— И сколько их?

— Экземпляров новой книги, в твердом переплете, исключая проданные предварительно? Двести двенадцать. А старых, в мягкой обложке, тоже включая проданные предварительно, — триста три.

— Неудивительно, что она вышла отсюда сама не своя. Поздравляю, Майя. Кэролайн — просто прелесть, правда? Веселая, дружелюбная. Она мне очень понравилась.

— Да. — Майя постучала ручкой по столу. — И мне тоже. У нее был роман с Сэмом.

— Ох… — Нелл выпрямилась в кресле. — Ох…

— После более близкого знакомства я поняла, что он в ней нашел. Она очень умная, городская, энергичная. Я не ревную.

— Я и не говорила…

— Я не ревную, — повторила Майя. — Просто жалею, что она понравилась мне слишком сильно.

— Может, пойдем ко мне? Посидим, поговорим о мужчинах и съедим по мороженому с горячей подливкой.

— Я уже съела свою дневную норму сахара. Наверно, поэтому и никак не могу успокоиться. А ты иди. Мне нужно закончить дела. Потом я поеду домой и просплю двенадцать часов подряд.

— Если передумаешь, у меня есть замечательный домашний сироп. — Нелл заставила себя встать. — Майя, ты проделала поразительную работу.

— Мы проделали. И совершили очень важное дело.

Она повернулась к клавиатуре и проработала до шести часов вечера. Практическая работа позволила Майе еще раз обдумать произошедшее. И понять, что владеющее ею возбуждение само по себе не пройдет.

Поскольку способов борьбы с ним было несколько, она выбрала самый приятный.

Сэм, оставшийся в одних шортах, задумчиво осматривал внутренности холодильника, где не было ничего, кроме остатков блюда, купленного навынос в китайском ресторане. Он весь день умирал с голоду и не знал, что делать — то ли заказать пиццу, то ли удовольствоваться бутербродом с мясом и свининой с жареным рисом.

Когда Кэролайн отвергла приглашение на обед, он почувствовал облегчение. Как бы ни нравилась ему эта женщина, сосредоточиться на светской беседе и вести ее весь вечер было выше его сил.

Особенно после такого дня. И прошлой ночи.

Сначала он помог Заку перетащить в дом на скале все оборудование, а потом целый час плавал изо всех сил. По дороге домой зашел в гостиницу, отправился в оздоровительный клуб и еще час занимался на тренажерах, пытаясь справиться с возбуждением. Сделал пятьдесят кругов в бассейне, принял холодный душ.

Но так и не смог уснуть.

После встречи с читателями он отвел Кэролайн в гостиницу, где она заявила, что хочет принять пенную ванну. Потом Сэм снова пошел в оздоровительный клуб, где поработал до седьмого пота. После чего принял душ и еще около часа проплавал в бассейне.

Но возбуждение не проходило.

Сэм не любил снотворные, даже собственного изготовления, но во время еды понял, что другого выхода нет.

«Точнее, другого практического выхода», — поправился он. Куда приятнее было бы найти Майю, вытащить ее оттуда, сорвать с нее одежду и потратить энергию на безумный, бешеный секс.

Но это поставило бы крест на его планах установить с ней отношения, не основанные на безумном, бешеном сексе.

Кроме того, он не был уверен, что его изнуренный организм справится с такой задачей.

Логан решил заказать пиццу.

Закрыв холодильник и направившись к телефону, он увидел у задней двери Майю, и его тело тут же сжалось, как кулак.

«Самое подходящее время, — мрачно подумал он, — чтобы несколько часов сражаться со своими бунтующими гормонами».

Но когда Сэм пошел к двери, его лицо было веселым и беспечным.

— Вот это сюрприз! Я думал, ты сидишь где-нибудь, задрав ноги вверх и держа в руке бокал вина.

— Ничего, что я заехала?

— Конечно. — Он открыл дверь и поклялся, что будет вести себя прилично.

— Я принесла тебе подарок. — Она протянула коробку из темно-синей фольги с пышным белым бантом на крышке. — От владельца кафе «Бук» владельцу гостиницы «Мэджик-Инн». — Майя прошла, слегка прикоснувшись к Сэму телом.

И ощутила дрожь.

— Подарок?

— За участие в сегодняшнем мероприятии, которое прошло с громадным успехом для всех.

— Кэролайн едва доплелась до номера. Чтобы утомить ее до такой степени, нужно было очень постараться.

— Кому это знать, как не тебе, — парировала Майя.

— Она замужем. Мы с ней друзья, вот и все.

— Ну вот, обиделся. — Она щелкнула языком. — Может быть, выпьем?

— Ладно. — Он достал бутылку вина и штопор. — Проклятие, Майя, я не мог прожить эти десять лет как монах. Думаю, и ты тоже.

— Естественно. Хочешь, чтобы я устроила здесь парад своих любовников? — Она пошла к буфету за бокалами и получила огромное удовольствие, увидев горящий взгляд Сэма.

Если он начнет злиться, соблазнить его будет легче и забавнее.

— Я не выставлял Кэролайн на парад.

— Нет. Но и меня ты тоже не предупредил заранее. Это создало неловкую ситуацию. Однако я решила простить тебя.

— И на том спасибо.

— Снова надулся… Давай я разолью вино, а ты тем временем развернешь подарок. Надеюсь, он улучшит тебе настроение.

— Настроение у меня улучшится только тогда, когда я стукну тебя головой о стенку.

— Для этого ты слишком хорошо воспитан.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал. — Но он все же снял крышку. И достал набор колокольчиков, отлитых в форме смешных латунных лягушек.

— По-моему, это очень подходит к коттеджу. Кроме того, мне захотелось на несколько дней превратить тебя вот в такую лягушку. — Она постучала пальцем по колокольчику, заставив его закачаться и издать мелодичный звон, а потом подняла бокал.

— Уникальная вещь. Я буду смотреть на этих лягушек и думать о тебе.

— На внешней стене кухни есть крючок. Повесь колокольчики туда и посмотри, как они будут выглядеть.

Сэм подчинился, вышел наружу и повесил набор на пустой крючок.

— От тебя пахнет морем, — сказала Майя, проведя пальцем по его обнаженной спине.

— Я плавал.

— Помогло?

— Нет.

— А я могла бы. — Она прижалась к Сэму и слегка укусила его за плечо. — Почему бы нам не помочь друг другу?

— Потому что это всего лишь секс.

— А что в нем плохого?

Она кружила ему голову. Женская магия. Сэм повернулся и схватил ее за руки.

— У нас было нечто большее. И я хочу это вернуть.

— Мы оба — взрослые люди и знаем, что все на свете иметь нельзя. А потому нужно брать то, что дают. — Она провела ладонями по его груди и удивилась, когда Сэм отпрянул. — Ты хочешь меня, а я — тебя. Зачем все усложнять?