». Спросила: – А вы… как-то связаны с литературой?

Нет, не писатель, она бы знала. Писателей с портфелями «Луи Виттон» в руках можно по пальцам пересчитать. Да еще таких обаятельных. Издатель? Может быть. Или что-то в этом роде. Небрежность и одновременно привычка к дорогим вещам.

– О, нет, к сожалению, – вздохнул он и похлопал по своему портфелю. – Бизнес. Просто интересуюсь.

– Кстати, в изменённых состояниях сознания он тоже неплохо разбирается, – решила продемонстрировать свои познания девушка из хорошей семьи. – Говорю как профессионал.

– Вот видите! Форель – счастливчик. Но так понимать женскую природу – это дар. Позавидуешь. Никому бы не помешало. Мне, например, – добавил он и вдруг тоже слегка смутился. Попытался исправить ситуацию, отделавшись шуткой. – Мог бы знакомиться в барах.

– Да ничего, у вас неплохо получается.

– Я совсем не то имел в виду! – воскликнул он и, защищаясь, поднял руки.

«Он, что, покраснел? Бог мой, какая прелесть: мы говорим шокирующие вещи, но краснеем, когда болтаем банальности… Что за душка!»

– Значит, не будем знакомиться? – насмешливо решила его добить девушка из хорошей семьи. – Я, вообще-то, Татьяна, если передумаете. Фамилию говорить не буду, а то засмеёте. Кстати: Татьяна Ларина – это смешно?

– Безусловно! – он засмеялся, и нить смущения между ними лопнула.

Через пятнадцать минут они разговаривали так, как будто были знакомы всю жизнь.

– Бог мой. Ты же куда-то торопился! – опомнилась девушка из хорошей семьи Татьяна Ларина, как только они решили перейти на «ты». Всё развивалось очень стремительно.

– Ну и ладно, – отмахнулся он, не глядя на часы. – Вот ведь, не хотел идти, значит, не зря… Не такая уж и важная встреча.