Джейн со вздохом повернулась к полкам, и ее рука сразу легла на ту самую книгу, которую она искала. Это был тоненький томик, переплетенный в тисненую кожу и озаглавленный «Имя орхидеи». Джейн пролистала книжечку. Там были дюжина раскрашенных от руки иллюстраций и словарик из нескольких сот имен с их значениями, этимологией и объяснением достоинств и недостатков каждого имени. Невозможно было взять эту книжку в руки и не влюбиться в нее.

Джейн обвела глазами магазин. В нем никого не было. Она поглядела наверх. Полки, казалось, уходили, сужаясь, в бесконечность. Узкая лестница поднималась мимо свисающих лампочек, туда, где бесчисленные ряды полок терялись в высоте.

— Эй! — крикнула Джейн. — Есть тут кто-нибудь? Господин… — Какое имя написано на двери? — …Инглсут!

Никто не ответил. Джейн пожала плечами и шагнула к двери.

Лестница сердито задрожала. Небольшой человечек спускался по ней, карабкаясь вниз головой. Добравшись до восьмой ступеньки, он спрыгнул, перевернулся в воздухе и шумно приземлился у ног Джейн.

— Не продается! — Он вырвал книгу у нее из рук.

— Что? — Она отступила на шаг.

— Не продается, не продается! Плохо понимаете? Не продается — это значит, что вам ее не купить.

Господин Инглсут росточком был ей по пояс. На черном личике, заросшем седой бородой, ярко блестели очки в золотой оправе.

— Убирайтесь отсюда! Ничего тут для вас нет!

— Но… Это ведь книжный магазин?

— Ну и что из этого?

— Обычно в книжных магазинах торгуют книгами.

— Нечего мне тут логику разводить! — Инглсут переложил книгу из одной руки в другую, спрятал за спину и не глядя поставил на нижнюю полку. Намеренно или нет, но он загораживал выход, иначе Джейн сразу бы ушла.

— Знаю я, что вам надо. Обокрасть меня хотите! Это мои книги, понятно вам? Мои! Я буду их защищать, не щадя жизни! И не думайте, что это пустые слова!

Джейн вся дрожала.

— Ненормальный какой-то магазин!

— Ах, ненормальный? — Он негодующе подскочил к ней, тряся пальцем перед самым ее носом. — Знаю я таких, как вы, знаю, как вы мыслите. Да уж, кто-кто, а я-то знаю! Вы думаете, что собрание книг — то же, что голова какого-нибудь вашего академика — все разложено по полочкам, все рубрики представлены, все есть. На каждое мнение есть контрмнение, все факты легко доступны. А если есть какие недостатки, то только те, что содержатся в самой природе познания. И коли в коллективном всезнании обнаруживается пробел, орда прислужников тут же кидается и заваливает его грудой отменнейших томов. Каждый взвешен и опробован на вкус, так что информация получается горячая, острая и жирная. И все это детские забавы, и ученый ваш — лжеученый, а вы думаете, что это очень хорошо. Ну, не молчите, скажите что-нибудь!

— Если вы чуть-чуть подвинетесь, я уйду.

— Вы презираете мой магазин, потому что он больше напоминает вашу голову, такую, как она есть на самом деле, — напичканную случайными фактами, наскоро, что под руку попалось. Все ненадежно, и одно другому противоречит. Книга, которая вам нужна, где-то лежит, но не на месте и к тому же устарела. Сокровища и хлам навалены вперемешку и отличить одно от другого вы не можете. — Он наудачу взял с полки книгу и прочел название: — «Скрибблдехоб». Что это? Трактат о каминах? Похождения юного демона? Бессмысленная стряпня слабоумного графомана? Кто может сказать? — Он взял другую книгу. — «Острозуб и Миловзор». Ну это ясно что — веселые проказы двух обаятельных проходимцев. А вот рядом справочник «Преступные и непристойные культы». А кто эти книги собирал, хранил, покупал? Один я!

— Да, да, все правильно. Мне ничего не нужно. Пустите.

— А вы думайте! Шевелите мозгами, хоть изредка. Мы ведь ценим в других не похожесть на всех, а именно своеобычность. Только различия делают нас личностями. Попадись вам ваш хваленый ученый в этом самом коридоре, благообразный такой, с гладкой речью — сами скажете, что он зануда невозможный, ходячая копилка цитат и больше ничего. И сравните с этим остроумие и разнообразие, постоянные сюрпризы моей милой, моей возлюбленной! — С бесконечной любовью он гладил книжные переплеты старой веснушчатой рукой. — А вы хотите ее изуродовать, лоботомировать, расчленить ее труп! О подлость, беспримерная подлость!

— Я хотела всего одну книгу!

— Извините! — В дверь заглядывала женщина-ящерица с добрым лицом. — Я провожу барышню. Она зашла по ошибке, ей надо было ко мне. А ты посиди, дедушка, отдохни.

— А? Что? — Инглсут вздрогнул и растерянно повернулся к двери. Колени его подогнулись, он опустился на пол, рядом с картонной коробкой, наполненной картами, брошюрами и рекламными проспектами.

— Все, все погибло! — простонал он, закрыв руками лицо.

Джейн воспользовалась моментом. Взяв протянутую ящерицей руку, она осторожно перешагнула через хозяина, который этого даже и не заметил. Путь был свободен.

Раскрыв зонтик, она тихонько спросила:

— Что с ним?

— Это у нас профессиональный риск! — Ящерица пожала плечами. Она была плотного сложения, апатичная, с замедленными движениями. — Начинаем с чтения книг, а кончаем тем, что их любим.

— Но эти безумные разговоры! О смерти, увечьях, лоботомии!

— Три дня назад нам всем прислали извещения. — Она достала желтую бумажку из кармана передника, развернула, посмотрела на нее и снова сложила и спрятала. — Городские власти конфискуют десятую часть нашего товара для костров в честь Тейнда. Инглсут до этого был вполне нормален. Но, когда он начал было отбирать лишние книги, оказалось, что это ему не по силам. Мы тут кое-кто пришли с коробками, помочь ему. Стали туда складывать дубликаты, книжки похуже, которые никогда не продать. Он ходил за нами по пятам, стонал и выхватывал все из рук. К концу дня в коробке остался один дамский роман без начала и конца, и то он сказал, что еще насчет его подумает. Так что мы сдались.

— Что же с ним будет?

— Заберут все книги, ясное дело, и его самого в придачу.

— Но это ужасно! Уговорите его!

— Деточка, какой прок от продавца книг, который не хочет продавать? Звучит жестоко, но как раз от таких неудачников Тейнд и должен нас избавить. Без него будет лучше. — Ящерица грустно улыбнулась и зашла в соседний магазин.

Джейн постояла на дожде, колеблясь. Потом вернулась.

— Господин Инглсут!

Не поднимая глаз, он спросил:

— Кто это?

— Неважно кто! Ваш друг. Послушайте меня! Городу нужна только десятая часть ваших книг. Подумайте, сколько их у вас — тысячи, вы всех никогда не прочтете.

Инглсут поднял глаза, и она увидела в его взгляде несокрушимое упрямство фанатика, которого можно убить, но нельзя переубедить.

— Так лучше. Лучше нам сгореть вместе, чем мне пережить мою любимую, остаться с ее трупом и жить, вспоминая о ее былой красоте.