всё ещё жива. Ты либо веришь мне беспрекословно, либо мы можем разорвать клятву хоть сейчас, но тогда ты не станешь даже пешкой в руках местных аристократов. Не успеешь.

Кулаки девочки разжались, она выпрямилась и смотрела мне в глаза, не моргая, несколько секунд. Будто выискивала для себя что-то важное.

— Ты — хищник! Не падальщик. Мне есть чему у тебя поучиться, — она склонила голову, обозначив уважение и доверие. — Я верю тебе и Белому Медведю. Что от меня требуется?

* * *

Я поприветствовал датский дуэт в составе менталиста и ментатора и приготовился развлекаться. Сам же попросил допрос, теперь отдуваюсь. Владыко смотрел на двух тщедушных магов и ухмылялся себе в бороду. При виде русского специалиста датские коллеги сперва побледнели, потом пожелтели, а первые вопросы и вовсе задали, заикаясь:

— Можем ли мы прикасаться к подозреваемому?

И не успел я ответить согласием, как пророкотал бас Владыки:

— Нет. Тактильный контакт при допросе не предусмотрен.

Подозреваю, что ответ был озвучен для меня, потому как дуэт мозголомов прочитал мнение коллеги по мимике и ментально. А читалось там отчетливое: «Хрен вам, а тактильный контакт».

После чего датчане, как мальчики-зайчики, уселись напротив меня и принялись за допрос. Менталист поставил между нами артефакт, различающий ложь, и принялся инструктировать на ломанном русском:

— Вы отвечать односложно «Да» или «Нет». Мы задавать простой вопрос.

Я кивнул, принимая правила, и счёл нужным предупредить:

— Я — лицо военное, связанное клятвами высшего приоритета, проверить мою память на глубинном уровне вы не сможете. Советую, не пытаться. Могут быть последствия для здоровья.

Датчане переглянулись и нахмурились, но не отступили. Ментатор, более взрослый маг с тонкими усиками и очками на носу, прикрыл глаза и отпустил волну силы в мою сторону. Я почувствовал её как две ладони, разом прижатые к моим вискам. Сделав парочку глубоких вдохов и выдохов, настроился и приоткрыл им воспоминания, касаемые торжественного приёма и ночи после, исключая посещение Эрика и короткую беседу с Астой. Хорошо всё же иметь ранг выше своих дознавателей. Вон, даже Комаро и тот не мог читать мои мысли, так что датчане меня не беспокоили. Почти.

Сперва шли стандартные вопросы для проверки работоспособности артефакта правды и настройки ментатора на меня:

— Вас звать граф Михаил Комарин?

— Да.

— Вы есть подданный Российская империя?

— Да.

Оба раза артефакт сиял белым, а ментатор кивал, подтверждая мои ответы.

— Вы иметь детей?

Я задумался, что отвечать. Нерождённый наследник под какую категорию попадал? Моя задумчивость не укрылась от мозгоправов.

— Есть проблема с ответ? — менталист даже чуть наклонился в мою сторону, словно ищейка, почуявшая след.

— Моя невеста беременна. Это да или нет? — задал вопрос в лоб.

— Да… вероятно… — как-то неуверенно ответил менталист, но ментатор с ладонями у меня на висках отрицательно махнул головой. — Нет, это нет! — тут же поправился менталист.

— Тогда нет.

— Вы один наследник в род?

— Да!

— Вы лгать! — вскинулся менталист, видя знаки от «ладоней», при этом артефакт выдавал всё тот же белый свет. — Вы не один! Есть сестра!

— Сестра — глава другого рода! — как маленьким объяснял я датчанам, пока Владыко становился мрачнее грозовой тучи. — Я — единственный наследник рода Комариных.

Ментатор кивнул, а ладони чуть нагрелись у меня на висках. Кажется, кто-то начал нервничать.

— Вы первый раз посетить Дания?

— Да.

Кивок ментатора.

— Вы быть знаком с Ханс Исбьерн до вчера?

— Нет.

Кивок ментатора.

— Вы планировать убивать Ханс Исбьерн?

— Нет, — я действительно не планировал. Он сам нарвался.

Артефакт всё это время, не мигая, светил белым, а менталист зарабатывал косоглазие, пытаясь одновременно смотреть на коллегу и на артефакт.

— Вы хотеть убить Ханс Исбьерн?

— Да, — абсолютное спокойствие. — Он оскорбил мою невесту и мать моего наследника.

— Отвечать один слово, — рявкнул менталист, кажется, забывшись, где и с кем он имеет дело. — Да или нет!

— Прекратить давление на графа Комарина, — рыкнул Владыко, — иначе допрос признаю непрофессиональным и будут последствия!

Для убедительности он размял огромные кулачищи, хрустнув в тишине пальцами. Датчан «обещание последствий» проняло даже больше, чем обвинение в непрофессионализме. «Ладони» мотнул головой, судя по всему, призывая не усугублять конфликт, и менталист продолжил.

— Вы убить Ханс Исбьерн?

— Нет.

Я ждал вердикта от ментатора, но тот медлил, не желая верить в мой ответ. Датчанам нужно было, чтобы я оказался виновен. Ладони на висках превратились в две иглы, которыми пытались вскрыть мне черепную коробку. А с виду так и не скажешь, что мужик с усиками так силён. А ведь силён, пытается продавить защиту и вскрыть часть воспоминаний про Эрика и Асту, что я сознательно заблокировал.

— Вы верить, что не убивать Ханс Исбьерн?

И вот что им на это ответить? Любой ответ мог трактоваться двояко. Поэтому я снова нарушил инструкцию:

— Я не убивал Ханса Исбьерна!

— Да или нет! — давил менталист.

— Вопрос не корректен, переформулируйте! — пророкотал Владыко.

Иглы раскалились и ввинчивались в память, пытаясь прожечь защиту. Хрен вам, а не воспоминания! Я выровнял дыхание и почувствовал ток крови в ментаторе. Потянулся парочкой комарих за образцами и принялся в ответ вскрывать его защиту через кровь.

Что тут у нас было накануне? О! А вот и инструкции к моему допросу.

— Делай что хочешь, но докажи, что он виновен! — брызгает слюной какой-то датский высокий чин. Ба, да это же Малькольм собственной персоной.

— Я на суде врать не буду! — упрямится ментатор. — Дар может исчезнуть!