– Отставить Лазаревское! – резко, почти грубо рубанула Илона, явно смущенная лаской Плюха и пытавшаяся скомпенсировать смущение командным тоном. – Нам опасностей и без него хватит. Первым делом следует опробовать то, что всего доступнее. А это – барьер. Вот к нему и последуем. А уж в какую именно сторону – как скажете. Мы сейчас – почти в самом центре Зоны, так что по расстоянию любое направление одинаково. Разумеется, следует выбрать такое, где селения сталкеров останутся подальше в стороне.

Плюх закивал и добавил:

– Я бы еще предложил наметить путь, который большую часть пролегает по ровной, открытой местности. Так нам и двигаться будет легче, и ненужных встреч проще избежать. С учетом того, что за нами, быть может, и сейчас кто-то следует. Когда выйдем на равнину – ему уже будет не спрятаться.

– Тогда, если не возражаете, я предлагаю такой вариант, – потер руки Сысоев. – Давайте пойдем в сторону Лазаревского. – Видя, что Плюх с Забиякой пытаются возразить, он замахал руками: – Нет-нет-нет! Мы пойдем к границе Зоны, как уже и решили. Просто в случае неудачи следующим по приоритету вариантом у нас же числится Лазаревское, а до него оттуда будет куда быстрее добраться, чем с противоположной стороны Зоны. Да и с любой другой. Нам ведь и в самом деле все равно, где пробовать барьер на прочность.

– То есть, нам придется сейчас развернуться и двигаться по своим же следам, но в обратную сторону? – хмыкнул косморазведчик.

– Разворачиваться не станем, – мотнула головой Забияка. – Возвращаться вообще дурная примета. Однако в словах Юлия Алексеевича имеется неоспоримый смысл. Так что пойдем к Лазаревскому, но не напрямки, а чуть стороною. Пусть потом, ежели что, и придется прошагать на версту-другую больше, то ноги от этого не отвалятся. Есть у кого возражения?

– А вы ходили этим путем раньше? – спросил доцент Тетерин.

– Весь – от и до – не проходила. Но частично хаживала. По крайней мере, имею представление, где удобней всего пройти.

– Ну, тогда нет, наверное, возражений? – обвел взглядом спутников Олег Дмитриевич.

На послужившее ответом всеобщее молчание девушка кивнула и поднялась на ноги:

– Тогда по коням, господа, как говорится. Построение на первом этапе следующее: Плюх, Блямс, господа Сысоев и Тетерин, я. Меняться станем версты через две. Привал и ночлег верст через пятнадцать, хорошо бы через двадцать. Ну, поглядим по обстоятельствам. За завтра бы хотелось дойти до границы – аккурат бы к закату успеть. Но это также по обстоятельствам. И – напоминаю – вертите головами, ищите чужаков, а заодно и пропитание. А теперь – в колонну по одному стройся!.. Шагом марш!

С тропы вскоре пришлось свернуть, и какое-то время друзья передвигались по лесу. Разведчик старательно кидал перед собой гайку, сматывал нить на вилку, снова кидал, опять сматывал… От монотонных движений его стало клонить в сон – прошлой ночью ему так и не удалось сомкнуть глаз. Он споткнулся раз, другой, третий… Это Плюху совсем не понравилось – так и опасность проглядеть можно! Если бы идти хоть немного быстрее, но ученые так долго не выдержат, нужно будет чаще и дольше отдыхать, что в итоге передвижение группы не ускорит – как бы не наоборот. А что если ускориться ему одному? Проверить с полкилометра – бегом вернуться назад, снова быстро проверить – и опять вернуться? Если за то время, что он будет вне зоны видимости, на пути у друзей появится опасность, Блямс подаст им сигнал.

Обдумав этот вариант еще раз, Плюх попросил всех ненадолго остановиться и высказал Илоне свою просьбу. Девушка нахмурилась и покачала головой:

– Нет, одного я тебя не пущу. Было ведь уже сказано.

– Так я же никуда не уйду, просто чуть впереди буду, да и то недолго – тут же вернусь и снова вперед. А иначе я просто усну на ходу, тогда и беде недолго случиться.

– Давай я пойду впереди, а ты замыкай группу.

– Это еще хуже. Тогда я точно засну. Давай я хотя бы три-четыре «забега» сделаю, чтобы взбодриться. Потом сменимся. Почувствую, что снова засыпаю – опять поменяемся.

– Ладно, – сдалась Забияка. – Только не убегай далеко, полверсты – максимум.

– Спасибо! – расцвел косморазведчик. – Я не убегу. Буду туда-сюда бултыхаться.

– Устанешь только, – буркнула явно не очень довольная своей добротой Илона. – Потом и на бегу засыпать станешь.

– Не устану. И не стану. – Поняв, что заговорил в рифму, Плюх уже сознательно добавил с улыбкой: – И Луну с небес достану.

– Где ты в Зоне видел Луну? – не поддержала его шутку Забияка. – И на кой она тебе? Ты лучше зайца какого достань. А еще лучше двух-трех.

– Так я же для тебя хотел, – продолжил разведчик.

– Вот мне сейчас только Луны не хватало, – буркнула девушка.

– Эх, – вздохнул Плюх, – нету в тебе романтики.

– Романтикой брюхо не набьешь. Беги давай, коли хотел, лунатик ты мой.

И разведчик, взбодренный таким обращением любимой, побежал. Ну, почти побежал. Во всяком случае, шагал он теперь очень быстро, что не мешало ему кидать гайку и сматывать нить – приловчился уже. Спать и правда стало хотеться меньше.

Пройдя в таком темпе, как и было оговорено, с полкилометра, Плюх в очередной раз смотал нить на вилку и бегом помчался назад. Увидев идущего во главе группы Блямса, он помахал зеленому другу, дождался ответного взмаха лапы и снова заспешил вперед. Тот участок, что он уже проверил, разведчик с чистой совестью пропустил, а потом снова сделал заброс. Быстро дошел до гайки, смотал нить, забросил снова, чуть потянул на себя и почувствовал, как натянулась нитка. Гайку что-то держало. Возможно, она просто зацепилась за лесную корягу, но в первую очередь следовало думать об аномалии.

Косморазведчик, наматывая нить и отгоняя сонную одурь, которая вновь стала его одолевать, пошел вперед осторожно, внимательно глядя под ноги. До гайки оставалось не более трех метров, когда Плюх увидел, что именно держало ее на месте. Сапог. Разбитый и потертый черный сапог. Рядом стоял и второй такой же. Разведчик подумал, что он все же заснул, а потому зажмурился и что есть силы затряс головой. Эффект получился совсем не такой, как ему ожидалось. Голова вдруг словно раскололась пополам, в закрытых глазах вспыхнули искры, и Плюх, сумев их все же раскрыть, увидел, как стремительно приближается к лицу земля.

Придя в себя, первым делом разведчик снова увидел все тот же сапог, но теперь – возле самого лица. Только он больше не был неподвижным, а качался с пятки на носок, с пятки на носок, с пятки на носок… От этого качания у Плюха закружилась голова, которая и без того немилосердно болела. А еще, как оказалось, он не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Впрочем, причина быстро стала понятна: на вывернутых за спину запястьях чувствовалась туго затянутая веревка. Ноги пониже колен тоже были связаны. Ко всему прочему, разведчик ощущал во рту неприятный вкус тряпки, явно играющей роль кляпа.