– Приводи детей сюда, – говорю я. – И тогда тебе не придется придумывать, как развлечь их. А я пока достану надувные круги и закажу пиццу.

Она отстраняется и шмыгает носом, но слезы больше не льются по ее щекам. А затем на ее лице появляется небольшая улыбка.

– Дети любят сырную пиццу, – говорит она, и на ее лице вновь появляется спокойствие.

– Да, я помню.

Думаю, Коул все еще заказывает себе сырную пиццу.

Джордан кладет сумку на привычное место, у двери, и, покосившись на меня, выходит за дверь. Уверен, между нами вновь царит понимание. Не собираюсь причинять ей боль.

И если смогу удержать свои руки подальше от нее, то и не буду.

* * *

– Я не смогу это сделать! – кричит семилетний Дженсен, не обращая внимания на воду, стекающую по его лицу.

Его глаза закрыты очками для плавания, пока он шлепает руками по воде, чтобы удержаться на плаву.

Под ним на дне бассейна вертикально стоят три кольца для ныряния. Пока мальчишка набрался смелости лишь нырнуть вместе со мной, ухватившись за мою шею, но мне кажется, что он вполне справится самостоятельно.

Хоть Крамер и придурок, но дети у него неплохие.

– Попробуй опуститься на дно ногами, – предлагаю я. – Ну-ка смотри, как я это делаю.

Бассейн глубиной всего сто восемьдесят сантиметров, но я все же плыву к кольцам и зависаю прямо над ними. Джордан сидит на мелководье с двухлетней Авой и показывает ей, как дуть пузыри на воде. Меня несказанно порадовало, что она надела более закрытый купальник, чем тот, что в прошлый раз, но, к сожалению, это не сильно что-то изменило для меня.

– Готов? – оторвав взгляд от ее мокрых волос, прилипших к спине, спрашиваю я у Дженсена.

Он в ответ кивает так, будто его голова стала слишком тяжела для тела. Я тут же делаю вдох, подпрыгиваю в воде, а затем подгибаю ноги, выпускаю воздух изо рта и помогаю себе руками опуститься ниже. Как только ноги касаются дна, хватаю кольцо и выталкиваю себя на поверхность, где тут же делаю новый вдох. Дженсен поднимает голову из воды, отчего капли разлетаются в разные стороны.

– Видел? – спрашиваю я, вытирая глаза. – Я выпустил воздух изо рта и помогал себе руками, чтобы опуститься на дно.

Дженсен снова кивает.

– Хочешь попробовать?

Он качает головой.

Я смеюсь и зачесываю волосы назад.

– Ладно, значит, попробуешь в другой раз.

И тут мне в спину прилетают брызги. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Джордан целится в меня из водяного пистолета. Малышка на ее бедре громко смеется, когда Джордан с серьезным видом выстреливает струю мне в голову. Я уворачиваюсь, слыша за спиной пронзительный хохот Авы.

– Я тоже хочу! – кричит Дженсен и подплывает к краю бассейна, где хватает один из водных пистолетов, которые забыл у меня Датч, когда привозил детей покупаться в бассейне.

Я хватаю еще один, и мы начинаем дружно наполнять наше оружие. Джордан передает свой пистолет малышке и берет себе другой.

А затем минут десять мы носимся как сумасшедшие, смеясь, атакуя и ныряя в воду, чтобы избежать нападения.

Достается всем. Малышка выстрелила Джордан прямо в глаза, а мне попало от Дженсена по голове.

Я хватаю Аву, чтобы укрыться за ней, и Джордан приходится нырнуть в воду, чтобы скрыться от наших с малышкой и Дженсеном выстрелов.

Но через несколько мгновений мальчишка поднимается по ступенькам и садится на край бассейна, а мы с Джордан пытаемся отдышаться. Я опускаю Аву на траву, и она тут же шлепает к столику и принимается есть арбуз. Дженсен присоединяется к ней и хватает кусок пиццы.

На меня накатывает дежавю. Удивительно, что у меня еще есть силы на подобные игры. Кажется, прошло уже много лет с тех пор, как я пытался научить Коула плавать, потом, когда он учился в средней школе, позволил ему привести сюда свою первую девушку, а сам украдкой наблюдал за ними из дома. Но те уроки выжали из меня все силы. Может, сейчас все легче потому, что я стал старше?

Или потому, что двоим взрослым легче справиться с детьми, чем одному? Мы действительно повеселились сегодня.

Джордан запрыгивает на бортик, оставляя ноги в воде. Она по очереди опустошает водяные пистолеты, затем встряхивает их и откладывает в сторону.

От вида ее купальника голову все настойчивее атакуют мысли. Его нижняя часть черная. Сексуальный, зрелый цвет, красиво оттеняющий загорелую кожу. А верхняя часть розовая. Цвет невинности и нежности, так идеально подходящий Джордан, потому что она и сама такая.

У нее подтянутые гладкие бедра, а на милом лице отражается усердие, когда она сосредоточенно хмурит брови, старательно выполняя такую простую задачу. В ней все молодо.

Кроме глаз.

Глаза, в которых видно терпение, порожденное годами разочарований, а еще злость, потому что жизнь с самого рождения подкидывает ей различное дерьмо, не давая расслабиться.

Она прекрасно умеет продумывать каждые решение и поступок, потому что так часто просчитывала последствия и опасность, что довела это до автоматизма.

Она знает, что все плохое заканчивается и на ее улице тоже наступит праздник. Просто не надо сдаваться.

У нее гладкая кожа и девичье тело, но глаза человека, который прожил несколько десятилетий.

Мой взгляд скользит по ее губам, и в голове тут же всплывают воспоминания о том, какими были на вкус ее губы, отчего по телу тут же растекается возбуждение. Я отворачиваюсь и провожу рукой по волосам.

Произошедшее вчера – не случайность. Я хочу ее.

Мне нравятся ароматы, которыми она наполняет дом, нравится, что дома и даже в кинотеатре, в нашу первую встречу, она чувствовала себя рядом со мной так легко и непринужденно, будто мы две горошинки в гребаном стручке. И мне нравится просыпаться каждый день, зная, что вновь увижу ее.

– Боже мой, – выдыхаю я.

Черт побери, я влюбился впервые за последние двадцать лет.

– Что? – доносится до меня вопрос Джордан.

Я поднимаю голову и поворачиваюсь к ней. Я что, сказал это вслух?

– Ничего, – вру я.

Она смотрит на меня, выпуская воду из последнего водяного пистолета, пока я, старательно избегая ее взгляда, вытаскиваю из бассейна аквапалки и бросаю их на бортик.

Мне хочется узнать, что же действительно двигало ею вчера вечером, но не представляю, как это сделать.

На столе вновь звонит ее телефон, и я смотрю на нее.

– Не хочешь ответить?

Джордан слегка хмурится и качает головой.

– Нет, я знаю, кто звонит.

Мои брови слегка приподнимаются. Кого это она так старательно игнорирует?