Ричард встал и, шлепая босыми ногами по полу, подошел к Кили. Подняв волну ее волос, он поцеловал жену в затылок и шею.

Без тени смущения или стыда Кили прислонилась спиной к его крепкой мускулистой груди. Ричард обхватил ее сильными руками и, положив ладони на волшебные полушария, стал большими пальцами ласкать соски.

Вскоре дыхание Кили стало прерывистым.

– Что ты там рассматриваешь? – спросил Ричард.

– Я смотрю за горизонт, – ответила Кили тихим мечтательным голосом.

– И что же ты увидела там, за горизонтом, любовь моя?

Повернувшись лицом к мужу, Кили обвила руками его шею.

– Я вижу, как наша дочь Блайд начала свое долгое путешествие к нам, – поцеловав Ричарда в губы, сказала Кили.

Ричард улыбнулся, удивившись тому, что услышал. Слова Кили казались ему совершенно бессмысленными, но он знал по своему опыту, что ее объяснения и уточнения еще больше собьют его с толку. Поэтому Ричард кивнул, не задавая лишних вопросов.

– Чем бы ты хотела заняться в первый день своей замужней жизни? – спросил он.

– Наш брак должен начаться достойным образом, – серьезным тоном сказала Кили. – Нам необходимо вернуться в твой дом. Да, и еще нам понадобится большая баржа для Мерлин.

– Зачем? – не удержавшись, спросил Ричард.

– Я должна провести ее по твоему дому. Это древний валлийский обычай, – объяснила Кили. – Если новобрачная проведет свою лошадь по дому мужа, браку будет сопутствовать удача.

– Ты хочешь провести Мерлин по дому Деверо? – ошеломленно спросил он.

Кили кивнула.

– А если она испачкает пол?

– Мерлин – хорошо воспитанная кобыла и никогда не позволит себе подобной низости, – заверила его Кили. – Кроме того, этот обряд очень важен для благополучия нашей семейной жизни.

Ричард был категорически против того, чтобы впускать проклятую лошадь в свой дом, но он не собирался весь день спорить на эту тему с молодой женой.

– Сегодня во второй половине дня состоится свадьба твоего отца и графини Чеширской, – напомнил он Кили. – У нас нет времени, чтобы съездить в дом Деверо. Надеюсь, этот почтенный обряд можно совершить несколько позже?

– Наверное, – ответила Кили голосом, в котором звучало сомнение, и нахмурилась.

Выпустив ее из объятий, Ричард протянул ей руку.

– Давай вернемся в постель.

Взгляд Кили скользнул по телу мужа и остановился на его отдыхавшем достоинстве. Дотронувшись до него, Кили заметила:

– На его кончике мушка… ой!

От легкого прикосновения ее пальцев жезл напрягся и стал твердеть.

– Неужели он живет собственной жизнью? – удивилась Кили.

– Нет, этот парень ничего не делает без моего ведома и одобрения, – ответил Ричард. – А то, что ты видишь на его кончике, – это веснушки, дорогая моя. Мушки бывают у леди, а у джентльменов – просто симпатичные веснушки.

Подхватив Кили на руки, Ричард понес ее через комнату к кровати. Бесцеремонно бросив жену на постель, он со сладострастным стоном упал сверху.

Кили и Ричард провели в постели все утро и часть дня, нежась в солнечных лучах своей страсти и вдыхая ласковый ветерок наслаждений.

– Ты готова? – спросил Ричард, входя в спальню. – Мы опаздываем.

Услышав его голос, Кили, стоявшая у окна спиной к комнате, повернулась и застыла, видя, с каким восхищением смотрит на нее Ричард.

Граф, на губах которого играла довольная улыбка, окинул жену с головы до ног оценивающим взглядом. Видя, каким восторгом сияют его глаза, Кили, одетая в платье из фиолетового бархата, которое очень шло ей, чувствовала себя настоящей принцессой. Ее наряд дополняли кулон в форме головы дракона на золотой цепочке, брошка с нигеллами из драгоценных камней и кольца, которые подарил ей граф.

– Ну как я выгляжу? – спросила Кили и закружилась перед мужем.

Ричард подошел к жене и галантно склонился над ее рукой.

– Думаю, что красивее тебя нет женщины во всем христианском мире, – сказал он.

Когда они вышли из комнаты, Кили, бросив взгляд на мужа, спросила:

– Почему ты всегда носишь черное? Ведь это цвет скорби.

– Никогда никому не говори о том, что я тебе сейчас скажу, – промолвил Ричард таким тоном, как будто хотел доверить Кили какую-то тайну. – Черный – единственный цвет, который идет и к моим зеленым глазам, и к моим рыжим волосам.

Кили улыбнулась, услышав это признание Деверо.

Она и представить себе не могла, что ее высокомерный муж способен сомневаться в выборе цвета своего наряда, размышлять над соответствием тонов.

– Скажи, а Луиза и дядя Хэл останутся на свадьбу моего отца? – спросила Кили.

– Нет, сегодня утром они уже уехали, – ответил Ричард. – Моя мать неуютно чувствует себя при дворе.

«Я тоже», – подумала Кили.

– А Генри?

Ричард отрицательно покачал головой.

– Твой отец велел ему сегодня утром вернуться в дом Толбота вместе с дядей Хэлом и моей матерью.

– Мне кажется, что Моргана, которая не одобряет женитьбу отца, тоже не придет на свадьбу.

– Думаю, ты права.

Ричард провел Кили по запутанному лабиринту плохо освещенных коридоров в Большую галерею. За галереей располагалась королевская часовня, где должны были венчаться отец Кили и графиня Чеширская.

Войдя в безлюдную галерею, Кили как будто почувствовала дуновение ветерка.

– Здесь сквозняк, – заметила она.

Ричард посмотрел на стоявшие вдоль стен длинные свечи, но все они горели ровно, ни одно пламя не мерцало.

Проследив за его взглядом, Кили удивилась. От сквозняка язычки пламени должны были бы колебаться и мерцать.

Пройдя несколько шагов по галерее, Кили вдруг почувствовала, как ее охватывает тревога. Гнетущая атмосфера царила в этом помещении. Кили искоса взглянула на мужа, но тот, казалось, ничего не замечал.

Испытывая сильное беспокойство, Кили замедлила шаг. Ее сердце учащенно билось в груди. «Здесь не происходит ничего необычного, – попыталась убедить себя Кили, чувствуя, как ее охватывает паника. – Ведь только вчера я проходила по этой галерее, направляясь в часовню на церемонию бракосочетания». Конечно, в то время она была очень расстроена ссорой с отцом, но разве ее удрученное состояние помешало бы ей заметить, какая тяжелая атмосфера царит в этом помещении? Ощущения Кили были схожи с чувством безнадежности и безысходности, которое она испытала недавно в лондонском Тауэре.