ли было ей самой по «сценарию» пить этот «афродизиак», но глотала она его явно со сладострастным удовольствием… Какая женщина… Какое нежное, ароматное и сладкое тело… Такое ощущение, что я неожиданно влюбился. С треском и вспышками. И с перманентным падением в бездонную пропасть.

Мысли шевелились плохо, но некоторые «флэшбэки» были очень яркими. И тут меня накрыло волной нежности так, что не скоро вспомнил, как самого-то зовут. Вот это да… Ни одежды Кэсси, ни ее самой в комнате не было. В доме вообще царила полная тишина, нарушаемая только тиканьем часов на полу, (упавших с каминной полки, но исправно показывавших восемь часов), да доносящимся издалека жужжанием то ли бензопилы, то ли газонокосилки. Я выплеснул остатки жидкости в камин (еще не хватало сейчас это допивать), нашел свою разбросанную одежду и принялся облачаться. Во всем теле разлилась неприятная слабость, хотелось просто плюхнуться в кресло и так сидеть – даже не спать, просто отдыхать и ни о чем не думать… Я вообще не люблю наркотики и боюсь их. Слишком хорошо знаю, что они с людьми делают. Брата моей давней приятельницы только вспомнить… Да и меня когда-то тоже пытались подсадить на иглу, чуть было Ктулху душу не отдал…

В шкафчике обнаружил початую бутылку виски (нет, это тоже мне нельзя, во всяком случае, сейчас) и початую же литровую бутылку «бонаквы». Черт знает, не намешали ли эмиссары-миссионеры туда чего-нибудь трефного, но выбирать уже было сложно… Желудок сделал слабую попытку взбунтоваться, но вода абсолютно точно была нужна в этот час моему изношенному организму. Напившись, я снова подумал, а где, собственно, находится Кэсси? Я по-прежнему ее хотел, вот ведь что интересно. Я хотел ее так, как ни одну женщину до этого. У меня было желание не просто обладать ей, а раствориться в ней. Раствориться и застыть.

Хлопнула входная дверь, и американка вошла в комнату. Выглядела она превосходно, словно и не было этих многочасовых скачек вчера поздно вечером. Теперь она была одета в светлый брючный костюм, достаточно свободный, чтобы не вызывать неделовых мыслей, но для меня это уже не имело никакого значения. Черт его знает, что произошло вчера, и наркотики ли тому виной, но я уже чувствовал, что на этой женщине просто свихнулся… До такой степени, что убил бы сейчас ради нее кого-нибудь. Если бы она этого вдруг захотела. Или сам бы умер. Предпочтительно в страшных судорогах.

– Доброе утро, – сказала Кэсси, улыбнувшись. От этой ее улыбки сердце у меня пропустило такт (если не два), а потом понеслось вскачь…

– Ктулху фхтагн, – снова сказал я, потому что, несмотря на выпитую воду, у меня совершенно не слушались ни язык, ни губы. Досталось им вчера крепко… Впрочем, мозговые извилины слегка зашевелились, и отметили, что американский акцент у мисс Роузволл вдруг куда-то исчез. Вернее, не совсем чтобы исчез…

С ошеломляющей грацией Кэсси прошествовала к кофе-машине и включила ее. Аппарат громко зажужжал.

– Подойти сюда, – сказала она мне. – Давай поставим столик на место.

Да, это был не акцент. Скорее, та самая немного странная артикуляция, присущая тем, кто плотно связан с зарубежными церквями или с сетевыми культами… Какое чудесное произношение, удивительно, что раньше оно мне не нравилось.

Мы поставили столик, потом Кэсси вдруг покинула комнату (я издал протестующий звук), но она быстро сказала «минуту», и действительно, вернулась очень быстро, побывав в своей спаленке. А внесла она с собой блюдо с простыми пирожными, на вид безумно аппетитными… Кофейная машина издавала восхитительный аромат свежеприготовленного кофе… За такую заботу мне захотелось упасть на пол и целовать Кэсси ноги…

Но вместо продолжения сексуальной оргии мы сели за стол и принялись за кофе. Вообще-то я испытывал настолько сильный голод, что сразу же проглотил четыре пирожных зараз, лишь совсем чуть беспокоясь о том, как это выглядит со стороны. Впрочем, Кэсси по-доброму улыбалась, и уже за это я готов был притащить зубами для нее Луну с неба. С невыразимым изяществом она кушала бисквит, элегантно держа его длинными пальцами с ногтями рубинового цвета. Выглядело это еще и очень эротично, хотите – верьте, хотите – нет… После четвертого бисквита мне стало немного легче, хотя я бы с удовольствием сожрал еще пяток… Кофе слегка взбодрил мои опорно-двигательные механизмы, и я уже вполне внятно и с глубоким чувством мог сказать «спасибо».

– Пожалуйста, Андрюша…

Как она это сказала… Как сладко у меня заныло сердце… Да что это со мной творится такое?

– Если хочешь, кури. Это же твой дом, – добавила она, ставя на столик пепельницу.

Я, конечно, отдавал каким-то сегментом мозга себе отчет в том, что происходит что-то и как бы не совсем то, но мне было на это плевать. Я быстро приходил в себя – кофе и сигарета сделали свое дело, а близость любимой женщины (черт возьми, я это действительно так подумал, да?) не позволяла сползти в логический анализ ситуации.

– Я не американка, Андрей, – произнесла Кэсси. – Просто я уже несколько лет живу в Штатах.

– Ты русская, – сказал я утвердительно и счастливо.

– Строго говоря, нет, – улыбнулась она. – Я украинка, родом из Харькова. Моя настоящая фамилия Омельченко. Но зовут меня действительно Кассандра. Или Сандра – так меня звали в школе. Но мне это имя никогда не нравилось и, когда я уехала в Америку, то стала там называть себя Кэсси. Иногда – Саша. Ты тоже можешь так меня называть, если хочешь.

– Да, – согласно кивнул я. Впрочем, если бы она потребовала, чтобы я называл ее только Кассандрой, я бы согласился с неменьшей радостью.

Кэсси улыбнулась. Неприятная, злая мысль вдруг кольнула меня:

– А Роузволл? Почему так?

– Мама вышла замуж за американца, – сказала Кэсси. – За человека по имени Джеймс Роузволл. Мы к нему и уехали. В целях натурализации и мне поменяли фамилию.

Как все просто, оказывается… Да, друзья мои, похоже, Андрей Маскаев путем долгих и многочисленных проб и ошибок наконец, отыскал себе ту женщину, единственную, которая ему была всегда нужна, и о которой он мечтал всю свою жизнь… А как же Татьяна? – словно кто-то спросил меня со стороны. А Татьяна, – ответил я почти вслух, – потому и до сих пор живет со мной лишь как гражданская сожительница, что у нас это хоть и долго уже тянется, но не очень и стабильно, верно ведь? Потому мы и не расписаны до сих пор. Потому она и зависает на сомнительных форумах в интернете и строчит кому-то то ли СМС, то ли еще