— А теперь — ничего не хочу. Оставьте меня в покое, пожалуйста. У меня голова болит…

Но тут мой взгляд упал на диван. Я помнила его. Помнила, как два дня искала его в каком-то огромном мебельном центре. Как долго выбирала место под него, пожертвовав парочкой старых неподъемных кресел. Моя гордость, мой солнечный диванчик, на котором так приятно было поспать пару часиков. А теперь прямо посреди желтой обивки появились отвратительные пятна, не оставляющие никакого сомнения в их происхождении. Мерзавцы! Подонки! Ну все, в гневе я страшна!

— Не надо так на меня смотреть, я пошутила. Ничего не отменяется. Борис и Наталья на улицу отправятся в том, что на них сейчас надето. Старые их вещи — на помойку. Новые — отдадим в дом престарелых. Пошли искать, где они держат отраву. Пора и им отведать собственной стряпни.

— Ну вот, наконец-то узнаю прежнюю Лизу! — весело козырнул мне Тема и принялся сортировать найденные у «оккупантов» вещи на три кучки: украденное, купленное, старье.

Я вместе с Лешей и Сашей проследовала в кухню. Огляделась. Открыла холодильник. Так, колбаска, сало, сковородка хрен знает с чем. А вот в пластиковой бутылке с надписью «Буратино» явно не то, что полагается. Не помню я, чтоб этот лимонад был рубинового цвета.

Я открыла бутылку и попробовала капельку. Леша рядом со мной возмущенно прокомментировал мои действия, но слава Богу, вмешиваться не стал. Ага, оно. Пусть едва-едва, но чувствуется привкус лекарств. Отлично.

— Ребята, напоите родственничков напоследок, — протянула я бутылку братьям— гигантам.

Вопреки ожиданиям, «водопой» состоялся оперативно и без лишних криков. Впрочем, сопротивляться было бесполезно, только еще хуже себе сделаешь. Леша не без садизма обрисовал захватчикам, как в случае отказа будет происходить данный процесс: двое держат, третий нос зажимает, четвертый вино в глотку заливает. Ни Борису, ни Наталье испытать этого не захотелось. Послушно поделили остаток вина поровну и выпили. Между прочим, не были бы такими жадными, вылили это пойло в раковину еще неделю назад, и ничего им сейчас пить не пришлось. Так что сами виноваты: зачем хранили?

Подождав, пока глаза «родственничков» осоловеют, Леха и Саша подхватили Бориса, а дедушка и дядя Саша — Наталью. Васильич ввиду своей профессии принимать участие в «самосуде» отказался, но зато придержал дверь, когда оккупантов выдворяли за пределы квартиры.

Потом их посадили в «Газель» и отвезли на знаменитую площадь трех вокзалов — Ленинградского, Ярославского и Казанского. Высадили туго соображающую и полупьяную парочку на привокзальных задворках возле мусорных баков. После этого Лешка взял их паспорта и выбросил в мусорный бак, а сам сел обратно в машину. Борис тут же полез их доставать, остатками опоенного разума дойдя до того, что без документов им с женой придется ой как не сладко.

— Ну что, поехали? — спросил дядя Саша.

— Подожди-ка, батя, — остановил его Леша. — Кажется, кое-что интересное намечается…

Откуда-то из-под забора появились трое самых натуральных бомжей и подошли к Борису и Наталье. Один из них дернул Бориса за штанину:

— Слышь, мужик…

— Пошел на… — отозвался Борис. — Не видишь, я занят?

— Все мы тут заняты, — не отставал бомж. — И территория эта тоже занята. Ты на чужой территории работаешь, слышь? Я ее неделю назад у Васьки Кривого отбил. Так что вали отсюда, пока цел, или башляй. Можешь бабой своей расплатиться, мы не против.

— Да насрать мне на тебя и на твоего Ваську Кривого! — заорал Борис, которого недипломатично выдернули за ногу из бака как раз тогда, когда он нащупал среди бытовых нечистот заветные корочки.

— Это ты зря! — заметил бомж и со всего маху засветил Борису в глаз.

Началась потасовка. Наталья, дотоле безучастно взирающая на все происходящее, вдруг опомнилась и набросилась на одного из бомжей:

— Оставь моего мужика в покое, ты, урод!

Ее противник галантностью не отличался, поэтому недолго думая наградил ее таким же украшением, как и у мужа. Наталья покачнулась, но в долгу не осталась, ударив своим острым кулачком четко в переносицу обидчика.

— Ладно, поехали, — сказал Леша отцу. — Думаю, у них теперь есть, чем заняться.

* * *

Уф, август наступил. Красота-то какая! Никто меня не теребит, никто не докапывается. А то как вспомню про июль — аж дурно делается.

Начать с того, что отдохнуть мне после всех приключений не позволили, а с рук на руки передали медикам. Для опытов. До сих пор вспоминаю радостные и безумные глаза одного психиатра, с восторгом восклицающего: «Ну, надо же! Первый случай ретроградной амнезии у женщины за последние пять лет на фоне сотрясения мозга и отравления барбитуратами»! К ним до этого исключительно беспамятные мужики попадали. Бедняги. И вообще: оказывается, для женщин память терять нехарактерно. А тут целый букет: и удар по голове, и отравление, и амнезия аж в двух формах: ретроградной и психогенного бегства. Я потом для интереса залезла в медицинскую энциклопедию и возмутилась: ну, и от кого я, спрашивается, бегу, когда изо всех сил возвращаюсь? Мне бы наоборот, побыстрее вспомнить, кто я такая и войти в нормальную колею. А они тут на какие-то диссоциативные нарушения намекают с утратой идентичности. Фу!

Первую неделю я стойко терпела все врачебные издевательства. На вторую начала тихонько выть. Подтверждались мои самые худшие прогнозы: ничего нового о состоянии здоровья медики не сказали, зато с упорством пьяного копались в моем организме и мозгах, пытаясь накропать материальчик под очередную диссертацию. В общем, я громко возмутилась, обрисовала деду всю картину и сказала: забирай меня домой. Дома и стены помогают, а от этих вивисекторов хрен чего дождешься. Дед подумал и под свою ответственность увез меня из больницы. Это был один из самых счастливых дней моей жизни. После этого дед еще три дня прожил вместе со мной, убедился, что я вполне справляюсь со всеми делами, и укатил на дачу с котами общаться. Говорит, они так одичали, что если их снова на произвол судьбы оставить — окончательно в леса уйдут на вольный промысел. Чего бы нам всем очень не хотелось. Я проводила деда и принялась за собственное расследование. Меня не устраивала перспектива жить по принципу: «тут помню, тут не помню, здесь рыбу заворачивали».

Память пошла мне навстречу и подбрасывала очередные кусочки мозаики: то поменьше, то побольше. После одного такого «подарка» я обнаружила тайник под плиткой ламината. Причем, он долго не хотел открываться, упорно скрывая свое содержимое, так что пришлось использовать пилочку из маникюрного набора, чтобы поддеть плитку. Хм, оказывается, я весьма состоятельная женщина! Пару лет точно можно безбедно прожить, а то и больше — при экономном расходовании средств. А я-то, глупая, переживала, что лже-родственники все мои заначки опустошили!

Потом настал черед Леши. Теме и Машке я звонить пока не стала. Слишком уж горячие чувства возникали у меня при виде Темы и его чуть застенчивой улыбки. Так и семью разрушить недолго. А они мне вроде как самые близкие друзья, если деду верить. Поэтому я решилась и набрала номер Леши: