– Ясно. Шэй рассказала мне всю эту историю по пути до Дыма. Она говорила, что ты – самая крутая уродка на свете. А я тогда подумал, что в городе, наверное, вправду жуткая скукотища.

– Да, пожалуй.

– Но тебя разве поймали? Шэй об этом ничего не говорила.

Ложь начала обрастать подробностями, в которые Тэлли постаралась включать как можно больше правды.

– Я-то думала, что мне это сойдет с рук, но они не то мою ДНК где-то обнаружили, не то еще что-то. Несколько дней спустя меня забрали, отвезли в их заведение и привели к одной страхолюдине. Она там, наверное, главная. Я раньше никогда чрезвычайников не видела.

– Они действительно такие страшные?

Тэлли кивнула.

– Они красивые. Абсолютно красивые. Но красота у них жестокая, пугающая. В первый раз страшнее всего. Но они меня только попугать хотели. Предупредили, что, если еще раз поймают, у меня будут большие неприятности. И велели никому ничего не говорить. Вот почему я даже Шэй не сказала ни слова.

– Это многое объясняет.

– Насчет чего?

– Насчет тебя. Казалось, ты все время осознавала, как опасно находиться тут, в Дыме. Ты понимала, что такое на самом деле города, – еще до того, как мои родители рассказали тебе правду про операцию. Ты – единственная беглянка, кто действительно все понял правильно.

Тэлли кивнула. В этом не было ни капли лжи.

– Да, я все понимаю.

– И все-таки ты хочешь вернуться и помочь моим родителям и Шэй? Хотя есть риск, что тебя поймают? Хочешь рискнуть собственным сознанием?

Тэлли всхлипнула.

– Я должна! – выпалила она и мысленно добавила: «Чтобы оправдаться перед тобой».

Дэвид крепко обнял ее и хотел поцеловать. Но Тэлли отвернулась и расплакалась.

– Тэлли, ты удивительная!

Из пещеры они не вылезали до следующего утра.

Тэлли сощурилась, глядя на рассветное небо и ища взглядом флотилию аэромобилей. Она боялась, что они в любое мгновение взлетят над верхушками деревьев. Но всю ночь они с Дэвидом не слышали шума погони. Может быть, теперь, когда Дым разрушен, чрезвычайники решили не утруждать себя поимкой последних нескольких беглецов.

Скайборд Дэвида всю ночь пролежал в пещере и днем не заряжался на солнце, но все же в нем осталось достаточно энергии, чтобы он мог донести их вдвоем до горы. Они направились к реке. Тэлли за весь вчерашний день не съела ни крошки, и у нее урчало в животе, но больше всего ей хотелось пить. У нее так пересохло во рту, что она даже разговаривать почти не могла.

Дэвид встал на берегу на колени и опустил голову в ледяную воду. Тэлли, глядя на него, поежилась. Без одеяла, босая, она всю ночь в пещере мерзла, несмотря на то что Дэвид не выпускал ее из своих объятий. Ей нужно было как можно скорее поесть чего-нибудь горячего, пока она не столкнулась с чем-то похолоднее утреннего ветерка.

– А что, если чрезвычайники все еще хозяйничают в поселке? – спросила она. – Где же мы раздобудем еду?

– Ты говорила, что пленников согнали в крольчатник? А кролики куда подевались?

– Разбежались.

– Вот именно. Так что теперь они могут бегать где угодно. А поймать их нетрудно.

Тэлли скорчила рожицу.

– Ну хорошо. Только сырыми мы их есть не будем.

Дэвид рассмеялся.

– Конечно.

– На самом деле я ни разу в жизни не разводила костер, – призналась Тэлли.

– Не переживай. В этом нет ничего страшного.

Он встал на скайборд и протянул ей руку.

Раньше Тэлли никогда не летала на скайборде вдвоем и порадовалась тому, что летит не с кем-то еще, а с Дэвидом. Она стояла впереди него, раскинув руки, и прижималась к нему спиной, а он обнимал ее за талию. Не говоря ни слова, они менялись местами. Время от времени Тэлли приседала то на одну, то на другую ногу и ждала, когда Дэвид последует ее примеру. Постепенно они привыкли друг к другу и начали двигаться слаженно. Скайборд летел по знакомому маршруту так, словно им управлял один человек.

Пока они летели не спеша, все получалось прекрасно, но Тэлли все прислушивалась, нет ли погони. Если бы появился аэромобиль, уйти от него на полной скорости было бы непросто.

Запах Дыма донесся до них раньше, чем они его увидели.

С большой высоты дома походили на прогоревший походный костер – дымящий, рассыпающийся, весь черный. Там ничто не двигалось, только ветер подгонял несколько обрывков бумаги.

– Похоже, горело всю ночь, – вырвалось у Тэлли.

Дэвид безмолвно кивнул. Тэлли взяла его за руку, гадая, каково это – видеть на месте дома, где ты родился и вырос, дымящиеся руины.

– Мне так жаль, Дэвид, – прошептала она.

– Нам надо спуститься. Я должен посмотреть, забрали ли моих…

Слова застряли у него в горле.

Тэлли поискала взглядом, не остался ли хоть кто-нибудь в Дыме. Поселок выглядел совершенно обезлюдевшим, но где-то неподалеку могли сидеть в засаде чрезвычайники, на случай, если кто-то из беглецов вернется.

– Нам стоит подождать.

– Не могу. Дом моих родителей – на противоположном склоне горы. Может быть, чрезвычайники его не заметили.

– Если дом проглядели, то Мэдди и Эз, может быть, все еще там.

– А если они бежали?

– Тогда мы разыщем их. И давай постараемся сами не попасться.

Дэвид вздохнул.

– Ладно.

Тэлли крепко сжала его руку. Они разложили скайборд и дождались, пока солнце поднимется повыше. Все это время они наблюдали, не появится ли кто-нибудь внизу. Время от времени ветер раздувал угли на пепелище, и тогда последние бревна догорали и рассыпались пеплом. Кое-какие звери явились, чтобы поживиться едой в разрушенном поселке. В безмолвном ужасе Тэлли смотрела, как несчастного заблудившегося кролика схватил волк. Кролик сопротивлялся недолго, и за считаные секунды от него осталась только лужица крови и клочок шерсти. Вот во что превратилась природа. Она словно бы снова одичала всего через несколько часов после того, как пал Дым.

– Ты готова спуститься в поселок? – спросил Дэвид через час.

– Нет, – честно призналась Тэлли. – Но я никогда к этому и не буду готова.

Они приближались медленно, чтобы в любой момент развернуться и улететь при виде чрезвычайников. Но когда они добрались до окраины Дыма, Тэлли ощутила, как волнение сменилось другим чувством: жуткой уверенностью, что на пепелище никого, совсем никого не осталось.

Ее дом исчез, только обугленные развалины чернели на его месте.

Возле крольчатника виднелись цепочки следов. Глядя на них, можно было понять, что дымников вводили внутрь и выводили из загона. Всю общину превратили в стадо скота. Немногочисленные кролики все еще прыгали по расквашенной грязи.